Русская литература, 1995, 2. С. 72-86.

Поэтические сборники И. Анненского «Тихие песни» и «Кипарисовый ларец» — своеобразные «книги отражений», хотя автор нигде этого специально не оговаривал. Подобно своим прозаическим «двойникам», они вызваны к жизни тревогой души поэта. Несмотря на структурные различия (исследователи отмечают композиционную усложненность «Кипарисового ларца», которая делает многозначным, «многосмысленным» каждое отдельное лирическое стихотворение), 1 эти сборники связаны генетически. В основе каждого из них лежит память о «черном зерне в мерцании пылающей свечи». 2 Этим зерном становится «исходный миф», воплощенный в первом сборнике более определенно, чем во втором, ибо само название второго — «Кипарисовый ларец» — предполагает «спрятанность», зашифрованность того, чему поэт «отдавался, что хотел сберечь в себе, сделав собою», 3 — миф об Одиссее.

Концепция мира у Анненского соотносится с его пониманием творчества как отражения: «Мифы — изменчивые, неуловимые призраки, загадочные отражения народной души под всевозможными углами зрения». 4 Образ тени, движущейся, как призрак на пирах, — одновременно и метафора собственного творчества в его поэзии. 5 Бытие мифа осмысляется поэтом как преодоление времени и пространства, как бесконечное творчество: «Мифы вечно творились, они легко накидывали свою тонкую сеть на текущую жизнь и исторические события, возрождая их в идеальных формах». 6

С обращением к мифу связан и спор Анненского с символизмом: «Символы родятся там, где еще нет мифов, но где уже нет веры. Символам просторно играть среди прямых каменных линий, в шуме улиц, в волшебстве газовых фонарей и лунных декораций. Они скоро осваиваются не только с тревогой биржи и зеленого сукна, но и со страшной казенщиной какого-нибудь парижского морга и даже среди отвратительных по своей "сверхживости восков музея». 7 Для Анненского важно, преодолевая мертвенность символов, вернуться к мифу, к его безусловной реальности. Именно это, по его мнению, отсутствует в творчестве символистов.

Анненский понимает историческое развитие литературных жанров, возникших без мифа, как переживание мифологии (для него трагедия — это способ уяснения истинного смысла мифов 8). Его поэтический мир существует между двумя полюсами — миф и театр.

Анненский вкладывает в понятие «игра» тот смысл, который характерен для античной эпохи. 9 Исходя в определении основных философских категорий из понятия космоса, античность формулировала представление о человеческом бытии как результате демиургии — творчества богов. В утверждении Анненского о том, что «миф — это дитя солнца, это пестрый мячик детей, играющих на лугу», 10 обнаруживаются переклички и с Гераклитом, называвшим вечность играющим ребенком, 11 и с Платоном, для которого мифы были игрушками в руках богов. Разграничивая божественную и человеческую игру, 12 поэт подчеркивает трагизм последствий первой из них для человека: «Действительно, что же такое призраки Елены, как не проявление искусства богов, т. е. той своеобразной игры, на которую люди должны были отвечать подлинными страстями, надеждой, трудами и мукой». 13

Считая природой все, что «не-я», 14 Анненский уподобляет бытие, в том числе и человеческую жизнь, театру, обнажая его условный, знаковый характер:

Это — лунная ночь невозможного сна,
Так уныла, желта и больна
В облаках театральных луна,

Свет полос запыленно-зеленых
На бумажных колеблется кленах.

Это — лунная ночь невозможной мечты...
Но недвижны и странны черты:
— Это маска твоя или ты?

Вот чуть-чуть шевельнулись ресницы...
Дальше... вырваны дальше страницы.
(«Декорация»)

Именно театр обозначает черту, за которой наиболее ощутимо несовпадение «я» и «не-я» и возникает надежда на слияние с миром. В этом смысле следует понимать записи поэта на полях автографов стихотворения «Декорация»: «На меня действует только та природа, которая похожа на декорацию. Из [Само] признаний»; «Мне нравится природа, когда она похожа на декорацию». 15 Природа, «похожая на декорацию», воспринимается как сон, мечта, греза; а человек превращается в актера. Театр для Анненского — воплощение ожившей мечты, осуществление того, о чем он горестно вздыхал в письмах: «Зачем не дано мне дара доказать другим и себе, до какой степени слита душа моя с тем, что не она, но что вечно творится и ею, как одним из атомов мирового духа, непрестанно создающего очаровательно-пестрый сон бытия». 16

Смысл театра, гениальным выражением которого был античный театр, поэт видит в том, что «наше просветленное сознание может свободно, хотя урывками, созерцать идеальный мир, т. е. ту таинственную комбинацию искусства и действительности, в которой заключается весь смысл человеческого существования». 17

Для понимания его концепции театра важен платоновский миф об Эросе «как восхождении души по ступеням все повышающейся реальности, всевозрастающего бытия, как нарастании творческой производительной силы». 18

В «Тихих песнях» и «Кипарисовом ларце» Одиссеев миф раскрывается через взаимодействие мифологем — своеобразных «шифров» архетипических ситуаций, в которых оказывается лирический герой Анненского. Этот миф задан антиномией «Ужас — Сострадание» и существует в ассоциативных сцеплениях. 19

В параллелизме планов реализуется идея двойничества: две судьбы идут рядом, почти не пересекаясь; Одиссей — неназванный двойник и лирического героя, и автора, их недовоплощенное «я», лучшая часть души, мир высокой поэзии. Удвоение бытия — конструктивный принцип композиции (скуке жизни противопоставлена мечта, прозаической повести — волшебная сказка). Оно мотивировано раздвоенностью души.

Исследователи творчества Анненского неизменно указывают на античные реминисценции в «Тихих песнях». При этом, как правило, абсолютизируется и предлагается в качестве доминанты сборника какой-либо один из указанных трагических элементов (или Ужас, или Сострадание). Так, В. Мусатов считает центральным мотивом Ужас: «Сквозная мифологема книги "Тихие песни" — путешествие человеческой души через ужасы и страхи существования, ее трезвое бодрствование в пещере Полифема», 20 а Г. Пономарева — Сострадание: «Писатель-избранник, он, как Одиссей, спаситель своих спутников, безнадежно ищущих пути к спасению». 21 Однако еще в начале века Вл. Ходасевич отмечал парадоксальную взаимообусловленность этих полюсов: «Поэзия была для него заклятием страшного Полифема — смерти: но это психологически не только не мешало, но способствовало тому, чтобы его вдохновительницей, Музой была Смерть». 22

Отказ от имени (Ник. Т-о (Никто) — псевдоним Анненского, а также другое имя Одиссея в гомеровском эпосе и анаграмма имени самого автора «Тихих песен») также продиктован установкой на мифотворчество. По представлениям древних, имя — часть человека. Магические действия с именем столь же опасны для его носителя, как и колдовство над изображением, так как с точки зрения мифологического сознания часть тождественна целому. 23 В сокрытии имени, его табуировании древний человек видел способ защитить себя от ударов судьбы. Это представление спроецировано у Анненского на проблему соотношения «я» и «не-я», человека и природы: «... я, которое хотело бы стать целым миром, раствориться, разлиться в нем, я — замученное сознанием своего безысходного одиночества, неизбежного конца и бесцельного существования; я в кошмаре возвратов, под грузом наследственности, я — среди природы, где, немо и незримо упрекая его, живут такие же я, я среди природы, мистически ему близкой и кем-то больно и бесцельно сцепленной с его существованием». 24

В мифе, являющемся источником псевдонима поэта, преломляется идея двойничества, и тем самым обнаруживается связь с архаическими формами мышления. Соотношение «я» и «не-я» в древнем сознании существует в виде оппозиции «я» —«другой», где «другой» равен или иной личности, или природе, и является при этом носителем смерти «я» — реальной или метафорической. У Анненского эта оппозиция превращается в тождество, утверждение нераздельности жизни и смерти. 25

Единство книги «Тихие песни», основанное на «сцеплении» человека с природой, создается при помощи системы мотивов (мифологем), являющихся конденсаторами сюжетов. 26

Мифологема пути, отражающая представление о человеческой жизни как странствии, восходит к Одиссееву мифу. В контексте сборника путь человека и путь природы дублируют друг друга. Лирический герой Анненского проецирует на мир состояние своей души, ее динамику: долгий путь зимней ночи в стихотворении «Зимние лилии», уход дня в стихотворении «День» ?, «траурный путь колесницы солнца» в стихотворении «Хризантема». Трагизм бытия — порождение ужаса смерти — связывается с тупиком в финале пути (тупик ассоциируется с камнем, которым завален выход в пещере Полифема: со стеной, преграждающей человеку дорогу; с обвалом, задавившим ручей; и наконец, с провалом). Камень у Анненского символизирует узы бытия, бремя жизни, абсурдность Сизифова труда, на который обречен человек: «Главный ужас и обаяние в камне. Его тоже не может быть на театре, где над головами актеров требуется небо». 27

Мотив странничества в контексте сборника «Тихие песни» реализуется в образах дома, берега, с одной стороны, и пира, гостя — с другой. Эти сквозные мифологемы организуют сюжет.

Дом как микрокосм отражает родство человека со стихиями, 28 человек в поэтическом мире Анненского осмысляется как «пасынок стихий». Располагаясь в центре мира («золотой середине»), дом «вырастает» из жертвы. 29 «Развертываясь» в пространстве и времени, он отражает человеческий порыв из быта в бытие на пиру воображения, подменяющем экзотику дальних странствий.

