«Кавказа гордые сыны…» - так называл кавказских горцев великий русский поэт А.С. Пушкин, восхищавшийся их мужеством и отвагой, любовью к свободе и непокорностью.

Веками горцы Кавказа отстаивали свою независимость от иноземных захватчиков. Турецкие султаны распространили свое владычество от берегов Атлантического океана до Персидского залива, покорив народы многих стран Африки и Азии, а завоевать Кавказ не смогли. Еще в XVI в. они захватили ряд пунктов на Черноморском побережье Кавказа, построили там крепости, поставили свои гарнизоны, но все их попытки проникнуть в глубь горных ущелий были тщетны. В 30-40-х гг. XVIII в. могущественный властитель Ирана Надир-шах совершил много завоевательных походов в Среднюю Азию, Индию, Закавказье. Только в горах Дагестана потерпел он неудачу. Кавказские горцы дали ему такой отпор, что у него отпала охота вторгаться в их аулы.

Ингуши и чеченцы издавна торговали с русскими казаками, поселившимися на берегах Терека. В борьбе против турецких и иранских завоевателей кавказские горцы нередко обращались за помощью к русским. Кабардинцы еще в XVI в. перешли под покровительство России. Черкесы вместе с русскими сражались против крымских ханов. В русском народе кавказские горцы видели друга и надежного союзника. Однако власти русского царя и дворян они подчиняться не хотели.

Народы Закавказья - грузины, армяне, азербайджанцы - веками находились под угрозой порабощения и истребления со стороны иранских и турецких правителей. Присоединение к России избавило их от этой опасности и позволило расширить торговые связи с европейскими странами. Кроме того, пребывание в составе России способствовало приобщению трудящихся Закавказья к передовой русской культуре, втягивало их в общую борьбу против гнета царского самодержавия.

В 1801 г. Грузия добровольно присоединилась к России. Позднее в состав России вошли Северный Азербайджан и Восточная Армения (см. стр. 449).

Получив новые владения в Закавказье, царизм стремился расширить их и продвинуться еще дальше в глубь Передней Азии. Однако новые владения были отрезаны от России Кавказским хребтом, где жили непокорные горцы.

Постоянным противником России на Кавказе была Турция, которая также стремилась укрепить здесь свое господство. Потерпев поражение в войне с Россией, Турция по договору 1829 г. была вынуждена отказаться от открытых притязаний на Кавказ. На Черноморском побережье Кавказа стали высаживаться русские войска и строить там укрепления.

Зачем вы пришли к нам с войсками? - спросили горцы одного царского генерала.

Тот начал объяснять горцам, что турецкий султан уступил эту землю русскому царю. Тогда один из горцев кивнул головой на вспорхнувшую с дерева ласточку и сказал: «Я уступаю тебе эту птичку. Возьми ее, если можешь…»

Царское правительство решило покорить горцев силой оружия. Николай I требовал от своих военачальников «усмирения навсегда горских народов или истребления непокорных». Выполняя волю царя, его генералы вторгались с войсками в горные ущелья, вырубали леса, вытаптывали поля, сжигали селения, угоняли скот. Горцы в свою очередь нападали на русские укрепления и казачьи станицы. Война на Кавказе тянулась свыше 60 лет.

Любовь к своей родине, к свободе вдохновляла горцев на героические подвиги. В узких ущельях они преграждали дороги царским войскам завалами из срубленных деревьев. Отстреливаясь за завалами, горцы связывались друг с другом поясами, чтобы даже последний оставшийся в живых не покинул занятого рубежа. Если противник врывался в аул, защищали каждый дом. Старики сражались плечом к плечу с молодыми, женщины - наравне с мужчинами. Когда кончались порох и пули, в ход шли камни и кинжалы.

Темными ночами горцы переплывали бурные реки и скрытно приближались к русским укреплениям, а потом внезапно бросались на штурм. Так, однажды ночью в феврале 1840 г. группа воинов вплотную подползла к Лазаревскому укреплению на Черноморском побережье. Когда часовой заметил их и поднял тревогу, было уже поздно - они были у самого рва. Ворвавшись в укрепление и перебив полусонных солдат, горцы одержали победу. Вскоре они овладели еще тремя укреплениями. Потом царским генералам пришлось снаряжать целую экспедицию, чтобы вернуть потерянные позиции.

Героическая борьба кавказских горцев вызывала сочувствие всех передовых людей того времени. «Народы, учитесь у них, на что способны люди, желающие оставаться свободными!» - писал «Коммунистический журнал», издававшийся Союзом коммунистов, во главе которого стояли К. Маркс и Ф. Энгельс.

Беда горцев заключалась в том, что они не составляли единого народа и не имели единого руководства, действовали разрозненно, распыляли свои силы.

