Дата рождения: 02.06.1937

Советский, российский поэт. Известна в основном стихами для детей. Беспощадная в оценке людей и событий, Ю. Мориц всегда оставалась поэтом "неудобным" как для власти, так и для "культурной элиты".

Юнна Петровна (Пинхусовна) Мориц родилась 2 июня 1937 года в Киеве. Отец Юнны получил два высших образования: инженерное и юридическое, работал инженером на транспортных ветках. Мать закончила гимназию до революции, давала уроки французского, математики, работала на художественных промыслах, медсестрой в госпитале и кем придётся, даже дровосеком.

В год, когда родилась Юнна, её отец был арестован, через несколько месяцев освобождён, но после перенесённых пыток стал быстро слепнуть. По словам поэтессы, слепота отца оказала чрезвычайное влияние на развитие её внутреннего зрения. Во время войны семья Юнны была эвакуирована в Челябинск, где ее отец работал на военном заводе, в 1945 г. Юнна вернулась в Киев.

В 1954 году окончила школу в Киеве, поступила на филологический факультет Киевского университета. К этому времени появились первые публикации в периодике.

В 1955-ом поступила на дневное отделение поэзии Литинститута им. А. М. Горького в Москве. В 1957 её исключили оттуда на один год с испытательным сроком вместе с Г. Айги и Б. Ахмадулиной за «нарастание нездоровых настроений в творчестве». Юнна восстановилась в институте и окончила его в 1961 году.

В 1961 вышла первая книга поэтессы в Москве «Мыс Желания» (по названию мыса на Новой Земле), основанная на впечатлениях от путешествия по Арктике на ледоколе «Седов» летом 1956 года. Книга с трудом прошла в печать. В 1963 в журнале " " было опубликовано стихотворение Мориц, посвященное памяти Тициана Табидзе, которое, согласно комментарию Евтушенко, "вызвало гнев в ЦК, но не очень понравилось своей жесткостью и многим либералам". В результате Ю. Мориц была внесена в «чёрные списки» для издателей и цензуры и до 1970 г. не издавалась.

В это время поэтесса (или Поэтка, как она сама себя называет) обратилась к детской поэзии, поскольку «детские» стихи не подлежали столь строгой цензуре и их можно было издать. Ее стихи завоевали популярность, многие были положены на музыку, экранизированы в мультипликации. До перестройки поэтесса относилась к «невыездным» и только после 1985 г. стала выезжать за рубеж.

С 1970 г. цензура ослабила свое внимание к Ю. Мориц и с 1970 по 1990 было издано 8 книг лирики Мориц. после чего она вновь не издавалась в течение 10-ти лет. С присущим ей чувством юмора Ю. Мориц говорит об этом: «Десять лет я не издавала книг при режиме не скажу кого». Только в 2000 году начали выходить новые книги Мориц, к которым ей самой нарисованы рисунки, не являющиеся иллюстрациями. Сама поэтесса определяет их как «такие стихи, на таком языке».

Ю. Мориц всегда предпочитала находиться вне литературной «тусовки», культурного «мэйнстрима», вне «социального заказа». Она называет себя «поэтом в чистом виде» и не позволяет навязать себе «никакую туфту ни в какой упаковке», к которой по мнению Мориц относятся и «культурная элита» и «другая литература».

(При составлении биографии использованы материалы с официального сайта Ю. Мориц).

Непростой характер Ю. Мориц проявился уже в юности. Е. Евтушенко рассказывает, как на одной из студенческих вечеринок 18-ти летняя Ю. Мориц сказала буквально следующее: «Революция сдохла, а труп ее смердит» (это был 1956 г.)

Юнна Мориц отказывается печататься в антологиях «женской поэзии», «поскольку ни один кретин еще не додумался до антологий "мужской поэзии"».

Несмотря на преклонный возраст Ю. Мориц пишет иногда весьма «неклассические» стихи. Вот названия стихотворений их ее цикла «Найухоёмкие сигналы»: «Урона и Цилиса (сабня)», «Йух знает что!..», «Листопадло», «Куль минации (мгновеники)».

Существует обширная "Библиография Юнны Мориц", составленная научным питерско-тартусским научным сотрудником и навязанная библиотекам в России и за рубежом. Пользоваться этой "библиографией" никак нельзя, поскольку в неё включены произведения Ю.Морица, печатавшегося чаще всего статьями и рецензиями в республиках Средней Азии, а также других Ю.Морицев, включая даже венгерского классика Жигмонда Морица.

Награды писателя

"Золотая роза" (Италия)
" " (2000)
Имени А.Д. Сахарова (2004)
Московской книжной ярмарки в номинации "Книга года" (2005)
Иимени А.Дельвига (2006)
"Вместе с книгой мы растём" (2008)

Тематическое оглавление (Чужое)

У Юнны Мориц есть сайт, где она помещает стихи, посвященные политическим событиям и ее отношению к сегодняшней жизни.

Вот некоторые из них. Ниже есть стихи про войну с Днем Победы, про Моисея, который 40 лет морил негодный народ в пустыне, про "испорченный генофонд", который реформаторы обнаружили у всех, кроме себя.

х х х
Если б я эти годы косые
Провела на планете другой,
Я могла бы сегодня в России
Громко топнуть волшебной ногой!..

Для начала права бы качала,
Под изгнанницу сильно кося, -
Благодарность бы я получала
Уж за то, что я выжила вся.