Утверждая, что человек в мире Анненского заброшен в «какой-то странный, иллюзорно-безжизненный искусственный мир», И. Подольская, на наш взгляд, излишне резко противопоставляет живое мертвому. 30 Не антитеза живого и мертвого, а иерархия живого, где всякая красота — часть души, запечатленной в вещном мире, отражение ее мук и страданий. Искусственное у Анненского — мгновение, выхваченное из вечности; возведение прекрасного к инобытию; рост души, «прорастание ее крыльев» при созерцании прекрасного, т. е. реализация платоновского мифа об Эросе.

В представлениях древних путешествие по морю отождествлялось со странствием в иной мир. Берег в мире Анненского — граница миров, черта, за которой находится мир Зазеркалья, уводящий в бездну, где все отраженное обретает оборотнический характер, как, например, в стихотворении «На воде»:

То луга ли, скажи, облака ли, вода ль
Околдована желтой луною:
Серебристая гладь, серебристая даль
Надо мной, предо мною, за мною...

Ни о чем не жалеть... Ничего не желать...
Только б маска колдуньи светилась
Да клубком ее сказка катилась
В серебристую даль, на сребристую гладь.

Вода — граница жизни и смерти. Глубина отражает трагизм бытия, ужас перед ликом смерти, воплощением которой является чудовище, двойник луны — богиня подземного царства, напоминающая и античных богинь судьбы, и славянскую Бабу-Ягу; в ее руках находится нить человеческой жизни. Маска — символ неживого, «нежити» — восходит к театральным и маскарадным атрибутам, которые позволяли перевоплотиться в другое существо. Она символизирует обман, но одновременно выполняет и функцию оберега: сокрытие лица позволяет перенести беду на другого, подменить себя другим. 31 Употребление маски восходит к погребальной обрядности; мотивы колдовства, злых чар, обмана — к образу Цирцеи, усыпляющей, убаюкивающей сознание героя, погружающей его в состояние покоя, забвения, сладостного сна, близкого к вечному.

Берег — сквозной образ архетипических сюжетов об испытаниях, на которые обречен путешествующий в мире человек. Одной из подстерегающих его опасностей является внутренняя бездна; погружение в нее напоминает уход в небытие: «Эх, заснуть бы спозаранья, / Да страшат набеги сна, / Как безумного желанья / Тихий берег умиранья / Захлестнувшая волна» («Свечка гаснет»). Внутренняя бездна порождает чудовищ. Циклоп Скуки из стихотворения «В открытые окна» — не что иное, как проекция души, ее двойник, материализованная половина, худшая часть, и в то же время персонифицированное состояние современного мира. Анненский указывал, что Полифем — «стихийная сила, одно из обличий преследующей Одиссея судьбы». 32

В мифологеме пира, где сопрягаются жизнь и смерть, развертываются два архетипических сюжета о появлении человека в мире, выраженные в метафорах званого и незваного гостя. 33 Пир бытия в поэтическом мире Анненского вершится у черты, разделяющей бытие и небытие: на закате, осенью, во время грозы. Устойчивый признак пира — золотой цвет, объединяющий полярные значения: обман, призрачность, обреченность, безнадежность, с одной стороны, и святость, очищение — с другой.

Сопряжение «концов и начал» в мифологеме обусловило метафорику как самого пира, так и его атрибутов. Чаша с напитком богов — «небесной амврозией», «живой водой» на пиру бытия дарована человеку, приобщившемуся к миру в единстве пережитого страдания, когда игра космических сил завершается очистительным дождем:

Когда весь день свои костры
Июль палит над рожью спелой,
Не свежий лес с своей капеллой,
Нас тешат: демонские игры

За тучей разом потемнелой
Раскатно-гулкие шары;
И то оранжевый, то белый
Лишь миг живущие миры;

И цвета старого червонца
Пары сгоняющее солнце
С небес омыто-голубых.

И для ожившего дыханья
Возможность пить благоуханья
Из чаши ливней золотых.
(«Сонет»)

Переживая состояние очищения, человек оживает, подобно растению, включается в природный ряд, становится природой, частью целого, его «растительной души».

Метафора «чаша страдания» остается в стихотворении «Сентябрь» неназванной, что вполне отвечает принципу поэзии Анненского «называть не называя». 34 Ассоциации осени с чашей страдания вырастают здесь на основе слияния души с природой, «опрокинутости» переживаний лирического героя на внешний мир: «И желтый шелк ковров, и грубые следы, / И понятая ложь последнего свиданья, / И парков черные, бездонные пруды, / Давно готовые для спелого страданья...»

Чаша забвения — метафора творческого сна, пребывания на грани жизни и смерти как приобщения к запредельному — ассоциируется с формой лилии в стихотворении «Зимние лилии»: «Серебристые фиалы / Опрокинув в воздух сонный, / Льют лилеи небывалый / Мне напиток благовонный (...) В белой чаше тают звенья / Из цепей воспоминанья, / И от яду на мгновенье / Знаньем кажется незнанье». В метафоре заключена проекция души, стремящейся слить «я» с «не-я», облечь в пластическую форму духовные страдания «я».

В «Кипарисовом ларце» Одиссеев миф выявляется на пересечении указанных мифологем, значительно трансформированных по сравнению с первым сборником. Мотивы ухода из дома и возвращения домой — мотивы-перевертыши. Переосмысление человеком бытия рождает ощущение его призрачности и, как следствие этого, отчуждение «я» от жизни. В стихотворении «Зимнее небо» эта мысль Анненского воплотилась в образе ненужного гостя на жизненном пиру: «Скоро полночь. Никто и ничей, / Утомлен самым призраком жизни, / Я любуюсь на дымы лучей / Там, в моей обманувшей отчизне». Возвращение домой, связанное с нарушением запрета оглядываться, превратилось в обретение праха, пепелища, «тени дома» в стихотворении «Старая усадьба». Лунное царство небытия — место, где пребывают колдовские силы, чары которых насылают на человека забвение (мотив утраты следа, нити, ее обрыв — постоянный у Анненского). Налагая на человека узы более тягостные, чем земные, эти силы вызывают в нем желание вырваться за пределы жуткого круга: «... даль былого — но сквозь дым / Мутно зрима... Мимо, мимо... И к живым!» («Старая усадьба»).

Одиссеев миф возникает как проекция раздумий лирического героя, бездна души которого ассоциируется с морской стихией, по представлениям древних, тождественной небытию. Чем более герой погружается в забвение, тем скорее возвращается к нему память о покинутом доме. В стихотворении «Рабочая корзинка» она материализуется в видение, Пенелопы, разнимающей серые нити (ср. образ судьбы, прядущей нить человеческой жизни). Образ дома соотнесен здесь с образом ночи, которая в «Тихих песнях» ассоциировалась с волшебницей Цирцеей. Видение дома равнозначно обретению Слова, преодолевающего смерть: «У раздумий беззвучны слова, / Как искать их люблю в тишине я! / Надо только, черна и мертва, / Чтобы ночь позабылась скорей / Между редких своих фонарей, / За углом, / Как покинутый дом...» («Рабочая корзинка»). В стихотворении «Другому» следы мифа об Одиссее обнаруживаются в образе ненужного гостя, явившегося на пир словно из небытия (ср. мотив мужа, оказавшегося на свадьбе собственной жены, у Гомера и в фольклорной традиции).

Мифологема «вечного возвращения» отражает ужас тупика в стихотворении «Nox vitae»: «И дальше некуда?.. Домой / Пришел я в этот лунный холод?». В «Трилистнике призрачном» мотив превращения дома в могилу восходит к мифологическому представлению о смерти как свадьбе. Ужасу тупика в «Трилистнике осеннем» сопутствует сострадание к умирающей природе, одновременно с которой умирает и душа человека. Смерть природы переживается острее, чем смерть слова, хотя для Анненского оба состояния тождественны и свидетельствуют о стремлении души стать «не-я»: «До конца все видеть, цепенея... / О, как этот воздух странно нов... / Знаешь что... я думал, что больнее / Увидать пустыми тайны слов...» («Ты опять со мной»).

Черный силуэт в одноименном сонете — символ омертвения души, отраженной в зеркале гранита (магическое зеркало отражает то, что уже не существует в мире); мировое зло материализовано в преследующей человека сторожевой тени и в образе черного человека, пришедшего за его душой. Все это персонификации ада жизни, раздирающего человека как жертву (ср. метафору еды как пожирания в этом сонете: «Хочу ль понять, тоскою пожираем, / Тот мир, тот миг с его миражным раем...»).