В Дагестане местная феодальная знать и мусульманское духовенство попытались объединить горцев для борьбы с Россией. Ханы и муллы (мусульманские духовные лица) проповедовали, что горцы, будучи мусульманами, не могут подчиняться христианам - русским и должны вести против них «священную войну» - газават. Борьба особенно разгорелась, когда во главе Дагестана и Чечни стал имам (высшее духовное лицо) Шамиль, суровый, храбрый и способный военачальник. Преследуя всех, кто сотрудничал с русскими, он рубил головы ханам и бекам, перешедшим в подданство России. Горские крестьяне надеялись, что Шамиль уничтожит всех эксплуататоров и освободит трудящихся не только от притеснений царских властей, но и от гнета местной знати. Поэтому массы горцев сначала поддерживали Шамиля. Он не раз наносил поражения царским генералам, вторгавшимся с войсками в горы Дагестана и Чечни. Однажды горским войскам чуть не удалось взять в плен самого наместника царя на Кавказе - графа Воронцова.

Но в государстве, которое возглавил Шамиль в горах Дагестана власть принадлежала не народу, а духовенству и примкнувшим к нему ханам. Сам Шамиль был жестоким правителем, а его помощники - наибы - грабили трудящихся горцев, облагая их тяжелыми повинностями и поборами.

Ведя борьбу против царской России, Шамиль и его сподвижники не могли достигнуть полной независимости. Они искали поддержки у Англии, опирались на отсталую, разлагавшуюся Турецкую империю и пользовались ее помощью, а это могло принести горцам только более тяжелую зависимость и угнетение.

Дагестанское и чеченское крестьянство все больше убеждалось, что Шамиль действует не в интересах народа, что притеснения и насилия со стороны ханов и духовенства усиливаются, что война против России грозит им полным истреблением. Массы горцев стали покидать Шамиля.

В 1859 г. Шамиль с небольшим отрядом укрылся в ауле Гуниб, расположенном среди отвесных скал. После упорного сопротивления русским войскам Шамиль сдался.

На Западном Кавказе горцы продолжали сопротивляться еще пять лет, но и там вынуждены были сложить оружие, подавленные численным превосходством царских войск.

Тяжело жилось горцам под властью царизма. Но присоединенные к России, они стали перенимать достижения передовой русской культуры и приобщаться к революционной борьбе русского народа. Вместе с русским народом они пришли к полному освобождению от всякого гнета.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter .

Это было много лет назад. Мы с ребятами из школьного клуба “Арион” готовили постановку “Наш синий город”, копались в книгах Пушкина, Лермонтова, Л. Толстого, Икскуля, тщательно отбирая материал для сценария. Планов было видимо-невидимо! И все-таки что-то не клеилось. Хотелось чем-то удивить аудиторию, зацепить, заставить задуматься. Оттолкнулись от пушкинского “Путешествия в Арзрум” и пришли к теме аманатов. Да, да. Аманаты во Владикавказской крепости. Каково было им здесь? Кто их окружал? Что испытывали родители мальчиков? Как к этому явлению относились современники, включая иностранцев, которые множество раз гостили здесь, в крепости, останавливаясь по пути в Тифлис в ожидании оказии?

Оригинал взят у indilenka в

Как мало и как много сказано об этих людях, аманатах, которые были обыденной повседневностью во Владикавказе.
Весной 1829 года из печати вышли “Записки во время поездки из Астрахани на Кавказ и в Грузию в 1827 году” Николая Александровича Нефедьева - астраханского чиновника, путешественника. Он был здесь, на Кавказе, с одним из друзей А. С. Пушкина Н. В. Всеволожским и его супругой. В начале своего описания автор отмечает, что через Терек построен “на каменных столбах длинный и высокий мост”. Речная вода настолько мутна, что жители сутками отстаивают ее в бочках для употребления. Далее следует описание крепости.
“Ров и земляной вал составляют здесь цитадель. Внутри ее помещаются каменные казармы, церковь, дом коменданта и много других казенных зданий; в том числе дома для приезжающих и для аманатов.
Местоположение Владикавказа весьма приятное. В форштадте дома офицеров и солдат окружены цветущими палисадниками. В самой крепости есть небольшой садик и липовая аллея, заменяющая бульвар, где видел я гуляющих аманатов. Это маленькие дети владельцев или старшин горских народов, залог их верности. Несмотря, однако же, на сих заложников, здесь небезопасно; все живут, как в блокаде, и никто не смеет отлучаться отсюда на самое близкое расстояние”. На обратном пути автор вновь проезжал через Владикавказ и отмечал, что у него осталось “приятное воспоминание о Владикавказе”, если бы не аманаты...