И Россия была бы виновна
За моё на чужбине житьё,
Но прошляпила Юнна Петровна
Невозвратное счастье своё.

Не вернусь я теперь ниоткуда,
Потому что осталась я здесь
Наглядеться на русское чудо,
На его самоедскую бесь,

На его механизмы презренья
К никуда не удравшей стране,
Где по воздуху стихотворенья
Мой Читатель гуляет ко мне.

Он – поэтской Луны обитатель,
Обладатель поэтской струны,
Никуда не удравший Читатель
Никуда не удравшей страны.

ПРАВИЛА ПРИЛИЧИЯ
В приличном обществе, которое свободно?..
В приличном обществе бомбёжек и блокад,
Переворотов, упакованных в плакат
Свободы – разгромить кого угодно?
В приличном обществе, где гадит гегемон?
В приличном обществе законно зверских пыток?
В приличном обществе, где ужаса избыток –
Величья гегемонского гормон?
В приличном обществе, где неприлично быть
Россией?.. В этом обществе отличном?..
Нет, лучше в обществе я буду неприличном,
Чтоб ваши правила приличия забыть!

* * *
Я вас люблю, как любят всё, что мимо
Промчалось, не убив, когда могло.
Я вас люблю и вами я любима
За то, что не убили, а могли,

Когда была я в поезде бомбима,
Лицом упав на битое стекло,
И чудом вышла из огня и дыма
В пространство, где горели корабли,

Горели танки, самолёты, люди,
Земля и небо, кровь лилась из глаз.
Я вас люблю всей памятью о чуде,
Которое спасло меня от вас.

Мой ангел в той войне был красным, красным,
И пять мне было лет, а нынче сто.
Я вас люблю так пламенно, так страстно,
Как дай вам Бог не забывать – за что.

Б И Б Л И Я Б А Б Л А
Сколько можно праздновать этот День Победы?..
Не пора ли праздновать, братцы, День Бабла?

Если бы Россию грохнули фашисты,
Навели порядок, распустив Гулаг,
Мы, как европейцы, были бы душисты,
Реял бы над нами европейский флаг.

Пусть Победа наша никого не дразнит, –
Вырвем эту гадость, братцы, из мозгов!
Не было Победы, был семейный праздник,
Просто вечеринка!.. Никаких врагов

Не было в помине!.. Просто наши деды
Были сталинисты, веря подлецу.
Только им и нужен этот День Победы,
Чтобы орденами брякать на плацу.

Деды вымирают – в год по двадцать тысяч,
А когда последний рухнет в паралич,
Надо его, братцы, всенародно высечь
За позор Победы, за Победы дичь!

Не было Победы, были только беды,
Сталинские бреды, зверские дела.
Сталин нам подсунул Библию Победы –
Эту гадость! – вместо Библии Бабла.

СПОСОБ
Как лишнее топливо лётчик сжигает
И делает лишние в небе круги, -
Так Моисей круготворно шагает,
Сжигая в пустыне излишки, мозги
Поколенья, которое для Моисея
Портилось в рабстве, сделалось лишним…
Лет за сорок пустыню костями засея,
Эту жертву запишут в контракт со Всевышним.

По такому контракту, как лишнее топливо,
Сжигаются лишние люди в картине
Модернизации!.. Радостно, воплево,
Неистребимо, трубимо отныне:
"Скорей бы, скорей бы они вымирали!
В рабстве испортились все поголовно!
Выжечь империю рабской морали!
Где Моисей?!." Он – везде, безусловно.

Страшно сказать, но везде, повсеместно,
Где человек истребляется просто, -
Дух моисеев работает честно,
Даже – о ужас! – в аду холокоста.
И духовенство с "людьми от искусства"
Нас утешают, сомненья рассеяв:
Лишние вымрут без лишнего хруста, -
В нашей пустыне полно моисеев.

ГЕНОФОНД
Идут большие бизнесА
Спасать, тащить за волоса,
За наши недра и леса
Россию!.. Денег колбаса
Свои раздула паруса,
Вот наша гордость и краса –
Идут большие бизнесА!

Вооружённой силой слов
Нас превратить легко в ослов
И по нахалке взять на понт:
"Вы истребили генофонд!
Вы – исторический отброс,
И вас прикончить – не вопрос!
Нет генофонда – нет страны,
Самоубиться вы должны!"

Самоубились мы на треть,
Но мало этого!.. Смотреть
Должны мы в будущее!.. Впредь
Ещё на треть самоубьёмся, –
Тогда большие бизнесА
Нас вытащат за волоса,
За наши недра и леса, –
И счастьем, наконец, упьёмся –
На две мы трети сократясь!
Наш генофонд – сплошная грязь,
Скорей, скорей самоубьёмся!

Тогда большие бизнесА
И нас возьмут на небеса,
И наши гении, таланты
Им тоже будут не во вред,
Технологические банты
Штампуя для чужих побед, –
Своих ведь не было и нет?!?
Мы истребили генофонд?!?
Нас по нахалке взять на понт –
Раз плюнуть, превратив в ослов
Вооружённой силой слов?!?
Нет генофонда, нет страны,
Самоубиться мы должны?!?
Идут большие бизнесА –
Вот генофонда небеса?!?