Одиссеев миф отражает два состояния лирического героя — «я» и «не-я», как бы раздваивающих пространство книги. Две неслиянные ипостаси жизни сосуществуют в образе игрока. В контексте сборника игрок выступает в качестве сниженного варианта античного героя, бросающего вызов судьбе. Мотив игрока, вытянувшего трагический жребий, обреченного на неизбежный уход, неучастие в пире бытия (стихотворения «Август», «Зимнее небо», «Пробуждение»), трансформируется в мотив «жертвы вечерней», обессиленной неравной борьбой с Роком, который насылает на него чары обмана, болезни, безумия, пожара — этих двойников смерти, ее многообразные лики. Две ипостаси игрока выражают различные психологические возможности человеческой души. Игрок как не сознающая этого жертва жизненного обмана — тот, кто принимает за истину навязанную человеку роль («Трилистник проклятия»). Но также и тот, кто способен осмыслить собственную неудовлетворенность жизнью и безбоязненно принять свою участь («Пробуждение» из «Трилистника победного»). Ад бессознательного существования, как результат ухода из мира Красоты, инспирирован Злом — воплощением Смерти, которая представлена мотивами еды, сна, танца («пляски смерти»), а также эпизодом сделки с дьяволом («Трилистник проклятия»). Лики Смерти — символы человеческого падения, погружения на «дно жизни» (не случайно зеленое сукно игральных столов ассоциируется с болотной тиной). Зеленый цвет многозначен в мире Анненского: он символизирует жизнь и смерть. «Цвет малахитов тины», с которым сравнивается сукно столов, придает ему иное измерение, вызывает ассоциации со сказочным миром, становится для узника, заключенного в темницу жизни, символом праздника. В парадоксальности метафорических образов отражен миф о вездесущем Эросе, ведущем падшую душу к просветлению через страдание и воскресение. Идея внешней неприглядности Эроса присутствует в «Пире» Платона. 35

Пир бытия, связанный с оппозицией жизнь — смерть, реализуется в образах, объединенных семантикой «дна» и «камня». Оба эти значения вбирает в себя в поэзии Анненского образ ночи: «Ночь не тает. Ночь как камень» («То и это»); «Ночь надвигалась ощущением провала» («Осень»). 36 Анненский опирается здесь на семантику камня как символа омертвения. Это значение зафиксировано в северном фольклоре, изучением которого занимался поэт. В фольклорной традиции сердце, не чувствительное к печали и страданию, называют «плотно-каменным». 37

Мифологема пира развертывается у Анненского в сюжет о двойничестве человека и сада, где сад подобен раю. 38

Метаморфозы сада-рая обнаруживают связь человека с природой. Они обладают значением призрачности, так как сад является воплощением идеальной мечты: «Знаю: сад там, сирени там, солнцем залиты» («Лишь тому, чей покой таим»); выражением покаянной памяти (мотив спуска в подземное царство Персефоны, подобно Орфею, за тенью Эвридики: «Но и неслышным я верен пеням, / И, как в бреду, / На гравий сада я по ступеням / За ней сойду» («Призраки»)). Различные ипостаси сада объединены образом сирени — растения жизни и смерти, своеобразного воплощения умирающего и воскресающего божества: «... и, как тень, / Сквозь камень, Лазарь воскрешенный, / Пробилась чахлая сирень» («Сирень на камне»).

Двойничество человека и природы подобно неразличению субъекта и объекта. Человеческие чувства проецируются на природу, отражаются в ней, приписываются ей: «Я не знаю, кем, но ты любима, / Я не знаю, чья ты, но мечта (...) Эту ночь я помню в давней грезе, / Но не я томился и желал: / Сквозь фонарь, забытый на березе, / Талый воск и плакал и пылал» («Стансы ночи»). Греза человека, не верящего в возможность счастья, и греза сада обратимы, перетекают друг в друга таким образом, что человек обретает в природе душу, просветленную страданием («Ореанда»). Это прослеживается и в стихотворениях с лейтмотивом «тоска». Придавая тоске значение «высшего состояния, воспоминания о своем былом единстве с Абсолютом и страдания от невозможности воссоединиться с ним», 39 Анненский определяет ее как дородовое понятие, отзвук древней («растительной») души, завещанной культурой античности и реализуемой в полифонии голосов вещей, стихий, явлений («Тоска белого камня», «Тоска вокзала», «Тоска маятника», «Тоска медленных капель», «Тоска отшумевшей грозы»). Все они, обретшие дар вещания и имя, вышедшие из небытия, становятся двойниками героя. Тоска как состояние лирического героя и мира в поэзии Анненского сродни той, которую он находит в античной трагедии: «... этот поэт любит, разрешая драму, т. е. убивая, исцеляя... оставлять в ней до конца одно разбитое сердце, на жертву тоске, которая уже не может пройти». 40

Метафорика пира, опирающаяся на представление о живой и мертвой воде, связывается Анненским с действием выпитой чаши в фольклоре, значение которого там определяется как «заливающее, укрощающее внутренний пожар» и «дарующее прилив силы и удали». Подчеркивая в «Кипарисовом ларце» именно это значение, носителем которого является солнце («Еще не тают облака, / Но снежный кубок солнцем допит» — «Весенний романс»), 41 поэт затушевывает другое значение (смерть), оставляя его за пределами сборника («чаша смерти пировал» в не вошедшем в «Кипарисовый ларец» стихотворении «Черное море»). Здесь сохраняется античный смысл: трагедия оборачивается гармонией в символическом образе чаши смерти Сократа, который, по Анненскому, «признал смерть своим исцелением». 42 Метафора «живая вода» соотносится с «музыкой души», разрешающей противоречие между «я» и «не-я»: «А сколько было там развеяно души / Среди рассеянных, мятежных и бесслезных! / Что звуков пролито, взлелеянных в тиши, / Сиреневых, и ласковых, и звездных!» («После концерта»). Их единение обретается в дыхании леса («Аромат лилеи мне тяжел, / Потому что в нем таится тленье.. / Лучше смол дыханье, синих смол, /Только пить его без разделенья...» — «Аромат лилеи мне тяжел»).

Миф в поэтическом мире Анненского рождается как реакция чуткого сердца, его отклик на мир, «не-я», на игру божественных сил. Воспринимая вещный мир в двух измерениях, Анненский прозревает его мифологическую природу. Вещи оживают. Они превращаются в символы, развертываются в миф, лежащий у истоков вещей, обусловливающий их бытие и судьбоносное значение для человека: «растительные души» (Аристотель) родственны человеческим мерой страдания и памяти. Так, лилия соотносится с женским образом, становится его двойником. Сотворенная женскими руками, она несет на себе печать женской судьбы и является отражением женской души в реальности происходящего и пророчествах о будущем: «Не мастер Тира иль Багдата, / Лишь девы нежные персты / Сумели вырезать когда-то / Лилеи нежные листы, — / С тех пор в отраве аромата / Живут, таинственно слиты, / Обетованье и утрата / Неразделенной красоты» («Второй мучительный сонет»). Лилия — знак нездешнего, заместительница возлюбленной, ее «растительная душа», созвучная с ней в отражении печалей мира. Душа хризантемы — цветка, символически связанного с жизнью и смертью (она подобна солнцу, напоминает его своими игольчатыми лепестками — лучами, и в то же время является растением скорби, атрибутом похоронного обряда, двойником души плакальщицы), обращена к мифологической реальности метаморфоз солнечного бога Аполлона и его «брата-близнеца» бога Диониса, воплощения умирающего и воскресающего божества (стихотворение «Хризантема» из цикла «Август»; «Тихие песни»).

Миф становится формой постижения мира душой, соприкоснувшейся с ним в своей обреченности на страдание. Мир, охваченный душой, окрашен ее духовностью, и в этом заключается животворящее начало мифа.

Понимая миф как завершенный в себе мир («Миф слишком любит и ценит внешнее. Что для него наши случайные мелькания, наша неумелость, наше растворившееся в мире "я"»), 43 Анненский «прячет» психологию во внешнем мире, «зашифровывая» переживание в вещах.

Миф в «Кипарисовом ларце» рождается там, где человек, входящий в его немотивированную реальность, сначала в качестве наблюдателя, сливается с ней как органическая часть. «Октябрьский миф» основан на персонификации дождя и одновременно реализации метафоры «плач души». Образ слепого, как бы вырастая из небытия, сначала существует только в реальности звучания его шагов, придающих телесность, материальность его существованию. Затем появляется лицо-лик как символ страдания. Неразличение «я» и «не-я», становящееся основой лирического сюжета, отражает трагизм отношений человека с природой, когда его плачущее сердце, расширяясь в страдании до размеров космоса, поглощает целый мир. Слепой — это персонифицированное страдание, боль души, охватившей мир, телесное выражение страдающего мира, очищающегося в этом страдании, и одновременно — метафора души и мира, обреченных на страдание, наделенных трагической виной. Но это и искупительная жертва мира, принятие на себя его грехов. Образ слез, прожигающих сердце, символизирует слияние человека и мира в единстве страдания, преодоление душой-плакальщицей ужаса мира в сострадании к нему.

Существует связь между образами Циклопа Скуки и Слепого. Если первого как носителя Зла ожидает наказание (ослепление огнем), то второй, очищаясь в живительной влаге дождя, становится символом трагического мира, для которого слепота — источник гибели и спасения, залог смерти и воскресения. Этот образ восходит к мифу об Эдипе, где слепота — наказание героем самого себя.

Механизм возникновения мифа у Анненского предопределен степенью сокрытия или выявленности лирического «я» в сюжете стихотворения. Сокрытие «я» ведет к олицетворению, персонификации стихий, выдвижению их на первый план в качестве основных действующих лиц.

Так, в цикле «Лилии» («Тихие песни») происходит мифологизация Ночи. Ночь имеет две ипостаси в поэзии Анненского. Немая, она является воплощением мира мертвых, закрытого для души. В этом смысле она — декорация, но и живое существо, обретающее голос, лик. Возможность «слышать» Ночь открывается герою в тот момент, когда, перешагнув черту, разделяющую «я» и природу, он становится частью мира, «не-я» («Там в дымных топазах запястий / Так тихо мне Ночь говорит...» — «Который?»; «Неустанно ночи длинной / Сказка черная лилась...» — «Конец осенней сказки»). В цикле «Лилии» Ночь из декорации превращается в персонифицированное существо, персонаж лирического театра-мифа. Отделенная от человека пологом — подобием театрального занавеса, она творит «пир воображения», дарующий ему запредельное знание. В финальном стихотворении цикла — «Падение лилий» — человек и Ночь существуют в одной плоскости «театра бытия», играя отведенные им роли. Образ Ночи обрамляет цикл. В начале развертывается мистерия Ночи: «Уж черной Ночи бледный День / Свой факел отдал, улетая», а в конце — мистерия разлучения души с телом. Ночь — метафора состояния лирического героя: она разлита внутри него, это тень, таимая в сердце. Персонифицированная в женском облике, она — волшебница Цирцея, плакальщица, сострадающая больной душе героя, его оберег, Вечная Женственность в ее готовности «разделить, пострадать», одарить «этой чудной, греющей лаской». 44

Игра с «я» и «не-я» ведет в поэзии Анненского к замещению античного мифа его поздними литературными жанровыми эквивалентами — повестью и сказкой, т. е. теми формами, при помощи которых глубоко спрятанная душа мира способна рассказать о себе (см. стихотворения «В дороге», «На воде» и др.).