Да, предполагаемое пребывание “в гостях” среди цивилизованного общества в результате казенного, преступного равнодушия оборачивалось для сыновей горских князей обыкновенной тюрьмой. Даже царские историки возмущались по этому поводу. “Благая цель эта достигалась только на бумаге, а наделе…” , - писал наш земляк Д. В. Ракович, преподаватель Владикавказского кадетского корпуса, автор интересных краеведческих книг. А “Тифлисские ведомости” (№ 56, 1830 г.) в корреспонденции “Поездка из Москвы на Кавказ” сообщали: “В крепости небольшой деревянный домик с железными решетками наполнен аманатами, данными горскими народами. Это оборванные, грязные ребятишки, обреченные вечному невежеству, ибо во Владикавказе их ничему не учат, а содержат, как пленников. Какая была бы польза, если бы учредить для них училище и по окончании курса учения отпускать в домы, а вместо их набирать других: сколько от этого выиграло и правительство, и человечество вообще”.
Мало кто знает, что аманатство - это очень старый обычай, помогавший нашим предкам решать частые межплеменные и межобщинные конфликты. Это был своего рода мирный договор с гарантиями. У народов Востока в качестве заложников-аманатов выступали дети или другие ближайшие родственники вождей, старейшин, ханов. Именно они представляли наивысшую социальную ценность в глазах соперников.
Во время 25-летней Кавказской войны ХIХ века аманаты вообще были разменной монетой. Генерал Алексей Петрович Ермолов, покоритель захватчик Кавказа, использовал не только военную мощь русской армии, но и заложников . Так же действовал и Шамиль, о котором говорили: “Как и у русских, у Шамиля в неволе постоянно содержались несколько сотен аманатов, взятых в сомнительных своею верностью селениях”. Ермолов, воюя в горах, брал на вооружение методы, принятые здесь испокон веку. Аманаты, по его мнению, должны были быть казнены в случае обмана, нарушения или предательства со стороны своих соплеменников. Он говорил: “Снисхождение в глазах азиатов - знак слабости, и я… из человеколюбия бываю строг неумолимо. Одна казнь сохранит сотни русских от гибели и тысячу мусульман от измены”. И это были не просто слова…
Картечью, кнутом и мечом
Вот только несколько совсем коротких историй. Они вовсе не придуманы. О них рассказывает один из сборников документов по истории завоевания Осетии русским царизмом , подготовленный В. С. Гальцевым, выпущенный в 1942 году государственным издательством СО АССР.
В крае начинает прочно устанавливаться институт аманатства как одно из сильнейших средств в системе покорения Осетии (как и вообще горцев Кавказа). В рапорте моздокского коменданта на имя коменданта Кизляра об отказе осетин селений Саниба и Даргавс выдать новых аманатов вскрывается весь рабовладельческий характер этой системы. Дело возникло в связи со смертью в Кизлярской крепости сына алдара Тембулата Ахполова. Старшины этих селений отказались не только заменить умершего новым аманатом, но также наотрез отказались дать новых взамен “аманатов подлых сословий”. Столь резкий отказ старшины мотивировали так: “…как прежде присланному сотнику, так и тебе отвечаем: затем не даем, что дети наши содержатся в Кизляре не лучше невольников, без выпуску из крепости, оттого и помирают”. Однако, немного, видимо, подумав и взвесив, они все же обещали прислать аманатов к Пасхе. Это, видимо, было пустой отговоркой, маневром, так как они дальше заявляли: “…если к тому времени не пришлем, то никогда не дадим, да чтобы за оными к нам более и не присылали, а кто будет прислан, с таковыми будем ссориться и драться”.
Вам не кажется, что данный документ исключительно ярко освещает эту часть применяемых царизмом методов своего господства в Осетии?
Шла изнурительная Кавказская война . В июне 1943 1843 года Шамиль четыре раза собирал значительные скопища с намерением вторгнуться в пределы противников со стороны плоскости. Потом решил изменить тактику и приказал своему помощнику Ахверды-Магомету вести несколько тысяч человек против непокорных горских племен. Но те отказали в выдаче 12 аманатов в залог покорности Шамилю и, запершись в башнях, отогнав скот в неприступные места, обратились за помощью во Владикавказ. И помощь была оказана. Регулярные войска, артиллерия, довольно сильная милиция - все это выступило против Ахверды-Магомета, которого после получения им смертельного ранения на носилках унесли с поля боя.
Школы для аманатов
Их стали открывать уже во второй половине ХVIII века. Военная администрация рассчитывала отучить заложников от “варварских” нравов, приобщить к грамоте. Известный исследователь Жан Шарль де Бесс, говоря об одной из аманатских школ, где детей учили читать, писать и говорить по-русски, отмечал: “Легкость, с которой учатся эти дети, необычайна, самый старший из них читал предо мною русскую книгу очень бегло и внятно, хотя пробыл в школе всего один год - срок, после которого родители забирают своих детей, чтобы прислать на их место других”.
А исследователь С. Б. Узденова, основываясь на письменных свидетельствах некоторых очевидцев, пишет: “Овладев русским языком, они становились переводчиками, чиновниками царской администрации. Некоторая часть выпускников этих школ продолжала образование в частных пансионатах, гимназиях, кадетских корпусах, проходила службу в Императорском конвое, в войсковых частях России, дислоцировавшихся на Северном Кавказе”.
И все же нельзя забывать о небольшом сроке обучения аманатов о возрасте детей, зачастую затрудняющим им усвоение знаний… Конечно, были и такие, которые получали возможность учиться и дальше и занять официальную должность в администрации. Но это было скорее исключением из правил, чем закономерностью.