Мое созвездье - Близнецы,
Моя стихия - воздух.
Меркурий, сердолик, среда
Приносят мне удачу.
И, как считают мудрецы,
Такой расклад на звездах -
Что в среду или никогда
Я что-нибудь да значу.

Меркурий плавает во мгле,
А сердолик - в Тавриде,
А на земле - моя среда
Приносит мне удачу.
И в среду - я навеселе,
Я в среду - в лучшем виде,
Ах, в среду или никогда
Я что-нибудь да значу!

И если кто-нибудь отверг
В издательстве мой сборник,
Когда была я молода
И жизнь вела собачью, -
Так значит, было то в четверг,
В четверг или в во вторник, -
Ведь в среду или никогда
Я что-нибудь да значу.

Когда в один из прочих дней
Я стану легким светом,
Где в роге Млечного Пути
Пылает спирт созвездий, -
Тогда я напишу ясней
Об этом же, об этом, -
Откройся, третий глаз, прочти
Мои благие вести!

У живописца - кисть и краски,
У скрипача - смычок и скрипка,
А у поэта - ничего.
Артисту - пьеса и подсказки,
Интрига, слезы и улыбка.
А у поэта - ничего.

У футболиста есть ворота,
Он в них забрасывает что-то.
А у поэта - ничего.
У космонавта есть ракета,
Портрет волнующий поэта.
А у поэта - ничего.

Никто не скажет: "Этот критик -
Отпетый пессимист и нытик,
И взгляды мрачны у него,
Расчетливость и блеск холодный,
Ни почвы, ни судьбы народной..."
У критика - душа поэта.
А у поэта - ничего.

Ах, даже ничего такого?!
Душа поэта - у любого,
И что же? Что же? Что с того?
У многих - три души поэта,
И пять, и семь! А у поэта -
Стихи... и больше ничего!

ПОРТРЕТ ЗВУКА

Когда неясный образ мне внушен,
Его рисую я карандашом
И к линии прислушиваюсь гибкой...
Пока не вспыхнет узнаванья свет
И с ним - из тьмы исхищенный портрет
Живого звука с милосердною улыбкой.
Тогда, на горле блузу распахнув,
Я тонкое беру, как стеклодув,
И звук живой вдыхаю в эту пленку -
И вся в нее уходит жизнь моя
В прозрачном виде, как воздушная струя...
А звука ненаглядное лицо
Так переливчато и, господи, так звонко!

Юнна Мориц

Юнна Петровна (Пинхусовна Мориц родилась в еврейской семье. Как рассказывает Мориц, «в год моего рождения арестовали отца по клеветническому доносу, через несколько пыточных месяцев сочли его невиновным, он вернулся, но стал быстро слепнуть. Слепота моего отца оказала чрезвычайное влияние на развитие моего внутреннего зрения»

В 1954 году окончила школу в Киеве, поступила на филологический факультет Киевского университета. К этому времени появились первые публикации в периодике.

В 1955 году поступила на дневное отделение поэзии Литературного института им. А. М. Горького в Москве и окончила его в 1961 году, несмотря на то, что в 1957 году её исключили оттуда вместе с Геннадием Айги за «нездоровые настроения в творчестве».

В 1961 году в Москве вышла первая книга поэтессы «Мыс Желания» (по названию мыса на Новой Земле), основанная на впечатлениях от путешествия по Арктике на ледокольном пароходе «Седов» летом 1956 года. О той своей поездке она вспоминала впоследствии:

«Я никогда не забываю людей той Арктики, где я видела совсем другой образ жизни, не материковый, без никаких магазинов, улиц, кинотеатров, там жизнь зависела от радистов, от радиации, навигации, авиации, ледовой разведки, там космос - внутри человека. В зеркале Арктики видно, кто ты есть и какова цена твоей личности, твоих поступков, твоего ума и таланта быть человеком. Чувство Арктики - это подарок судьбы, особенно в 19 лет, это - божественное богатство и морозоустойчивость к „общественным мнениям“»

Её книги не издавали (за стихи «Кулачный бой» и «Памяти Тициана Табидзе») с 1961 по 1970 год. Несмотря на запрет, «Кулачный бой» был опубликован заведующим отдела поэзии журнала «Молодая гвардия» Владимиром Цыбиным, после чего он был уволен. Она также не издавалась с 1990 по 2000 год)

В книге «По закону - привет почтальону» Юнна Мориц заявила темой своей поэзии «чистую лирику сопротивления». Высшим ценностям - человеческой жизни и человеческому достоинству - посвящены поэма «Звезда сербости» (о бомбёжках Белграда), которая издана в книге «Лицо», а также цикл короткой прозы «Рассказы о чудесном» (печатались в «Октябре», в «Литературной газете», и за рубежом, а теперь вышли отдельной книгой - «Рассказы о чудесном»).

О своих литературных учителях и пристрастиях Юнна Мориц говорит: «Моим современником был постоянно Пушкин, ближайшими спутниками - Пастернак, Ахматова, Цветаева, Мандельштам, Заболоцкий, а учителями - Андрей Платонов и Томас Манн». В интервью «РГ» в 2012 году она также упоминает Лермонтова, Льва Толстого, Шекспира и Овидия. К своей поэтической среде она относит «Блока, Хлебникова, Гомера, Данте, царя Соломона - предположительного автора „Песни Песней“ - и поэтов греческой древности» (из интервью газете «Газета», 31 мая 2004 года).