Метания лирического героя между полюсами «я» и «не-я» находят отражение в соотношении поэзии и живописи, поэзии и театра. Омертвение души, вызванное умиранием природы, ведет к ее раздвоению. Сливаясь с природой, она становится ее двойником, переживает близкое ей состояние; но в то же время, отделенная от природы, она стремится запечатлеть умирание и тем самым задержать его, выразить сострадание к природе в своем творчестве, обратить мир в текст. Погруженную в сон природу лирический герой превращает в офорт, оттеняя мертвенность мира, замирание его души («Офорт»). В «Трилистнике бумажном» происходит наложение двух реальностей: жизни и творчества, культуры и природы. Ожившие рисунки в этом трилистнике — воплощение страдающей души природы и лирического героя, мира, ставшего двойником героя, его души. Боль «неживой ветки» воспринимается как собственная боль героя:

Всё уверить хочет,
Что она живая,
Что, изнемогая —
(Полно, дорогая!) —
И она ждет мая,
Ветреных объятий
И зеленых платьев,
Засыпать под сказки
Соловьиной ласки,
И проснуться, щуря
Заспанные глазки
От огня лазури.
На бумаге синей,
Грубо, грубо синей
Разметались ветки,
Ветки-паутинки.
Заморозил иней
У сухой тростинки
На бумаге синей
Все ее слезинки.
(«Неживая»)

Реальность лунных мистерий в стихотворении «Квадратными окошками» призрачна, лишена музыкальности, красоты, возвышающей душу. Память оборачивается здесь дьявольской усмешкой судьбы, подставляющей черта на место бывшей возлюбленной, оборотня, явление которого вызвано болью усталой души. Месяц — двойник героя, его брат-близнец, в соответствии с мифологической традицией он является носителем вредоносных чар. 45 Раздваивая душу, он убивает в ней гармонию, лишает героя способности творить (стихотворение «Месяц»). 46

Метаморфозы мира и души объясняются у Анненского игрой Диониса, последствия которой трагичны для человека: «... Дионис обманывает людей призраком своего унижения и страдания... играет с ними, дурачит их, то бросаясь от них в воду, то давая себя связывать, и (...) при этом его страдание и унижение только призрачное, а страдание его жертв уже настоящее». 47 Финал стихотворения «Декорация» («Дальше... Вырваны дальше страницы»; другой вариант финала: «Дальше вырваны в пьесе страницы») отражает представления о «юморе творения», о дьявольской насмешке, об игре богов или чьей-то злой воле. Комментарием к мотиву вырванных страниц может служить следующее размышление Вл. Ходасевича о драме и театре: «Драма есть тот же ужас человечества, только не получивший своего разрешения, очищения. Занавес падает раньше, чем герои успели осмыслить свои страдания, принять и благословить их. Драма ужаснее трагедии, потому что застывает в ужасе». 48

Маскарадности как одному из проявлений театра Анненский возвращает античное значение, в соответствии с которым «бытовым дублетом к превращению (Диониса. — Г. К.) был шуточный маскарад». 49 Маскарад у Анненского скрывает пустоту жизни и одновременно выражает реакцию души на банальность бытия. В балаганном пародировании обряда душа ищет спасения от ужаса. Ужас и Страх, хозяйничающие в доме («Перед панихидой»), замещены двойниками — Арлекином и Пьеро («Трилистник балаганный»). В этом замещении запечатлена путаница жизни, ее трагическая неразбериха. «Маскарад печалей» в «Балладе» предстает как репетиция смерти, принимающей облик Прекрасной Дамы. Маскарад — попытка преодолеть ужас смерти, стремление победить ее шуточными превращениями, в основе которых лежит фольклорный мотив подставного жениха (невесты). Его значение в свадебном обряде заключается в стремлении отвратить злую силу, перевести ее на замаскированного двойника. 50

Слияние человека с природой, «я» с «не-я» получает воплощение в мистериях Анненского, имеющих значение «театра бытия». Мистерии Анненского, сополагая природу и культуру, становятся метафорой творчества мира, метафорой души и подразумевают понимание творчества как божественной игры, космического театра.

Так, смена Дня и Ночи воплощается в метафоре, где сопряжены трагедия души героя, охваченной вселенским разочарованием, и трагедия природы — гибель Дня (стихотворение «Еще один»). Стихотворение «Утро» следует в «Тихих песнях» за «Концом осенней сказки». Такая композиция мотивируется персонификацией природы: день как живое существо появляется после пережитого кошмара ночи, угрожающей миру и душе небытием, вечным сном. Персонифицированный День метафорически выражает страдания мира и души, мучительное переживание немоты ухода: «В луче прощальном, запыленном / Своим грехом неотмоленным / Томится День пережитой. / Как серафим у Боттичелли, / Рассыпав локон золотой... / На гриф умолкшей виолончели».

Определяя поэзию Анненского как мир «сплошных соответствий, подобий, взаимной сцепленности всех вещей и явлений», Л. Гинзбург считает графический прием Анненского — прописную букву в абстракциях — знаком превращения явления в олицетворение. 51 На наш взгляд, и это было показано чуть выше, персонификация явления в поэзии Анненского вызвана переживанием ужаса бытия и состраданием к мукам души. Прописная буква — скорее знак переступания черты, разделяющей «я» и «не-я», графическое обозначение края пространства, бездны, берега, своеобразного шва в мировой ткани. Вопреки фольклорно-мифологической традиции, согласно которой швы обозначены наиболее отчетливо в «нечистых местах» (перекресток, берег и т. д.), у Анненского маргинальное пространство возникает в «золотой середине» — доме, становящемся центром вселенной, 52 где совершается творческий акт, разыгрывается космическая драма и происходит ее созерцание. Сцена и партер разделены в этом театре занавесом, которым поочередно становятся окно, стекло, полог.

Трудно согласиться с утверждением И. Подольской, отметившей, что в поэзии Анненского существует роковая непреодолимость грани между человеком и природой. 53 Переступание грани — одна из тем его поэзии; путешествие за грань воссоздается им как мистерия смерти и воскресения. Предельным выражением состояния «за чертой» оказывается неразличение сна и яви: «А свод так сладостно дремуч, / Так миротворно слиты звенья... / И сна, и мрака, и забвенья... / О, не зови меня, не мучь!» («Электрический свет в аллее»).

Слияние человека с природой находит выражение в мистериях смерти и воскресения, где закатный час природы уподоблен смерти человека, которая, по справедливому замечанию И. Подольской, является «апофеозом разлученности души и тела». 54 Своеобразие поэзии Анненского не в том, что в этих мистериях переплетаются человеческое и природное, а в том, что телом для человека становится весь мир, над которым, прощаясь, кружит его душа: «К нему прильнув из полутьмы, / В минутном млеет позлащеньи / Тот мир, которым были мы... / Иль будем, в вечном превращеньи?» («Май»). Прощание с миром в стихотворении «Перед закатом» обрисовано Анненским как прощание души с телом, кружение над ним, возвращение к бренному, сетование души над телом (мотивы, заимствованные из русских духовных стихов), 55 и в то же время перетекание в человека и отражение в зеркале души исчезнувшего мира:

Гаснет небо голубое,
На губах застыло слово;
Каждым нервом жду отбоя
Тихой музыки былого.

Но помедли, день, врачуя
Это сердце от разлада!
Всё глазами взять хочу я
Из темнеющего сада...

Щетку желтую газона,
На гряде цветок забытый,
Разоренного балкона
Остов, зеленью увитый.

Топора обиды злые,
Всё, чего уже не стало...
Чтобы сердце, сны былые
Узнавая, трепетало...

Творческий акт, воссозданный как мистерия разлучения души с телом, в «лирическом театре» Анненского тождествен смерти, ее репетиции («Без лиц и без речей разыгранная драма» — «Ненужные строфы»).

Рассматривая_миф как «первооснову всей нашей поэзии» 56 Анненский связывает с возвращением к нему развитие современного искусства. Миф в поэтическом мире Анненского становится отголоском древнего мира, его культуры. Он возникает как удвоение бытия современной личности, его проекция на прошлое, реализованная в архетипах и мифологемах. Важнейшая философская проблема соотношения «я» и «не-я», человека и природы лежит в основе мифотворчества поэта. Слияние и разделение «я» и «не-я» получает разнообразное оформление в его поэтическом мире: от мифа до театра. Перетекание «я» в «не-я», демонстрирующее воплощение принципа «стать природой», развертывается в динамике сюжета, обретает форму мифа или мистерии. Персонификация и антропоморфизация природы являются метафорой души лирического героя, переживающего Ужас и Сострадание. Миф свернут, зашифрован в символике вещей одномерного бытия. Театр, где человек максимально отчужден от природы, в то же время таит возможности возвращения к мифу.

1 Тименчик Р. О составе сборника Иннокентия Анненского «Кипарисовый ларец» // Вопросы литературы. 1978. № 8. С. 315.

2 Цит. по: Тименчик Р. Иннокентий Анненский и Николай Гумилев // Вопросы литературы. 1987. № 2. С. 277.

3 См.: Анненский И. Книги отражений. М., 1979. С. 123.

4 Анненский И. Вакханки. Трагедия Еврипида. СПб., 1894. С. XXXVI.

5 Ср. в стихотворении «Другому» (сб. «Кипарисовый ларец»): «Но по строкам, как призрак на пирах, / Тень движется так деланно и вяло» (Анненский И. Стихотворения и трагедии. Л., 1990. С. 143; далее все стихотворения Анненского цитируются по этому изданию без каких-либо дополнительных ссылок).