Происхождение “аманатских” школ теряется в глубокой древности. Обучение детей-заложников практиковалось в государствах Древнего Востока и в Римской империи. Такой путь усвоения господствующей культуры через знать покоренных народов считался достаточно эффективным и безболезненным для последующего органичного вхождения новых территорий в состав того или иного государства. И здесь Россия не изобрела ничего нового. Следует только дополнить, что условия воспитания во дворцах того же Ксеркса резко отличались от ситуации, в которой находились дети горцев, запертые в военных крепостях…
О справедливости такого заключения можно судить по отзыву одного из современников, описавшего положение в Моздокской аманатской школе: “Ныне, при обветшании и разорении оных покоев, остались ученики без пристанища и скитаются по разным домам, претерпевают крайнюю бедность и недостаток, не имея ни обуви, ни рубах, для чего не только по городу, но и в школу ходить не могут”. Первыми воспитанниками Моздокской школы были дети старшин Алагирского ущелья: Петр, Павел и Харитон Хетагуровы, Иван Елииканов, Андрей Битаров, Феофан Карабугаев, Беро Мамиев, Иван Наниев. Но обучение было поставлено плохо. Все это свидетельствовало об одном: власти не собирались вкладывать средства в такого рода учебные заведения. И все же, несмотря ни на что, следует отметить, что аманатские школы были одновременно и первым опытом распространения грамотности на Северном Кавказе, и частью государственной политики в регионе.
А уже чуть позже на Кавказе, и в частности во Владикавказе, появились школы “военных воспитанников”, созданные в полках и батальонах русской армии, хотя первые возможности получить хорошее военное образование появились у горцев раньше, когда русское правительство только стало использовать институт аманатов.
Несколько судеб
Асланбек Туганов был первым осетинским генералом, еще при жизни его считали патриархом осетинской военной интеллигенции. Он командовал собственным Его Императорского Величества Конвоем. “Будучи четырех лет от роду, я был выдан правительству в аманаты”, - писал Асланбек в своей биографии. В формировании его личности немаловажную роль сыграло то обстоятельство, что многие годы он воспитывался в семье русского полковника. В девятнадцатилетнем возрасте Туганов начал свою военную службу рядовым. А потом, благодаря успехам в учебе, достиг высших военных должностей - стал генерал-майором. Уже на закате дней он писал: “Я имел счастье несколько раз по Высочайшему повелению быть отправляем из Санкт-Петербурга на Кавказ для приглашения горских князей, узденей, бадилят и алдаров отдавать своих детей в кадетские корпуса и в гвардейский полуэскадрон Собственного Его Величества Конвоя”.
Мусса Кундухов. Храбрый воин, он проявил себя тонким дипломатом и выдающимся просветителем. И Родину любил беззаветно. Интересовался национальными корнями, занимался исследованием истоков обычаев и нравов осетинского народа и их совершенствованием. В 12 лет он, не по возрасту умный и смышленый мальчик, был взят аманатом в Петербург и определен воспитанником Павловского военного училища, откуда был выпущен корнетом кавалерии при Отдельном Кавказском корпусе. Дослужился до генерала.
В книгах Г. Т. Дзагуровой “Сыны Отечества” и “Под российскими знаменами” неожиданно для себя встретилась с интересными фактами. Оказывается, герой Русско-турецкой войны подполковник Асламурза Есиев, служивший в Дунайской армии при генерале М. Д. Скобелеве, тоже был в свое время аманатом. В девятилетнем возрасте мальчик был увезен в Петербург. Юность и молодость его прошли вдали от Родины. Закончив там, в столице, Второй кадетский корпус, он начал свой длинный путь по служебной лестнице.
А как необычна судьба Тасо Гайтова - мальчика из Куртатинского ущелья! В шестилетнем возрасте родители тоже отдали его в аманаты. Только случай избавил маленького горца от судьбы тех “резвых и красивых мальчиков”, закованных в деревянные колодки, которых А. С. Пушкин видел во Владикавказе. Тасо был взят в семью русского офицера, который вскоре переехал в Варшаву. Это навсегда определило судьбу подростка, со временем позволило понять назначение России на Кавказе как проводника передовой культуры.
В одиннадцать лет приемные родители Петра, каким стали называть мальчика после крещения, отдали его в Горскую казачью команду, и вскоре обстоятельства так сложились, что он вернулся на Родину. Тасо Гайтову предстояло дослужиться до чина подполковника, занимать ответственные посты пристава, участвовать в Крымской войне. Простые люди любили его за честность и справедливость. Неслучайно во время конфликта крестьян с феодалами-баделятами первые подали жалобу на имя наместника графа Воронцова с просьбой направить к ним приставом войскового старшину Гайтова, “…который для нашего общества истинно справедлив, поддерживает нас от обид, чинимых нам старшинами Кубатиевыми, Тугановым, Каражаевыми, и бедным, обиженным оказывает чрезвычайную защиту…”.
Вместо заключения
Да, отдавая сына в аманаты, родители жили под вечным страхом . И основания для этого действительно были. Земля всегда полна слухами. А они будоражили, пугали, заставляли сомневаться. Вот за провинность села аманатов отправили в Сибирь в школу кантонистов; вот аманатов не сменили вовремя; вот мальчиков погнали в Гори (там тоже содержали аманатов) за то, что село восстало, несмотря на просьбы со стороны аманатов о смирении. С этим они обращались к своим землякам. И в казенных бумагах само слово “аманаты” - одно из наиболее часто встречающихся. А вот о судьбе заложников сказано крайне скупо и осторожно, всегда будто с какой-то оглядкой.
Да, история, а особенно история Кавказа, не сразу посвящает нас в свои загадки, тайны, законы. Многое здесь еще ждет своих Колумбов, исследователей. И, наверное, это к лучшему. И почва для этого вполне благодатная. А пока… Пока на карте старого Владикавказа мы по-прежнему находим домик для аманатов. И что было там, за обшарпанными стенами и решетчатыми окнами, - тайна, покрытая мраком, полузакрытая страница истории.