Язык Мориц всегда естественен, лишён какого бы то ни было ложного пафоса. Богатство красок, использование точных рифм впере¬мешку с ассонансами - вот что отличает поэзию Мориц. Повторы часто звучат как закли¬нания, метафоры открывают всё новые воз¬можности истолкования её стихов, в которых она пытается проникнуть в суть бытия (Вольфганг Казак)

"Художник может быть лучше времени, как Чехов, а может быть и хуже, как Юнна Мориц, но для нашего с вами самопознания необходимы оба типа",- написал о Мориц Дмитрий Быков.

Юнна Мориц - автор поэтических книг, в том числе «В логове го;лоса» (1990), «Лицо» (2000), «Таким образом» (2000), «По закону - привет почтальону!» (2005), а также книг стихов для детей («Большой секрет для маленькой компании» (1987), «Букет котов» (1997)). На стихи Юнны Мориц написано много песен.
Её стихи переведены на европейские языки, а также на японский и китайский.

Ничего ему не простила.
Я стихи ему посвятила,
чтобы проблеск надежды померк.
Но, когда серебристая цапля
грусть мою, как последняя капля,
переполнит в осенний четверг,
пролетая над полем свекольным...
я каким-то чутьем треугольным
забиваю спасительный клин
в серебристое воспоминанье,
чтобы сердца последнее знанье
не опошлить концовкой счастливой.
День - недолог,
а путь мой так длин...

Я цветок назвала - и цветок заалел,
Венчик вспыхнул, и брызжет пыльца.
Птицу я назвала - голос птицы запел,
Птенчик выпорхнул в свет из яйца.

День и час назвала - и, как здесь повелось,
Этот день наступил, этот час.
Я дитя назвала, и оно родилось
И останется жить после нас.

Я еще назову кое-что из того,
Что пока безымянно, темно.
Проще пареной репы мое волшебство,
Но останется тайной оно.

ЮННА МОРИЦ
ТУМАННОСТЬ ДЫХАНЬЯ И ПЕНЬЯ

Вот берег, который мне снится.
И лунные камни на нем.
И вижу я лунные камни,
И знаю, что это они.
И вижу я лунные камни.
И синяя птица на них.
И вижу я синюю птицу,
И знаю, что это она.
И вижу я синюю птицу,
Небесные розы над ней.
Я вижу небесные розы,
И знаю, что это они.
Я вижу небесные розы,
Венки из улыбок мадонн,
Газелью улыбку вселенной,
И знаю, что это они.

Тут все переливчато, зыбко,
Волнисто и мглисто, как жизнь,
Как берег, который мне снится,
Когда просыпается дух,
И вижу я лунные камни
И синюю птицу на них,
И вижу я синюю птицу -
Небесные розы над ней,
Я вижу небесные розы,
Венки из улыбок мадонн,
Газелью улыбку вселенной -
И знаю, что это со мной.

И вечнозеленые звезды,
И волны, и воздух, и кровь
Струятся, двоятся, троятся,
Сплетаются тайно со мной.
И плащ мой уже не просохнет
В туманах, клубящихся тут:
Вселенная наша туманна,
Туманные песни поет!..
И я бы на месте вселенной
Закутала тайну в туман
И пела туманные песни
О тайне в тумане своем!
Туманные песни бы пела,
Когда бы вселенной была!..
Такие туманные песни,
Чтоб ветер развеять не смог
Туманность, где лунные камни
И синяя птица на них,
Туманность, где синяя птица -
Небесные розы над ней,
Небесные розы - туманность!-
Венки из улыбок мадонн,
Газелья улыбка вселенной,
Туманность начала, конца,
Туманность лозы виноградной,
Струящейся жизни туманной,
Туманность дыханья и пенья,
Туманность, туманность одна!...

ЮННА МОРИЦ
ТАВРИДА

Там цвел миндаль. Сквозило море
Меж кровель, выступов, перил.
И жизни плавали в просторе,
И чей-то шепот говорил
Об этом. Нежно пахло летом,
Небесной влагой, огурцом.
Душа, стесненная скелетом,
Такое делала с лицом,
Что облик становился ликом
Судьбы. Торчали из резьбы
Черты в изломе полудиком:
Жаровней - глаз, скула - калмыком,
И сушь растресканной губы. Над миндалем
Бахчисарая, Где скифы жарили форель,
Носилось время, пожирая
Аквамариновый апрель,
Меня с тобой, и всех со всеми,
Со всех сторон, с нутра, извне.
Всепожирающее время,
Неумирающее время
Вертело вертел на огне.

Но мне еще светила младость -
Послаще славы эта радость,
Крупней бессмертия вдвойне.
Пускай случится что угодно, -
Я счастлива была, свободна,
Любима, счастлива, свободна,
Со всеми и наедине!
Ходила в том, что так немодно,
Но жертвенно и благородно
Щадило время дух во мне.

ЮННА МОРИЦ
ГУРЗУФ

Что-то было от прежнего века,
От его хрусталя, серебра
В кипарисе, который вчера
Трепетал, как душа человека.
Апельсины, жасмин, камфара
Стали запахом. И освещенье
Придавало значенье всему.
Был июль, и творилась жара,
И нездешнего быта быта свеченье
Окаймило лимон, и хурму,
Двор, ограду, садовника-грека,
Едоков и обедню в дому,
И ручья золотое теченье
На холме в благолепном Крыму.
И сошедшее в нас освещенье
Придавало значенье всему.
Это были таланты природы,
Те, которые водят рукой,
Порождающей ветры и воды,
Награждающей наши народы,
Чтобы светом любви и свободы
Поселить лучезарный покой.
Да! Я видела бытность такой.
Я жила в этот день и любила,
Ела яблоки прямо с ветвей
И, тетрадь, положив на перила,
Что-то шепотом ей говорила,
И душа надо мною парила
И царила в тетради моей.
Я жила в этот день и любила!