6 Анненский И. Античная трагедия // Театр Еврипида. СПб., 1906. Т. 1. С. 26.

7 Анненский И. О современном лиризме // Анненский И. Книги отражений. С. 358.

9 Тахо-Годи А. А. Жизнь как космическая игра в представлениях древних греков // Искусство слова. М., 1973. С. 208.

10 Анненский И. О современном лиризме. С. 333.

11 Трактовку этого фрагмента Гераклита см.: Доброхотов А. А. Гераклит: фрагменты // Из истории античной культуры. М., 1976. С. 41-53.

12 Это разграничение сделано Анненским при интерпретации обряда морских похорон — спектакля, разыгранного в драме «Елена». Ср.: «Еврипид воспользовался этой выдумкой, чтобы отмежевать человеческую волю от божественной» (Анненский И. Елена и ее маски // Театр Еврипида. М., 1917. Т. 2. С. 240). Считая рукоделие сущностью женской природы, Анненский подчеркивает различие между Пенелопой и Еленой: в отличие от Пенелопы, для которой ткачество — это средство выиграть время, Елена «именно рукодельница по призванию и любви к украшениям, к удовлетворению собственного вкуса» (Там же. С. 235).

14 Ср. следующий пассаж, относящийся к понятию «природа», в письме А. Б. Бородиной от 25 апреля 1906 года: «... и запах, и игру лучей в дождевой пыли, в мраморный обломок на белом фоне версальских песков, и лихорадочный блеск голубых глаз...» (Анненский И. Книги отражений. С. 466). Ср. также описание сна, передающее состояние небытия, растворения в «не-я»: «... мучительная ночь... Туманная низина, болотные испарения, мокрые черные кусты, и будто рождается душа поэта, и будто она отказывается от бытия, хочет... не быть...» (Там же. С. 458).

15 См.: Анненский И. Стихотворения и трагедии. С. 567. Ср. также замечание Анненского об эстетике природы: «К природе мы относимся крайне неэстетически, культура деревьев и цветов у нас самая слабая... Однообразие, убогость обстановки интеллигентных людей. Пошлость буржуа. (...) Но еще труднее развивать в душе чувство красоты и быть эстетиком — ценителем вне соответствующей обстановки, без постоянного прилива эстетических впечатлений» (Анненский И. Педагогические письма // Русская школа. 1892. № 7/8. С. 66, 71).

16 Анненский И. Книги отражений. С. 446.

17 Анненский И. Трагическая Медея // Театр Еврипида. Т. 1. С. 212.

18 Асмус В. Ф. Платон: эйдология, эстетика, учение об искусстве // Асмус В. Ф. Историко-философские этюды. М., 1984. С. 27.

19 Анненский И. Книги отражений. С. 58.

20 Мусатов В. Пушкинская традиция в поэзии XX века. М., 1992. С. 21.

21 Пономарева Г. М. Анненский и Платон (Трансформация платонических идей в «Книгах отражений» И. Ф. Анненского) // Учен. зап. Тартуск. ун-та. Вып. 781. Тарту, 1987. С. 79.

22 Ходасевич Вл. Об Анненском // Феникс. Кн. 1. М., 1922. С. 126.

23 См. об этом: Флоренский П. Имена // Социологические исследования. М., 1988. №2-6; 1990. №4-6; Мейлах М. Б. Об именах Ахматовой // Russian Literature. 1975. № 10/11; Коропчевский Д. А. Народное предубеждение против портрета. СПб., 1882; Топоров В. Н. Тезисы к предыстории портрета как особого класса текстов // Исследования по структуре текста. М., 1987.

24 Анненский И. Бальмонт-лирик // Анненский И. Книги отражений. С. 306.

25 См. об этом: Ломидзе Т. А. Общая теория фундаментальных отношений личности и некоторые особенности художественного творчества // Бессознательное: природа, функции, методы исследования. Тбилиси, 1978. Т. 2. С. 506.

26 Минц З. Г. Символ у Блока // В мире Блока. М., 1981. С. 190.

27 Анненский И. «Киклоп» и драма сатиров // Театр Еврипида. Т. 1. С. 617.

28 См.: Михайлов А. В. Идеал античности ь изменчивости культуры // Быт и история в античности. М., 1988.

29 См. об этом: Байбурин А. К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. Л., 1983.

30 Подольская И. Поэзия и проза И. Анненского // Анненский И. Ф. Избранное. М., 1987. С. 16-17.

31 См. об этом: Коропчевский Д. А. Волшебное значение маски. СПб., 1892; Авдеев А. Д. Маска и ее роль в процессе возникновения театра. М., 1964.

32 Анненский И. «Киклоп...». С. 619.

33 Отдельные мотивы поэзии Анненского рассмотрены в работе А. Б. Аникина «Ахматова и Анненский: Заметки к теме» (Новосибирск, 1988-1992).

34 См. об этом: Урбан Д. Тайный подвиг // Звезда. 1981. № 2. С. 19.

35 Платон. Пир // Платон. Собр. соч.: В 4 т. М., 1993. Т. 2. С. 113.

36 Нередко смерть мыслится Анненским как погружение на дно: «Но, чтоб уйти, как в лоно вод / В тумане камень упадет, / Себе лишь тягостным паденьем / Туда, на дно, к другим каменьям» («Три слова»); «Пусть завтра не сойду я с тинистого дна» («Последние сирени»).

37 Анненский И. Ф. Из наблюдений над языком и поэзией русского Севера // Сборник статей по славяноведению. Спб., 1883. С. 204.

38 Ср. семантику пира в христианской традиции: Федотов Г. Стихи духовные. Русская народная вера по духовным стихам. М., 1991. С. 93.

39 См. об этом: Тростников М. В. Сквозные образы лирики И. Анненского // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1991. Т. 50. № 4. С. 336.

40 Анненский И. Трагедия Ипполита и Федры // Театр Еврипида. Т. 1. С. 348.

41 Ср. в стихотворениях, не вошедших в сборники: «Что ни день, теплей и краше / Осенен простор эфирный / Осушенной солнцем чашей: / То лазурной, то сапфирной» («Тоска синевы»); «Я и не знал, что нынче снова / Там, за окном, веселый пир. / Ну, солнце, угощай больного, /Как напоило целый мир» («С кровати»).

42 Анненский И. Ф. Очерк древнегреческой философии // Ксенофонт. Воспоминания о Сократе. СПб., 1896. С. 26.

43 Анненский И. Ф. О современном лиризме // Аполлон. 1909. № 3. С. 24.

44 Анненский И. Книги отражений. С. 99.

45 О близнечном культе см.: Штернберг Л. Я. Античный культ близнецов в свете этнографии // Штернберг Л. Я. Первобытная религии в свете этнографии. Л., 1936.

46 Ср. в стихотворении «За оградой», где раздельность души связывается с мотивом ножа, гибели, жертвы: «Прыгнет тень и в травы ляжет, / Новый будет ужас нажит... / С ней и месяц заодно ж — / Месяце травах точит нож».

47 Анненский И. Античная трагедия. С. 17-18.

48 Ходасевич Вл. Указ. соч. С. 135.

49 Анненский И. Античная трагедия. С. 18.

50 Кагаров Е. Состав и происхождение свадебной обрядности // Сборник Музея антропологии и этнографии. Л., 1929. Вып. 8. С. 152.

51 Гинзбург Л. Я. О лирике. Л., 1974. С. 329, 342.

52 Рабинович Е. Г. «Золотая середина»: К генезису одного из понятий античной культуры // Вестник древней истории. 1976. № 3.

53 Подольская И. Указ. соч. С. 8.

54 Там же. С. 11.

55 См.: Батюшков Ф. Спор души с телом в памятниках средневековой литературы. СПб., 1891; Варенцов В. Сборник русских духовных стихов. СПб., 1960.

56 Анненский И. Поэтическая концепция «Алкесты» // Театр Еврипида. Т. 1. С. 105.

Творчество самого старшего по возрасту поэта-символиста Иннокентия Федоровича Анненского (1855-1909) оказало едва ли не самое значительное влияние на всю русскую поэзию XX в.

И.Ф.Анненский родился 20 августа (1 сентября) 1855 г. в Омске, где его отец служил в Главном управлении Западной Сибири. В 1860 г. семья переехала в Петербург, здесь прошли детские годы будущего поэта. В 1879 г. он окончил историко-филологический факультет Петербургского университета по специальности «классическая филология». В дальнейшем, вплоть до 1906 г., Анненский преподавал древние языки в гимназиях, лицеях, на Высших женских курсах. Литературное творчество (переводы и оригинальные стихи) он рассматривал как хобби, долгое время не решаясь публиковать свои произведения. В 1870-е-1890-е гг. в журналах появляются только его литературно-критические статьи.

Единственный прижизненный сборник поэта «Тихие песни» вышел в свет в Петербурге в 1904 г. под псевдонимом Ник. Т-о — это русский аналог латинского имени «Утис» (Никто), которым хитроумный Одиссей назвался циклопу Полифему («Одиссея» Гомера). В 1900-е гг. были опубликованы также стихотворные трагедии Анненского на сюжеты античных мифов. Значительным событием этого периода стало издание двух сборников литературно-критических статей «Книги отражений». В последний год жизни поэт принимал активнейшее участие в организации модернистского журнала «Аполлон». Анненский скоропостижно скончался от сердечного приступа 30 ноября 1909 г. на царскосельском вокзале. В 1910 г. в Москве вышла в свет книга лирических шедевров Анненского «Кипарисовый ларец».