«Кавказа гордые сыны...» - так называл кавказских горцев великий русский поэт А. С. Пушкин, восхищавшийся их мужеством и отвагой, любовью к свободе и непокорностью.

Веками горцы Кавказа отстаивали свою независимость от иноземных захватчиков. Ту­рецкие султаны распространили свое влады­чество от берегов Атлантического океана до Персидского залива, покорив народы многих стран Африки и Азии, а завоевать Кавказ не смогли. Еще в XVI в. они захватили ряд пунк­тов на Черноморском побережье Кавказа, по­строили там крепости, поставили свои гарни­зоны, но все их попытки проникнуть в глубь горных ущелий были тщетны. В 30-40-х годах XVIII в. могущественный властитель Ира­на Надир-шах совершил ряд завоевательных походов в Среднюю Азию, Индию, Закавказье. Только в горах Дагестана потерпел он неудачу. Кавказские горцы дали ему такой отпор, что у него отпала охота вторгаться в их аулы.

Ингуши и чеченцы издавна торговали с рус­скими казаками, поселившимися на берегах Терека. В борьбе против турецких и иранских завоевателей кавказские горцы нередко обра­щались за помощью к русским. Кабардинцы еще в XVI в. перешли под покровительство Рос­сии. Черкесы вместе с русскими сражались против крымских ханов. В русском народе кавказские горцы видели друга и надежного союзника. Однако они не хотели подчиняться власти русского царя и дворянства.

Народы Закавказья - грузины, армяне, азербайджанцы - веками находились под угро­зой порабощения и истребления со стороны иран­ских и турецких правителей. Присоединение к России избавило их от этой опасности и позво­лило расширить торговые связи с европейскими странами.

В 1801 г. Грузия добровольно присоедини­лась к России. Позднее в состав России вошли Северный Азербайджан и Восточная Армения.

Получив новые владения в Закавказье, царизм стремился расширить их и продвинуться еще дальше в глубь Передней Азии. Однако новые владения были отрезаны от России Кав­казским хребтом, где жили непокорные горцы.

Постоянным противником России на Кав­казе была султанская Турция, которая также стремилась укрепить здесь свое господство. Потерпев поражение в войне с Россией, Турция по договору 1829 г. была вынуждена отказаться от открытых притязаний на Кавказ. На Черноморском побережье Кавказа стали высаживать­ся русские войска и строить там укрепления. Зачем вы пришли к нам с войсками? - спросили горцы одного царского генерала.

Тот начал объяснять им, что турецкий сул­тан уступил эту землю русскому царю. Тогда один из горцев кивнул головой на вспорхнув­шую с дерева ласточку и сказал: «Я уступаю тебе эту птичку. Возьми ее, если можешь...»

Царское правительство решило покорить горцев силой оружия. Николай I требовал от своих военачальников «усмирения навсегда горских народов или истребления непокорных». Выполняя волю царя, его генералы вторгались с войсками в горные ущелья, вырубали леса, вытаптывали поля, сжигали селения, угоняли скот. Горцы в свою очередь нападали на рус­ские укрепления и казачьи станицы. Война на Кавказе тянулась свыше 60 лет.

Любовь к своей родине, к свободе вдохнов­ляла горцев на героические подвиги. В узких ущельях они преграждали дороги царским вой­скам завалами из срубленных деревьев. Отстре­ливаясь за завалами, горцы связывались друг с другом поясами, чтобы даже последний остав­шийся в живых не покинул занятого рубежа. Если противник врывался в аул, защищали каждый дом. Старики сражались плечом к плечу с молодыми, женщины - наравне с муж­чинами. Когда кончались порох и пули, в ход шли кинжалы и камни.