2 июня 1937 года родилась поэтесса Юнна Мориц
* * *
Ты молод и свиреп, но знай, что будешь
Нежней, чем грусть, и ласковей, чем рожь.
И все, что ныне беспощадно судишь,-
Ты пощадишь, помилуешь, спасешь!

И в этом свете мир предстанет целым,
И ты увидишь с ним наедине,
Что был он, есть и будет черно-белым,
Переливаясь в каждой глубине.

И в этом черно-белом клокотанье,
Где всё - как дух творящий захотел,
Ты плаванье услышишь и летанье
Беспомощных, одушевленных тел.

Тогда в слезах прильнешь к земной отчизне
И предпочтешь на весь остаток дней
Беспомощность одушевленной жизни
Бездушному бессмертию камней.

ЮННА МОРИЦ
ПОБЕГ

Давай, душа, давай -
Проникнем за ограду,
Там розовый трамвай
Бежит по снегопаду,

В кофейне за углом
Поджаривают зерна,
И лестницы излом
Пропах напитком черным.

Верни, верни, верни,
Звезда, мое светило,
Те считанные дни,
Которых не хватило!

Под шорох мандолин,
Играющих на елке,
Очистим мандарин
И снимем книгу с полки,

В таинственную речь
Вникая до рассвета,
Отбросим кофту с плеч
На озеро паркета

И, отлучив лицо
От чтенья на мгновенье,
Найдем в конце концов
Покой и просветленье.

ЮННА МОРИЦ
* * *
Я с гениями водку не пила
И близко их к себе не подпускала.
Я молодым поэтом не была,
Слух не лелеяла и взоры не ласкала.

На цыпочках не стоя ни пред кем,
Я не светилась, не дышала мглою
И свежестью не веяла совсем
На тех, кто промышляет похвалою.

И более того! Угрюмый взгляд
На многие пленительные вещи
Выталкивал меня из всех плеяд,
Из ряда - вон, чтоб не сказать похлеще.

И никакие в мире кружева
Не в силах были напустить тумана
И мглой мои окутать жернова
И замыслы бурлящего вулкана.

Так Бог помог мне в свиту не попасть
Ни к одному из патриархов Музы,
Не козырять его любовью всласть,
Не заключать хвалебные союзы,

Не стать добычей тьмы и пустоты
В засиженном поклонниками зале...
Живи на то, что скажешь только ты,
А не на то, что о тебе сказали!

ЮННА МОРИЦ
СТРАНА МОЕЙ ЛЮБВИ

Я – странный человек, люблю свою страну,
Особенно люблю в трагическое время,
Когда со всех сторон хулят её одну
И травят клеветой – в эпохоти гареме.

Бросать в костёр дрова, но я не сдам её –

Я – странный человек, в любые времена
Люблю свою страну, и это – внутривенно,
И не взирая на… когда моя страна
Меня за невраньё не любит откровенно!

Эпохоть такова, что подлое враньё
Имеет все права над нами издеваться,
Но чудом я жива, и я не сдам её –
Страну моей любви!.. И ей не дам сдаваться!

Я – странный человек, мне – сотни тысяч лет,
Где Вечное Теперь и вечные повторы.
Люблю свою страну, и мрак её, и свет.
Особенно люблю – под лай фашистской своры!

Только свет любви,
Этот Божий дар,
Я возьму с собой,
Назову судьбой, -
Только свет любви,
Только он рождал
Суть – крылатый путь
Сквозь кошмар любой!

Только свет любви,
Божью благодать,
Я возьму с собой,
Назову судьбой, -
Только этот свет
Будет нас читать
Там, где смерти нет,
Там, где мы с тобой.

Только свет любви,
Этот Божий свет,
Назову судьбой –
Раз и навсегда!
Тяжко ли жилось?
Я отвечу – нет!
Помогает боль?
Я отвечу – да!

Этот свет любви –
На меня досье,
Только не порви
И не потеряй…
А для Бога нет мёртвых –
Живы все!
Только свет любви –
Путь из ада в рай.

Личное дело

Юнна Петровна (Пинхусовна) Мориц (78 лет) родилась Киеве в еврейской семье. Как рассказывает сама Мориц, отца арестовали по клеветническому доносу в год ее рождения. Через несколько «пыточных месяцев» его признали невиновным и отпустили, однако после возвращения он стал быстро терять зрение. «Слепота моего отца оказала чрезвычайное влияние на развитие моего внутреннего зрения», - писала впоследствии поэтесса. Мать, по ее же словам, «закончила гимназию до революции, давала уроки французского, математики, работала на художественных промыслах, медсестрой в госпитале и кем придется, даже дровосеком».

Во время войны с 1941 по 1945 годы семья жила в эвакуации в Челябинске, где отец работал на военном заводе. По окончании войны вернулись в Киев.