«Поэты говорят обыкновенно об одном из трех: или о страдании, или о смерти, или о красоте», — писал И.Анненский в одной из статей. Эта формула верна прежде всего по отношению к его собственному поэтическому миру. Он особенно любил в искусстве трагическое начало и острее своих современников реагировал на любые проявления жизненной дисгармонии. Подлинно трагическое мироощущение не имеет ничего общего с позицией тотального отрицания реальности, напротив, трагизм возможен лишь в том случае, если жизнь принимается человеком как драгоценный дар, как безусловная ценность. Лишь тот, кто по-настоящему ценит красоту природы, искусства, человеческого общения, способен остро переживать ее хрупкость, конечность, незащищенность от враждебных сил.

Мотивы страдания и смерти именно потому столь значимы в лирике Анненского, что они рождены опытом болезненного переживания быстротечности счастья и красоты. Страдание и красота для него — две стороны одной медали. «... Его страдающий человек страдает в прекрасном мире, овладеть которым он не в силах», — пишет известная исследовательница русской лирики Лидия Гинзбург. Высший вид красоты для Анненского — искусство слова, являвшееся для него главным оправданием жизни.

По своему мировоззрению и поэтическому стилю Анненский — символист. Но символы для него — не средство познания «непознаваемого», как для большинства других символистов, но особые образы, способные передать психологическое состояние человека. Символы в поэзии Анненского улавливают и образно закрепляют соответствия между жизнью души и ее природно-бытовым окружением. Поэтому взгляд поэта не устремлен в заоблачные дали, но направлен на земное существование человека. Вяч. Иванов называл символизм Анненского «земным» или «ассоциативным»: «Поэт-символист этого типа берет исходной точкой в процессе своего творчества нечто физически или психологически конкретное и, не определяя его непосредственно, часто даже вовсе не называя, изображает ряд ассоциаций, имеющих с ним такую связь, обнаружение которой помогает многосторонне и ярко осознать душевный смысл явления, ставшего для поэта переживанием, и иногда впервые назвать его — прежде обычным и пустым, ныне же столь многозначительным его именем».

Современные исследователи часто говорят о поэтическом стиле Анненского как о психологическом символизме. Источниками символизации для поэта часто служили конкретные детали современной ему цивилизации (крыши домов, плиты тротуара, перрон железнодорожного вокзала, станционный сторож) или подробности камерного быта (маятник, балкон, рояль, скрипка и т.п.). Эти и подобные им вещные образы присутствуют в стихах Анненского не столько в результате подробного описания предметов, сколько в форме переменчивой мозаики отдельных черточек, пунктирно обозначающих объект изображения.

Эта особенность изобразительной манеры Анненского напоминает об импрессионизме. В пейзажных зарисовках импрессионистический стиль Анненского проявляется в использовании разнообразных оттенков цвета, во внимании к изменчивым, едва уловимым состояниям природы, отражающим летучие внутренние состояния личности. С импрессионистическим стилем принято связывать и исключительное внимание поэта к звуковому потоку стиха, культивирование изысканных сочетаний звуков, фонетических повторов, разнообразных способов ритмического обогащения стиха.

В основе композиции как отдельных стихотворений Анненского, так и его сборника лирики «Кипарисовый ларец» — принцип соответствий, сцепленности всех вещей и явлений. Читателю предлагается своего рода поэтический ребус: нужно угадать, как связаны между собой попавшие в поле зрения лирического героя вещи с его настроением. Однако такая композиционная структура не имеет ничего общего со стремлением мистифицировать, озадачить читателя. Дело в том, что лирический герой сам погружен в сложные раздумья о «постылом ребусе бытия», он будто разгадывает собственные ощущения, не организованные логически. Потому так велика в стихах Анненского роль умолчания, когда поэт дает «нам почувствовать несказанное»; потому стихотворение часто строится на сложном узоре иносказаний (метафор и перифразов).

Индивидуальность лирического стиля Анненского сказалась и в разнообразии его поэтической лексики. Наряду с традиционной для поэзии лексикой он использовал такие разные лексические ресурсы, как философская терминология и «будничное» слово; галлицизмы (заимствования из французского; особенно любимо поэтом слово «мираж») и просторечные обороты («ну-ка», «где уж», «кому ж» и т.п.). По масштабам обновления поэтической лексики новаторство Анненского может быть сопоставлено с достижениями его великого предшественника Н.А.Некрасова.

Новизна поэтического стиля Анненского, сказавшаяся прежде всего в «заземлении» символистских абстракций, замене отвлеченных понятий их вещными эквивалентами, придании символу качеств предметного слова, — эта новизна обусловила промежуточное положение поэта между поколениями символистов и акмеистов. В поэзии «серебряного века» Анненский сыграл роль посредника между символизмом и постсимволистскими течениями (его наследие повлияло на поэзию А.А.Ахматовой, О.Э.Мандельштама, В.В.Маяковского).

Важнейшие черты поэтического стиля Анненского проявились в стихотворении «Смычок и струны». Оно, по свидетельству мемуаристов, было одним из самых любимых созданий Анненского. Будучи по возрасту намного старше всех других поэтов новых течений, он не любил демонстративных проявлений эмоций и обычно хорошо скрывал свои чувства под маской академической корректности. Однако, принимаясь зачтение «Смычка и струн», поэт не мог сохранить будничного тона, присущего ему при декламации собственных стихов.

«... Надрывным голосом, почти переставая владеть собой, произносил Анненский: «И было мукою для них, что людям музыкой казалось...» — вспоминал младший современник поэта С.К.Маковский. Очевидно, цитируемая им строчка воспринималась самим автором как эмоциональная кульминация, как смысловое ядро стихотворения.

Внешне стихотворение сочетает в себе признаки рассказа в стихах и драматического диалога (сам Анненский называл свои стихотворения «пьесами»). «Повествовательных!» план этой лирической пьесы намечен пунктиром глаголов совершенного вида: «зажег... взял... слил...не погасил... нашло». Интересно, что субъект этой череды действий обозначен предельно общо, неконкретно: сначала неопределенным местоимением «кто-то», а в финале — почти столь же неопределенным в контексте произведения существительным «человек». Восприятию читателя или слушателя предлагается лишь событийная рамка, как бы минимальная сюжетная мотивировка звучащего в «пьесе» диалога.

На фоне поэтической традиции отношения между человеческими переживаниями и внешним миром складываются в лирике Анненского по-новому. Мир чаще дается не прямыми описаниями, а через его отражения в душе человека. И наоборот: динамика душевных переживаний, «диалектика души» — через окружающий человека предметный мир. На первый взгляд, в таком соотнесении психологических процессов и внешнего мира нет ничего нового. Действительно, прием психологического параллелизма — один из древнейших выразительных приемов: он характерен, например, для народной поэзии. Однако в поэзии Анненского связь между переживанием лирического субъекта и состоянием окружающего мира прямо не декларируется, а улавливается читателем благодаря сложной системе образных ассоциаций и эмоциональных соответствий, потому что параллельные сферы даются не сплошными линиями, а прерывистым пунктиром.

Кроме того, внешний и внутренний миры не изображаются в его стихотворениях одинаково подробно. На первом плане в стихотворениях Анненского чаще всего оказывается внешний мир, а прямых обозначений чувств и душевных движений субъекта сравнительно немного. Другое важное новшество Анненского — использование будничных, повседневных подробностей «внешней» жизни. Если прежде образные эмоциональные параллели черпались поэтами прежде всего из мира природы (пейзаж, смена времен года, метеорологические явления), то Анненский смело использует в этой функции урбанистические подробности, детали городского быта. Именно детали городской жизни — транспорт, часы, обои, воздушный шарик, музыкальные инструменты, кукла — становятся в его лирике знаками душевного опыта, именно их поэт наделяет свойствами психологической «сверхпроводимости».

В качестве вещных знаков психологических отношений в стихотворении использована вынесенная в заголовок пара «Смычок и струны». Конкретность, вещественность этих предметов контрастирует с крайней зыбкостью человеческого присутствия. Происходит своеобразная инверсия отношений между субъектом и объектом: психологические качества (способность чувствовать, думать, страдать) переносятся на предметы. Сигнал этого переворота отношений — метафорическое использование слова «лики» по отношению к скрипке. «Два желтых лика, два унылых» при этом ассоциируются прежде всего с двумя деками скрипки: желтый лак их поверхности тускло отражает свет зажженных свечей.

Однако благодаря импрессионистической, летучей манере «портретирования» однозначной связи между словом «лики» и конкретной деталью не возникает: ассоциативно оно связывается и с главными «действующими лицами» лирического события — смычком и струнами, и — шире — с любыми двумя тянущимися друг к другу существами. Лирическая ситуация связывает между собой два предмета, но сами предметы истолкованы символически, вовлечены в психологическое движение и потому сигнализируют о мире человеческих отношений. Этому способствует и форма драматического диалога, разворачивающегося в центральной части стихотворения.

«Реплики» этого диалога фонетически и ритмически виртуозно имитируют прикосновение смычка к струнам. Особенно выразительны звуковые повторы в словосочетаниях «нас надо» и «ты та ли, та ли»: словарное значение этих слов будто растворяется в самой звуковой имитации игры на скрипке. Во второй, и третьей строфах заметно преобладание одно- и двусложных слов: прерывистость слов противодействует ритмической инерции четырехстопного ямба, насыщает строку сверхсхемными ударениями. Неровная, синкопическая пульсация этих строф как нельзя лучше соответствует возвратно-поступательным движениям смычка и в то же время отражает сложный характер отраженных в стихотворении движений души.

Миг переживаемого счастья неотделим от импульса боли, рождаемого сознанием того, что счастье мимолетно. Мгновение гармонии — будто кратковременный мираж на фоне «темного бреда» повседневности. Но стремление к гармонии неустранимо, даже если оно чревато гибелью, как неустранима роковая связь музыки и муки — таковы смысловые ассоциации, рождаемые движением стиха.