Темными ночами горцы переплывали бур­ные реки, скрытно приближались к русским укреплениям и внезапно бросались на штурм. Так, однажды ночью в феврале 1840 г. группа воинов вплотную подползла к Лазаревскому укреплению на Черноморском побережье. Когда часовой заметил их и поднял тревогу, было уже поздно - они были у самого рва. Ворвав­шись в укрепление и перебив полусонных сол­дат, горцы одержали победу. Вскоре они овла­дели еще тремя укреплениями. Потом царским генералам пришлось снаряжать целую экспе­дицию, чтобы вернуть потерянные позиции.

Героическая борьба кавказских горцев вы­зывала сочувствие всех передовых людей того времени. «Народы, учитесь у них, на что спо­собны люди, желающие оставаться свободны­ми!» - писал «Коммунистический журнал», из­дававшийся Союзом коммунистов, во главе кото­рого стояли К. Маркс и Ф. Энгельс.

В Дагестане местная феодальная знать и му­сульманское духовенство попытались объеди­нить горцев для борьбы с Россией. Ханы и мул­лы (мусульманские духовные лица) проповедовали, что горцы, будучи мусульманами, не мо­гут подчиняться христианам (русским) и долж­ны вести против них «священную войну» - газават. Борьба особенно разгорелась, когда во главе Дагестана и Чечни стал имам (высшее духовное лицо) Шамиль, суровый, храбрый и способный военачальник. Преследуя всех, кто сотрудничал с русскими, он рубил головы ханам и бекам, перешедшим в подданство России. Гор­ские крестьяне надеялись, что Шамиль уничто­жит всех эксплуататоров и освободит трудя­щихся не только от притеснений царских вла­стей, но и от гнета местной знати. Поэтому массы горцев сначала поддерживали Шамиля. Он не раз наносил поражения царским генералам, вторгавшимся с войсками в горы Дагестана и Чечни. Однажды горским войскам чуть не удалось взять в плен самого наместника царя на Кавказе - графа Воронцова.

Но в государстве, которое возглавил Ша­миль в горах Дагестана, власть принадлежала не народу, а духовенству и примкнувшим к нему ханам. Сам Шамиль был жестоким правителем, а его помощники - наибы - грабили тру­дящихся горцев, облагая их тяжелыми повин­ностями и донимая поборами.

Ведя борьбу против царской России, Ша­миль и его сподвижники не могли достигнуть полной независимости. Они искали поддержки у Англии, опирались на отсталую, разлагавшу­юся Турецкую империю и пользовались ее помо­щью, а это могло принести горцам только более тяжелую зависимость и угнетение.

Дагестанское и чеченское крестьянство все больше убеждалось, что Шамиль действует не в интересах народа, что притеснения и насилия со стороны ханов и духовенства усиливаются, что война против России грозит им полным истреблением. Массы горцев стали покидать Шамиля.

В 1859 г. Шамиль с небольшим отрядом укрылся в ауле Гуниб, расположенном среди отвесных скал. После упорного сопротивления русским войскам Шамиль сдался.

На Западном Кавказе горцы продолжали сопротивляться еще пять лет, но и там они вынуждены были сложить оружие, подавленные численным превосходством царских войск.

Тяжело жилось горцам под властью царизма.

Но, сближаясь с русским народом, они зна­комились с его передовой культурой, вовлека­лись в революционную борьбу против царизма. Вместе с русским народом они пришли к пол­ному освобождению от всякого гнета.

Происхождение коренных кавказских народов, ПРОИСХОЖДЕНИЕ НАРОДОВ НАСЕЛЯЮШИХ КАВКАЗ

Таргамос упоминается в Библии, в так называемой "Таблице народов", являясь, как и в грузинских летописях, внуком Яфета (см. "Бытие", гл.10.ст.3). Правда, в Библии имя этого персонажа звучит как Торгама.

Ученый-монах Леонти Мровели, живший в ХI веке, написал исторический труд, носящий название “Жизнь картлийских царей”. Труд этот, основывающийся на еще более древних летописных источниках грузин и, может быть, армян, является началом всех известных списков свода древнегрузинских летописей “Картлис цховреба” (“Жизнь Грузии”), сведенных в единую книгу между ХII и ХIV веками. Происхождение коренных кавказских народов Леонти Мровели рисует так: “Прежде всего упомянем, что у армян и картлийцев, ранов и моваканов, эров и леков, мегрелов и кавкасианов - у всех этих народов был единый отец по имени Таргамос. Сей Таргамос был сыном Таршиса, внуком Иафета - сына Ноева. Был тот Таргамос героем. По разделении языков, когда воздвигали башню Вавилонову, различились и рассеялись оттуда языки по всему свету. Пришел Таргамос со всем племенем своим и утвердился между двумя недоступными человеку горами - Араратом и Масисом. И было племя его велико и бесчисленно, обзавелся он многодетным потомством, детьми и внуками сыновей и дочерей своих, ибо жил он шестьсот лет. И не вмещали их земли Арарата и Масиса.