В 1954 году Юнна окончила школу и поступила на заочное отделение филологический факультет Киевского университета. К этому времени она уже начала печататься - первые стихи Мориц были опубликованы в журнале «Советская Украина» в 1955 году. В том же году она поступила на дневное отделение поэзии Литературного института им. А. М. Горького в Москве. Поскольку стипендии на жизнь не хватало, Юнна подрабатывала по ночам корректором в типографии.

Летом 1956 года отправилась в плавание по Арктике на ледоколе «Седов», побывала на Новой Земле. Это путешествие, общение с покорителями Арктики - зимовщиками, летчиками, моряками, оказали большое влияние на Юнну. «Законы арктического сообщества повлияли так сильно на мою 19-летнюю личность, что меня очень быстро исключили из Литинститута за "нарастание нездоровых настроений в творчестве"», писала она в своей автобиографии. Исключили ее вместе с Геннадием Айги и Беллой Ахмадулиной на год — с испытательным сроком. Через год Юнна восстановилась в Литинституте, который закончила в 1961 году.

В 1957 году в разгар хрущевской оттепели вышел первый поэтический сборник Юнны Мориц «Разговор о счастье». В 1961 году - книга «Мыс Желания» (по названию мыса на Новой Земле), написанная под впечатлением от путешествия по Арктике. После этого с 1961 по 1970 год книги Юнны Мориц не издавались - из-за написанных ей стихов «Кулачный бой» и «Памяти Тициана Табидзе» («На Мцхету падает звезда...»). После попадания в «черный список», поэтесса переключилась на стихи для детей. В 1963 году в журнале «Юность» в рубрике «Для младших братьев и сестер» ей удалось напечатать серию своих стихотворений.

В 1970 году вышел сборник Юнны Мориц «Лоза», в 1974 - «Суровой нитью». Дальше были изданы книги стихов «При свете жизни» (1977), «Третий глаз» (1980), «Избранное» (1982), «Синий огонь» (1985), «На этом береге высоком» (1987), «Портрет звука», изданный в Италии (1989) и «В логове голоса» (1990).

Следующие 10 лет - с 1990 по 2000 год - книги Юнны Мориц снова не издавались. В это время она была известна своими демократическими взглядами, выступала с политическими комментариями на Радио «Свобода».

В 2000-е годы вышли поэтические сборники "Лицо"(2000), "Таким образом"(2001), "По закону - привет почтальону" (2005). Книги были проиллюстрированы рисунками самой поэтессы.

В 2000 году Юнна Мориц была удостоена премии «Триумф», присуждаемой Российским независимым фондом поощрения высоких достижений литературы и искусства. В 2004 году стала лауреатом премии имени Андрея Сахарова «За мужество в литературе».

О личной жизни Юнны Мориц сведений немного и они отрывисты - поэтесса ее никогда не афишировала. В 60-х годах ее мужем был известный переводчик эстонской литературы и поэт Леон Тоом - «одна из самых романтических фигур литературной Москвы 50-60-х годов». Тоом трагически погиб в 1969 году, выпав из окна. Впоследствии Юнна вышла замуж за писателя Юрия Щеглова (Юрий Варшавер).

Сын Юнны Мориц - Дмитрий Глинский (Васильев) окончил филологический факультет МГУ. Сейчас состоит в Комиссии по еврейскому народу при UJA-Federation of NY и комиссии по иммиграционным вопросам Нью-Йоркского отделения Американского еврейского комитета. Также Дмитрий является основателем и президентом Русскоязычного общественного совета Манхеттена и Бронкса.

Юнна Мориц

Чем знаменита

Юнна Мориц — автор многих поэтических книг, однако подавляющему большинству наших сограждан она знакома именно как детская поэтесса, на добрых и чудаковатых стихах которой выросло не одно поколение россиян. «Ежик резиновый», «Пони бегает по кругу», «Большой секрет для маленькой компании», «Собака бывает кусачей» и другие детские стихи Юнны Мориц стали уже настоящей классикой. Многие их них были положены на музыку и стали знамениты в исполнении Сергея и Татьяны Никитиных.

Стихи поэтессы переведены на многие европейские языки, а также на японский и китайский.

Творчество Юнны Мориц последних лет (в частности, серия стихов «Не для печати»), вызывает ожесточенную полемику и рассматривается, скорее, не в контексте литературы, а как рифмованная публицистика охранительного толка.

О чем надо знать

Помимо написания собственных стихов, Юнна Мориц много занималась поэтическими переводами. В частности, переводила Оскара Уайльда, Федерико Гарсиа Лорку, Сесара Вальехо, Константиноса Кавафиса, Овсея Дриза, Расула Гамзатова, Тараса Шевченко, Моисея Тейфа.

Обращение к творчеству поэта Моисея Тейфа вызвало у Юнны Мориц интерес к еврейской теме. В 1964 году вышел поэтический сборник Тейфа «Рукопожатие» в ее переводах, которые сам поэт ценил очень высоко, как наиболее соответствующие духу оригинала. Сборник имел успех, а знаменитое пронзительное стихотворение «Кихелех и земелех» («Возле булочной на улице Горького») было положено на музыку композитором М. Дунаевским. Песня, написанная в 1967 году, была исполнена в спектакле «Сказание про царя Максимилиана» студии «Наш дом» при МГУ. И хотя в дальнейшем песню исполнять на спектакле запретили, она уже приобрела большую популярность и «пошла в народ».