Человек в поэтическом мире Анненского жаждет преодолеть свое одиночество, стремится к слиянию с миром и с родственными ему душами, но вновь и вновь переживает трагические разуверения в возможности счастья. Прежде всего потому, что не может отрешиться от бремени собственного сознания. Присутствие обращенного на себя «гамлетовского» сознания передано в первой строфе интонацией недоумения и самоиронии. Череда тревожных вопросов, звучащих во второй-четвертой строфах, поддерживает картину мучительной работы сознания.

Раздельность и слитность для Анненского — сиамские близнецы человеческого восприятия, два нерасторжимых качества существования человека в мире. Если слитность и взаимодействие ассоциируются у него с миром чувств, с музыкой, с полетом воображения, со спасительной темнотой неведения, то оборотная сторона медали — раздельность, разъединение — неминуемо сопровождают мир рационального знания, жизненного опыта, дневного ясного видения.

Раздельность и слитность становятся двумя внутренними мотивами стихотворения «Смычок и струны». Момент предельного напряжения между этими мотивами приходится на последние два стиха четвертой строфы. Они связаны между собой контрастной парой утвердительного «да» и противительного «но». Полярность взаимодействующих сил отразилась и в грамматической оппозиции совершенного и несовершенного вида: моменты звучащей музыки переданы формами несовершенного вида (ластились, трепетали, отвечала, держалось, пели), в то время как «событийная» рамка стихотворения воплощена в формах совершенного вида, поддерживающего семантику конечности и разъединения.

Самая яркая сторона формы «Смычка и струн» — его фонетическая организация. Исключительное внимание к звуковому составу слов, к изысканным созвучиям, ассонансам и аллитерациям, — общее свойство символистской поэзии. Но даже на этом общесимволистском фоне акустические качества стиха Анненского выделяются высшей степенью выразительности. Во многом благодаря тому, что звучание его лирики неотторжимо от движения смысла.

Первостепенная роль в звуковом ансамбле стихотворения принадлежит гласным «о» и «у» (ударным в словах заголовка). Характерно, что логические акценты в первой строфе приходятся именно на те слова, в которых ударными гласными попеременно оказываются эти два звука («тяжелый, темный», «мутно-лунны», «столько», «струны»). Ассонансы на «о» и «у» составляют пунктирный звуковой узор всего стихотворения и создают ощущение мучительно рождающейся гармонии, будто отбрасывая друг на друга свои фонетические тени. Благодаря двум «сольным» звуковым партиям стихотворение движется к своей эмоциональной кульминации в предпоследней строфе. Она, эта кульминация, подготовлена рифмой «довольно — больно» и последним в стихотворении всплеском фонетической активности звука «о» в цепочке слов «Смычок всё понял». На этом звуковом фоне итоговое сопряжение слов «музыка» и «мука» производит впечатление траурного контраста, поддержанного в финальной строфе семантикой слов «свечи» и «черный бархат».

Разнозвучие «о» и «у», получивших статус двух неслиянных голосов, тем выразительнее, что логика лирического сюжета заставляет взаимодействовать «носителей» этих голосов: смычок и струны. Предметная семантика резко противоречит фонетике. В то время как логика ситуации напоминает о том, что обязательным условием звучания является взаимодействие, слияние, — фонетическое несходство двух голосов будто противится этой логике. Реальный эпизод игры на скрипке (точнее, его звуковая имитация) в третьей и четвертой строфах отмечен новой, нейтральной по отношению к взаимодействующим голосам оркестровкой: наиболее ответственные слова связаны ассонансом на «а» и аллитерацией на «т» и «л» («ты та ли, тали»; «ластились», «ластясь, трепетали»). Это и есть краткий миг мечты, мимолетного миража, разрушаемого вернувшимся сознанием: понимание восстанавливает разнозвучие.

Возвращение к исходной ситуации одиночества, раздельности подчеркнуто в тексте стихотворения чередой многоточий. Сигнализируемые ими паузы готовят к финальной картине рассветной тишины.

Лирика И.Ф. Анненского. Материалы к урокам в 11-м классе

Я ИДУ НА УРОК

Надежда БОДРОВА

Бодрова Надежда Алексеевна (1929) - профессор кафедры русской литературы XX века и методики Самарского государственного педагогического университета.

Лирика И.Ф. Анненского

Материалы к урокам в 11-м классе

И мя И.Ф. Анненского упомянуто почти во всех федеральных программах для 11-го класса. Авторы всех этих программ считают необходимым раскрыть “глубокий философский и психологический смысл и совершенство художественной формы стихотворений” Анненского, обратить внимание на мотив одиночества и другие мотивы , преобладающие в лирике поэтов-символистов.

Но дать представление о лирике Анненского, прочитав даже все 10–12 стихотворений, названных совокупно всеми программами, невозможно. Нужна универсальная программа, приемлемая для обычных школ, лицеев и гимназий с углублённым изучением литературы.

Мы включили в круг изучения более девяти текстов, осознавая, что и за их перечнем остались замечательные стихотворения, которые сделали бы более убедительным тезис о глубоком смысле лирики Анненского, её психологизме и художественном совершенстве. Из минимально возможного времени, отведённого на изучение темы, мы рассчитываем свою программу на три урока.

Изучению Анненского должна быть предпослана вводная лекция учителя о поэзии Серебряного века. Учащиеся уже должны получить хотя бы элементарное представление о таких теоретических понятиях, как реализм и модернизм, и их трансформациях в истории русской культуры конца XIX - начала XX века.

Прежде чем говорить с учащимися о феномене Анненского, особенностях его поэтики, определимся с терминами и понятиями, необходимыми, когда речь идёт о лирических произведениях. Это такие понятия, как поэтика, лирическая система, лирический герой, поэтический или художественный мир , которые ещё не стали столь же привычными для школы, как композиция, сюжет, изобразительно-выразительные средства языка и так далее.

Самое широкое определение термина поэтика дано в «Литературном энциклопедическом словаре» (М., 1987. С. 295): “Поэтика - это внутреннее строение произведения, это система эстетических средств, с помощью которых автор создаёт новую, теперь уже художественную реальность”. Поэтика отвечает на вопросы: как сделано произведение, как строится поэтический мир лирического стихотворения, как взаимодействуют форма и содержание.

Понятия лирическая система и лирический герой доступно и убедительно разъяснены в работе Б.О. Кормана «Изучение текста художественного произведения» (М.: Просвещение, 1972. С. 57–61). Под лирической системой понимается совокупность лирических произведений, объединённых единым миропониманием автора и единым поэтическим строем.

Если говорить о восприятии мира Анненским, его миропонимании, то оно было сложным и преимущественно трагическим, что и определило характер его лирического героя, который выражает авторское сознание и организует поэтический мир лирики поэта в единое целое.

О многих особенностях своей системы Анненский сказал сам в своих «Книгах отражений», в частности в статье «О современном лиризме». Отметим эти особенности.

1. Главное, что поэт культивировал намеренно, - это многоплановость, многозначность слова, образа, когда в одном накапливается как бы несколько смыслов, как сказал бы Г.Гадамер, “дремлющих смыслов”. Анненский говорит следующее: “Мне вовсе не надо обязательности одного и общего понимания. Напротив, я считаю достоинством лирической пьесы, если её можно понять двумя и более способами или, недопоняв, лишь почувствовать её и потом доделывать мысленно самому” («Книги отражений». М., 1979. С. 333–334). “Недоговорённость”, синтаксическая прерывистость многих стихов Анненского рассчитана на ассоциативность мышления и творческий отклик читателя.

2. Любимый способ организации стихов у Анненского - циклизация и микроциклы, когда каждое стихотворение в контексте цикла приобретает новые оттенки смыслов, как в «Трилистниках» и в «Складнях», где дополнительные смыслы каждого стихотворения приобретаются через сходство или контраст с другими стихами, как, например, мрачно-трагическое первое стихотворение цикла «Трилистник весенний» противоречит жизнерадостному заглавию всего цикла. Оксюморон как художественное средство присуще как отдельным стихотворениям, так и целым циклам.

3. Внутренняя гармония всей лирики Анненского создаётся единством мотивов, которые “пронизывают” разные по темам «Трилистники», «Складни», «Разбросанные листы» и все другие стихи, написанные поэтом и не вошедшие в сборники «Тихие песни» и «Кипарисовый ларец».

4. В лирике Анненского органически сочетаются элементы символизма, акмеизма, футуризма, в результате чего сложилась неповторимая, уникальная поэтическая система.

5. Мастерское владение размерами стиха, оригинальные ритмы и рифмы, интонационное разнообразие определили удивительную музыкальность стихов Анненского, чему также содействовал выбор сонета, форму которого поэт довёл до совершенства.

6. Анненский вводит в свою лирику будничную разговорную речь, что не было свойственно символистам. В стихах «Нервы», «Пластинки для граммофона» и «Шарики детские» звучат уличные крики, бытовой говор, что для такого изысканного поэта кажется несвойственным и невероятным. Эту особенность отметил Юрий Нагибин (Смена. 1986. № 7. С. 27).

7. Особенностью поэтики Анненского является уподобление человека вещам, когда через судьбу вещи прозреваются судьба и образ человека, что мы наблюдаем в «Старой шарманке» или «Стальной цикаде», где человек оказывается ненужным, как отыгравшая своё время шарманка или сломанные часы, которые отдали в починку. Здесь один смысл просвечивается через другой, чему способствует использование символов и аллегорий.

В материалах к первому уроку мы называем источники, которые помогут учителю подготовить программу этого занятия и дать представление об идейно-художественном единстве Серебряного века и таких поэтических системах, как символизм, акмеизм, футуризм.