Страны же той, что досталась им в удел, сии суть рубежи: с востока - море Гургенское, с запада - море Понтийское, юга - море Оретское и севера - гора Кавказ.

Среди сынов его отличились восемь братьев, герои многосильные и славные, которых звали так: первого – Гаос, второго- Картлос, третьего- Бардос, четвертого- Мовакан, пятого- Лек, шестого- Эрос, седьмого- Кавкас, восьмого- Эгрос...” Ограничен круг кавказских народов, воспринимаемых древним историком как “потомки Таргамоса”. Если с армянами, картлийцами (грузинами), мегрелами и ранами (албанцами) все ясно, то другие наименования требуют расшифровки, которую мы получаем у Г.В. Цулая в соответствующих примечаниях. Так, моваканы оказываются племенем Кавказской Албании, родственным современным лезгинам, эры - древний могущественный народ, живший на сопредельных территориях современных восточной Грузии и западного Азербайджана (историческая Кахетия), леки - “грузинское название народов Дагестана в целом “ и, наконец, кавкасиане - предки не только современных чеченцев, ингушей и бацбийцев, но и других нахских племен и этнических групп, которые до нашего времени не сохранились.

Четко очерчены границы “страны Таргамоса”, в которой ученые видят воспоминания о царстве Урарту в период его могущества. Мы хотели бы обратить внимание читателей на то, что назвав эпоним (имя легендарного родоначальника) того или иного народа, Мровели нигде больше не путает эту взаимосвязь, то есть дагестанцы для него всегда остаются “потомками Лекоса”, вайнахи - “потомками Кавкаса”, грузины - “потомками Картлоса” и т.д. При этом могут называться и новые эпонимы (например, у дагестанцев Хозоних), но всегда подчеркивается, что вводимый на страницы повествования новый легендарный персонаж - сын, внук или более дальний, но всегда прямой, потомок одного из восьми братьев - сыновей Таргамоса.

В дальнейшем Мровели повествует о победоносной борьбе таргамосиан (в которых, как уже отмечалось, можно видеть халдов-урартийцев) с Ассирией. Отразив натиск ассирийцев и разгромив их силы, восемь братьев - сыновья Таргамоса, получают для жительства свои уделы на Кавказе. Шесть братьев и соответствующие им народы (армяне, грузины, мегрелы, “моваканы”, албанцы, эры) остаются в Закавказье. О заселении Северного Кавказа Мровели пишет так:

“Земли же к северу от Кавказа не только не были уделом Таргамоса, но не было и жителей к северу от Кавказа. Были безлюдными пространства те от Кавказа до Великой реки, что впадает в море Дарубандское (Каспийское море; “Великая река” - Волга - авт.). Потому-то и избрал Таргамос из множества героев двух - Лекана (Лекоса) и Кавкаса. Дал Лекану земли от моря Дарубандского до реки Ломека (Терека), к северу - до Великой реки Хазарети. Кавкасу - от реки Ломека до рубежей Кавказа на Западе”.

Итак, дагестанцы расселились от Каспийского моря до Терека, а вайнахи - от Терека “до рубежей Кавказа на Западе”. Интересно, что у Мровели мы находим и древнейшее название Терека (Ломеки), которое составлено из вайнахского словосочетания “горная река” (ломе - хи). Что касается географического термина “Кавказ”, то следует учитывать, что древнегрузинские авторы, в том числе и Мровели, под этим термином всегда подразумевали Центральный Кавказ и конкретно - гору Эльбрус.9 Следовательно, границы “удела Кавкаса” доходили до Эльбруса и включали в себя эту гору.

Далее, после описания заселения дагестанцами и вайнахами Северного Кавказа, Мровели возвращается к событиям, происходившим в Закавказье, в “уделе Картлоса”. Он рассказывает о его потомках, о попытках ввести в Грузии царскую власть, о междоусобицах и т.д. Повествование доводится до античной эпохи и, несмотря на хронологическую неопределенность, явно подчеркивается два характерных момента - возвышение и расцвет среди древних грузинских городов столицы Мцхеты и язычество грузин, которые в отмечаемый период поклонялись “солнцу и луне и пятирице звезд, и первой и главной их святыней была могила Картлоса”.

Приведем цитату из источника:

“В ту пору усилились хазары и начали войну с племенами леков и кавкасов. Таргамосиане в то время пребывали во взаимном мире и любви.Над сыновьями Кавкаса был владыкой Дурдзук, сын Тирета. Решили шестеро Таргамосианов искать помощи в борьбе против хазар.И собрались все из племени Таргамосианов, преодолели горы Кавказа, покорили пределы Хазарети и, воздвигнув города на ее подступах, возвратились”.