В дальнейшем стихотворение вошло в репертуар театра «У Никитских ворот» Марка Розовского, который создал из него маленькую пьесу одного стихотворения «Кихелех и земелех».

Прямая речь

О путешествии по Арктике : «Я никогда не забываю людей той Арктики, где я видела совсем другой образ жизни, не материковый, без никаких магазинов, улиц, кинотеатров, там жизнь зависела от радистов, от радиации, навигации, авиации, ледовой разведки, там космос — внутри человека. В зеркале Арктики видно, кто ты есть и какова цена твоей личности, твоих поступков, твоего ума и таланта быть человеком. Чувство Арктики — это подарок судьбы, особенно в 19 лет, это — божественное богатство и морозоустойчивость к „общественным мнениям“».

О своих учителях : «Моим современником был постоянно Пушкин, ближайшими спутниками - Пастернак, Ахматова, Цветаева, Мандельштам, Заболоцкий, а учителями - Андрей Платонов и Томас Манн».

О женской поэзии : «Каждая русская поэтесса, которая родилась на сорок-пятьдесят лет позднее Анны Ахматовой и Марины Цветаевой, обречена, как спартанский младенец: сильным - жизнь, слабым - смерть».

О стихах для детей : «Был и есть какой-то дурацкий предрассудок, что никогда "взрослый" поэт не сможет быть "детским" и наоборот. А я исходила из того, что книги детям читают взрослые и только потом дети начинают сами читать поэзию. Вот я и писала такие стихи для детей, которые были бы интересны и взрослым, и мне самой. Я писала для детей с упоением, ушами махая в абсолютной свободе, чем и доныне с большим удовольствием занимаюсь».

О «черных списках» : «Убеждена, что все "черные списки" по ведомству литературы, всегда и сейчас, сочиняются одними писателями против других, потому что репрессии - очень доходное дело».

Юнна Петровна Мориц (род. 1937) - известная русская поэтесса, переводчица, публицист. Ее лирическая поэзия стала воплощением остроты и чуткости авторского взгляда на окружающие проблемы. Автору одинаково хорошо удается писать как стихи о любви, так и произведения на злобу дня. Произведения Мориц переведены на множество иностранных языков. На детских стихах поэтессы - «Пони», «Ежик резиновый», «Большой секрет для маленькой компании» воспитано не одно поколение соотечественников.

Детство и юность

Юнна Мориц родилась 2 июня 1937 года в Киеве. Ее отец трудился инженером на различных транспортных коммуникациях. Мать имела гимназическое образование, но успела поработать преподавательницей французского языка и математики, медсестрой и даже дровосеком. Раннее детство будущей поэтессы, как и у многих сверстников, было тяжелым. Юнна Петровна вспоминает, что всей семье приходилось жить в одной небольшой комнате, а у нее с сестрой даже не было своей кровати.

Девочка родилась в самый разгар сталинских репрессий, которые не прошли мимо ее отца, арестованного по доносу вскоре после ее появления на свет. Правда, спустя несколько месяцев выяснилась его невиновность, и он был выпущен на свободу. Однако после перенесенных пыток мужчина стал терять зрение.

Вскоре началась война, и вся семья была эвакуирована на Южный Урал, где отец работал на одном из военных предприятий. Здесь, в Челябинске, было написано первое детское стихотворение про ослика. А еще Юнна вместе со старшей сестрой очень любили рисовать. После изгнания фашистов они вернулись в Киев. Здесь девочка пойдет в школу, которую благополучно окончит в 1954 году.

После вручения аттестата Юнна стала учиться на заочном отделении филфака Киевского университета, где получила возможность иметь свой угол в виде комнаты в общежитии. К тому времени она уже имела несколько публикаций в журнале «Советская Украина».

Год спустя девушка приняла решение поехать учиться в Московский Литературный институт, куда была зачислена на отделение поэзии. Здесь она продолжает много писать, в результате чего в 1957 году был издан ее первый сборник «Разговор о счастье». Чтобы заработать себе на пропитание, Юнна Петровна устроилась корректором в типографию, где работала по ночам. С тех пор у нее укоренилась привычка трудиться тогда, когда все спят.

Во время учебы поэтесса, всегда отличавшаяся активной жизненной позицией, приняла участие в плавании в Арктике на борту ледокола «Седов». Увиденная молодой девушкой жизнь полярников, летчиков и моряков оставила глубокое впечатление в ее душе. Все это не преминуло сказаться на тематике произведений, на что руководство вуза в 1957 году приняло решение исключить Мориц с формулировкой «за нарастание нездоровых настроений в творчестве». Но в итоге ей все же дали доучиться в институте, стены которого она покинула в 1961 году. Свои впечатления о Крайнем Севере Юнна изложит в сборнике короткой прозы «Рассказы о чудесном».

Начало творческого пути

В этом же году была выпущена первая книга поэтессы «Мыс Желания», названная в честь одноименного мыса на Новой Земле, который она посетила в студенческие годы. Помог ей выйти в свет Н. Тихонов после того, как автора стихов в очередной раз обвинили в антисоветчине и пропаганде Запада. Тем не менее на долгих 9 лет Мориц попадает в «черные списки» и не публикуется в СССР. Причиной запрета стали стихи «Памяти Тициана Табидзе» и «Кулачный бой». Несмотря на гонения, последний все же был опубликован завотделом поэзии журнала «Молодая гвардия» В. Цыбиным, за что он был немедленно уволен.

Благодаря запретам Юнна Петровна раскрылась в эти годы как талантливый детский поэт. Ее произведения для подрастающего поколения печатал журнал «Юность» в специально созданной для этого рубрике «Для младших братьев и сестер». Всем хорошо знакомы ее великолепные стихи про резинового ежика, пузатого чайника и пони, бегающей по кругу. Ну а «Большой секрет для маленькой компании» стали любимыми строчками миллионов детей. Всего Мориц написала восемь детских книг «От 5 до 500 лет».

В 1970 году вышла вторая книга поэтессы под названием «Лоза». В сборник вошли как произведения, посвященные современным дням, так и воспоминаниям о войне, а лирические пассажи сменяются яркими зарисовками городского быта. Стихи поэтессы как всегда отличались некой резкостью и суровостью, за которыми скрывается глубокая чувственность.

Творческий расцвет

В период творческого расцвета были написаны восемь лирических сборников, среди которых - «Суровой нитью», «При свете жизни», «Третий глаз», «Избранное», «Синий огонь» и ряд других. Юнне Петровне всегда удавалось писать лирические стихи в лучших традициях классики, при этом оставаясь современной. Ее поэтический язык, лишенный ненужного пафоса, наполнен точными рифмами, повторами и метафорами. Лирический герой поэтессы выделяется бурным темпераментом, бескомпромиссностью суждений и категоричностью выводов.

Ровно 10 лет, в период с 1990 по 2000 год, книги Юнны Петровны не печатались. Как сказала поэтесса: «Десять лет я не издавала книг при режиме не скажу кого». Зато сразу после длительной паузы увидели свет сборники «Лицо» и «Таким образом», напечатанные в 2000 году. На их страницах можно увидеть авторские рисунки, которые Юнна Петровна называет не иллюстрациями ─ парусными стихами. В 2005 году выходит книга «По закону ─ привет почтальону!» - очередное обращение к читателю, ценящего превыше всего человеческое достоинство. В этом сборнике Мориц вводит в оборот собственное платежное средство «любли», которым расплачиваются друг с другом Читатель и Поэтка. Здесь автор превращает цвет и линию в поэтический дар, демонстрируя их читателю на языке своих стихов.

Кроме создания собственных произведений, Юнна Петровна занималась переводами известных поэтов - Ф. Гарсиа Лорки, О. Уайльда, К. Кавафиса, Р. Гамзатова, С. Вельхео.

В 90-е годы поэтесса активно увлекалась политикой, участвовала в деятельности радикально-демократических течений, активно выступала с комментариями на злобу дня на радиостанции «Свобода».

Юнна Мориц награждена премией им. А. Д. Сахарова, она является лауреатом премии «Золотая роза», «Триумф», премии Международной книжной ярмарки.

Поэтическое кредо

Юнна Петровна отмечает, что на ее поэзию сильно повлияли многие замечательные авторы, жившие и творившие в разные времена - Гомер, В. Хлебников, А. Блок, А. Ахматова, Б. Пастернак, М. Цветаева и, конечно, А. Пушкин. Своими непосредственными учителям она считает А. Платонова и Т. Манна. Она называет себя «чистым поэтом» и не относит себя ни к диссидентам, ни к разоблачителям. «Именно поэтому мне нельзя ничего навязать, никакую туфту, ни в какой упаковке» , - говорит поэтесса. Своей главной ценностью она считает человеческое достоинство, которое не может потерять ни при каких обстоятельствах. Поэтому в любой ситуации готова называть вещи такими, какие они есть, и не привыкла ни перед кем раболепствовать.

Именно поэтому Мориц осудила бомбежки Сербии, которые осуществляло НАТО в 1999 году. Тогда из-под ее пера вышли такие строки:
"Особо культурные парни,
Балканы культурно громят" .

Еще одним ответом поэтессы на нашумевшую акцию Запада стала поэма «Звезда сербости», в которой на напишет: «Война уже идет/Не с сербами, а с нами» . В таком же духе она будет отстаивать пророссийскую позицию во время конфликта на юго-востоке Украины. Себя она называет противоядием «русофобской отравы», из-за чего уже более 10 лет не бывала в родном Киеве и не верит в возможность скорейшего возвращения туда. По этому поводу были написаны стихи «Другая Украина», в которых она вспоминает ту родину, которая ей по-настоящему близка.

В 2016 году на своей странице в Фейсбуке поэтесса выложила небольшое эссе, посвященное убийству российских журналистов на Донбассе и проходившей по этому делу Н.Савченко. Вскоре после этого ее аккаунт в социальной сети без объяснения причин заблокировали.

Она категорически отказывается публиковаться в различных женских поэтических сборниках, справедливо полагая, что мужской антологии еще никто не догадался придумать. Несмотря на преклонный возраст, Юнна Петровна продолжает создавать совсем «неклассические» стихи с довольно громкими названиями - «Листопадло», «Найухоемские сигналы» или «Куль минации (мгновеники)».

Личная жизнь

Поэтесса не любит особо распространяться о личной стороне своей биографии. Известно, что она несколько раз была замужем. Среди ее мужей были поэт и переводчик Л. Том, известный писатель Ю. Щеглов, написавший повести «Поездка в степь» и «Триумф». У нее есть взрослый сын Дмитрий, который стал организатором Русскоязычного общественного совета Манхеттена и Бронкса.