Прервем на минуту цитирование. Здесь необходимы некоторые разъяснения. В древнеармянской версии “Картлис цховреба” приведенный нами выше отрывок передается в следующих словах: “В это время укрепилось племя Хазрацов, стали бороться против рода Лекаца и Кавкаса, которые от этого впали в печаль; просили помощи у шести домов Торгома, которые в это время пребывали в веселии и мире, дабы пришли к ним для спасения, которые и пошли в полной готовности на помощь и перевалили горы Кавкаса и полонили земли Хазраца руками сына Тирета - Дуцука, который и призвал их на помощь”.

Древнеармянская версия существенно дополняет грузинскую. Во-первых, становится ясно, что основная тяжесть войны с хазарами легла на плечи вайнахов (дурдзуков, как их почти до ХIХ столетия называли грузины), и именно они обратились к закавказцам с просьбой о помощи. Помощь была оказана, но завоевание хазарских земель было проведено вайнахскими силами (“полонили земли Хазраца руками сына Тирета - Дуцука...”). Вернемся, однако, к прерванной цитате:“Вслед за этим (то есть после военного разгрома - авт.) хазары избрали себе царя. Вся хазарщина стала повиноваться избранному царю, и возглавляемые им хазары прошли Морские ворота, которые ныне именуются Дарубанди (то есть Дербент - авт.). Не в силах оказались Таргамосиане противостоять хазарам, ибо было их бесчисленное множество. Полонили они страну Таргамосианов, сокрушили все города Арарата, Масиса и Севера...”

Далее повествуется о частых набегах хазар в Закавказье, об уводе в плен людей и т.д. Отмечается, что для набегов хазары использовали не только Дербентский проход, но и Дарьяльское ущелье. Затем Мровели фиксирует первое появление на Кавказе осетин:“В первый же свой поход хазарский царь перевалил горы Кавказа и полонил народы, о чем выше писано мною. Был у него сын по имени Уобос, которому дал пленников Сомхити и Картли (то есть Армении и Грузии - авт.). Дал ему часть страны Кавкаса, к западу от реки Ломека до западных пределов гор. И поселился Уобос. Потомками его являются овсы. Это и есть Овсети (Осетия), что была частью удела Кавкаса. Дурдзук же, что был самым знаменитым среди сынов Кавкаса, ушел и расположился в горной теснине, которой и дал имя свое - Дурдзукети..."

У чеченцев когда-то было три таких символических предмета: «къоман йай» («национальный котел»), «къоман тептар» («национальная хроника») и «къоман мухар» («национальная печать»). Все они хранились в Нашахе, в родовой башне Моцар (Моцархой), древнего клана, который был хранителем этих общенациональных чеченских реликвий.

На бронзовых полосах, которые были вертикально припаяны к внешней стороне котла, были выбиты названия этих 63-х тайпов.

Котел был разрушен по приказу имама Шамиля двумя чеченским наибами в 1845 или в 1846 году. Наибы были представителями тайпов Нашхо и Дишни. Осознав содеянное, они начали обвинять в этом святотатстве каждый другого. Между ними завязалась вражда, и их потомков удалось примирить лишь в 30-е годы XX века.

Недавно обнаружена рукопись-оригинал алана Аздина Вазара. Рукопись эта, составленная на арабском языке, найдена историком из Иордании Абдул-Гани Хасаном аль-Шашани среди 30 тысяч древних рукописей, хранящихся в мечети ал-Азхар в Каире. Аздин, по рукописи, родился в год нашествия полчищ Тамерлана на Кавказ - в 1395 году. Себя он называет представителем “аланского племени нохчий”. Отец Аздина- Вазар, был офицером высокого ранга, одним из военачальников-наемников монголо-татарского войска и жил в столице татар - городе Сарай. Будучи мусульманином, Вазар послал сына учиться в мусульманские страны.Затем тот вернулся на родину с целью проповедовать ислам среди своих соотечественников. По его словам, одна часть алан-вайнахов исповедывала христианство, другая- язычество (“магос цIера дин” - то есть солнце - и огнепоклонничество). Миссия исламизации вайнахов в тот период не имела ощутимого успеха.

В своей книге Аздин Вазар описывает границы и земли расселения алан-вайнахов: к северу от реки Куры и Тушетии, от реки Алазань и Азербайджана - до северных пределов Дарьяла и течения Терека. И от Каспия (по равнине) до реки Дон. Сохранилось и название этой равнины - Сотай. В рукописи упоминаются и некоторые населенные пункты Алании: Мажар, Дади-ке (Дади-ков), крепость Баланжар, Балх, Малка, Нашах, Макжа, Аргун, Килбах, Терки. Описывается и местность в нижнем течении Терека, при впадении его в Каспийское море - равнина Кешан и остров Чечен. Везде аланы и вайнахи для Аздина полностью тождественны. Среди вайнахских кланов, перечисляемых историком-миссионером, большинство сохранилось и по сей день. Однако он упоминает и те кланы, которых сегодня нет в вайнахской тайповой номенклатуре, например: Адой, Ваной, Суберой, Мартнах, Нартнах и др.