Нам кажется, что жёстко привязывать Анненского к символистам не следует: это большой русский поэт философского склада, занимающий особое место в истории Серебряного века уже потому, что не примыкал ни к одному направлению и житейски был от всех отдалён, и потому, что его признавали своим учителем и символисты, и акмеисты, и футуристы.

Система наша включает три урока.

• Урок первый. Жизненный и творческий путь И.Ф. Анненского. Сборник «Тихие песни».
• Урок второй. «Кипарисовый ларец» и «Книги отражений».
• Урок третий. Мотивы лирики Анненского и своеобразие его лирической системы.

Предложенный нами вариант уроков рассматривается как один из возможных, учитывая то, что об изучении темы «Лирика Анненского» пока методика не дала никаких рекомендаций, кроме кратких аннотаций в программах. Мы ограничиваемся лишь изучением лирики поэта и кратким знакомством с его «Книгами отражений», но совсем не касаемся его переводческой деятельности и его деятельности как писателя-драматурга. Разработка программы изучения в школе многогранного творчества И.Ф. Анненского - дело будущего: художественное наследие талантливого русского поэта, критика, переводчика, драматурга заслуживает того, чтобы с ним познакомить подрастающее поколение россиян более широко в обычной школе, может быть, на факультативных занятиях, и обязательно в учебных заведениях с углублённым изучением литературы.

Урок первый

Жизненный и творческий путь Иннокентия Фёдоровича Анненского (1855–1909). Сборник «Тихие песни» (1904)

Основные задачи первого урока: познакомить учащихся с личностью поэта, основными фактами его биографии; показать, чем замечательна его лирика и почему она выдержала испытания временем; обозначить основные мотивы его творчества и особенности его художественного мира; определить место лирики И.Анненского в системе поэзии Серебряного века.

Урок нуждается в оформлении, которое помогло бы представить облик самого поэта и лица его современников: В.Брюсова, К.Бальмонта, А.Блока, Вяч. Иванова, И.Северянина, А.Ахматовой, Н.Гумилёва, О.Мандельштама, В.Маяковского и других поэтов, имена которых назывались во вводном уроке и которые определяли литературную атмосферу начала XX века. Поскольку об И.Ф. Анненском ученики слышат впервые и жизненный путь им неизвестен, желательно заранее подготовить краткую биохронику поэта на доске, в «Литературной газете» или на специальном листе.

Эпиграфом к уроку можно взять стихотворение А.А. Ахматовой «Учитель» и её слова “Ведь все поэты из него вышли: и Осип, и Пастернак, и я, и даже Маяковский”. Слова эти неоднократно будут подтверждаться, когда учащиеся начнут знакомство со стихами Анненского. Приведём текст стихотворения А.Ахматовой, к смыслу которого можно обратиться в конце урока, когда трагическая судьба самого поэта и его творчества будут открыты ученикам.

А тот, кого учителем считаю,
Как тень прошёл, и тени не оставил.
Весь яд впитал, всю эту одурь выпил,
И славы ждал, и славы не дождался,
Кто был предвестьем, предзнаменованьем,
Всех пожалел, во всех вдохнул томленье -
И задохнулся...
(Памяти Иннокентия Анненского. 16 января, 1945)

1. Наметим программу уроков, их содержание. На предыдущем уроке должно быть сказано о месте Серебряного века в истории русской культуры, о направлениях поэзии и поэтах, их представляющих.

2. Теперь даётся биографическая справка об И.Ф. Анненском (см. литературу в конце статьи). Рассказ учителя и записывание дат в тетради с кратким комментарием основных фактов.

3. Обращение к стихотворению А.Ахматовой «Учитель». Что сказано в нём об Анненском-человеке и особенностях его поэзии?

4. Краткая характеристика сборника «Тихие песни» и сравнение его названия с “громкими” названиями сборников В.Брюсова «Граду и миру», К.Бальмонта «Будем как солнце», Вяч. Иванова «Кормчие звёзды», Ф.Сологуба «Лазурные горы», А.Блока «Стихи о Прекрасной Даме».

Чтение стихотворения «В дороге».

Какие привычные картины русского пейзажа нарисованы? Какое чувство они вызывают у лирического героя? Обратите внимание на их образность, конкретность. Отметьте выразительность и точность эпитетов.

Как взаимодействуют в стихотворении время и пространство; где и когда, в какое время года происходит действие? Какие знаки об этом свидетельствуют? Как показано утреннее пробуждение деревни? Понятен ли вам образ “и с бадьями журавли, выпрямляясь, тихо стонут”?

О каком состоянии лирического героя свидетельствуют слова: “тошно сердцу моему”, “уводила думу дума”?

Какую художественную функцию выполняет хореический размер стиха?

Прочитаем последнюю строфу. Почему именно после строк “Дед идёт с сумой и бос, // Нищета заводит повесть...” следует восклицание: “О, мучительный вопрос! Наша совесть... Наша совесть...”? Попытайтесь разъяснить его смысл. Обратите внимание на синтаксическую конструкцию этих строчек. Свяжите два выражения - “в предчувствии мороза” и “дед идёт с сумой и бос” - с состоянием мужиков, ночующих под телегой, которых одолевают “кошмары снов”.

Что вы скажете о самом лирическом герое, от лица которого ведётся повествование?

Какое начало вы выбрали бы, если бы вам предложили дать письменный разбор этого стихотворения: “Это стихотворение о мучительном состоянии героя, его ранимости и совестливости при виде картин русской деревни...” или “В воображении встаёт картина: в холодное раннее утро пробуждается бедная деревня, на окраине которой остановился на ночь обоз, появляется нищий «с сумой и бос» - и это накануне заморозков”?

5. Прочитаем стихотворение «К портрету Достоевского», хотя оно и не входит в состав сборника «Тихие песни».

В нём Совесть сделалась пророком и поэтом,
И Карамазовы, и бесы жили в нём, -
Но что для нас теперь сияет мягким светом,
То было для него мучительным огнём.

Как связаны эти два стихотворения?

Как прозвучала в последнем стихотворении тема творчества и тема ответственности художника перед своей совестью?

Какие ассоциации рождаются у вас со стихотворением «Пророк» А.С. Пушкина и другими его стихотворениями о назначении поэта и поэзии? Можно ли сказать, что И.Ф. Анненский, как и Ф.М. Достоевский, продолжает пушкинскую традицию во взгляде на назначение искусства?

Убедимся в этом, обратившись к двум высказываниям И.Ф. Анненского.

“Всякий поэт, в большей или меньшей мере, есть учитель и проповедник. Если писателю всё равно и он не хочет, чтобы люди чувствовали то же, что он, желали того же, что он, и там же, где он, видели доброе и злое, он не поэт, хотя, может быть, очень искусный сочинитель” (Анненский И.Ф. О формах фантастического у Гоголя).

“Теория искусство для искусства давно и всеми покинутая глупость” (Анненский И.Ф. Достоевский // Книги отражений. С. 238).

6. Чтение стихотворения «Дети». Это стихотворение, исполненное любви к детям и чувства покаяния от лица всех взрослых за обиды, ими нанесённые.

Но безвинных детских слёз
Не омыть и покаяньем,
Потому что в них Христос
Весь, со всем своим сияньем.

И заканчивается стихотворение строфой, где звучит страстный призыв гуманного совестливого человека ко всему миру.

Ну а те, что терпят боль,
У кого как нитки руки...
Люди! Братья! Не за толь
И покой наш только в муке...

Все пишут об Анненском как о символисте, акмеисте, мастере, знатоке античности, но он был прежде всего великим гуманистом, истинно русским интеллигентом с обострённой совестью.

7. Краткая характеристика двух выпусков «Книг отражений».

Домашнее задание

1. Выучить наизусть стихотворение «В дороге».

Задание по «Книгам отражений» (М.: Наука, 1979. Серия «Литературные памятники») можно несколько расширить и тем самым облегчить работу ученикам.

1. Обратите внимание на предисловие, написанное самим Анненским, и на то, как он объясняет название книги: “Критик стоит обыкновенно вне произведения: он его разбирает и оценивает. Он не только вне его, но где-то над ним. Я же писал здесь только о том, что мной владело , за чем я следовал , чему я отдавался , что я хотел сберечь в себе, сделав собой. Вот в каком смысле мои очерки - отражения , это вовсе не метафора” (слова выделены самим автором; с. 5).

2. Выберите любой из очерков и ответьте на вопрос: в чём оригинальность подхода критика к личности и творчеству уже известного вам писателя или поэта?

3. Индивидуальные задания. Из раздела «Дополнения» дать оценку статье «О современном лиризме»; ответить на вопросы.

Что сказано в главе «Они» о современных символистах?

Прочитайте из раздела «Портреты» о В.Я. Брюсове. Что оценил в его творчестве Анненский?

О Фёдоре Сологубе. Что в творчестве Сологуба кажется Анненскому сомнительным?

Что вы узнали об Андрее Белом из очерка Анненского?

Какие мысли о поэтах Серебряного века, своих современниках, высказал Анненский в заключении?

К сожалению, нет времени на более подробное знакомство с оригинальными очерками Анненского о поэтах, с творчеством которых учащимся придётся знакомиться далее.

Задача учителя - заронить в сознание выпускников название «Книги отражений» и элементарное представление о её составе.

Статья опубликована при поддержке интернет-магазина "Платинум", на виртуальных витринах которого представлен широкий ассортимент подарков и сувениров. Большинство из представленных работ, - авторские и сделаны вручную. Четки перекидные и православные, нарды, шахматы и резные шкатулки можно купить и оформить доставку в любой регион России. Кроме того, на сайте kust1.ru можно заказать резные нарды или шахматы, которые будут изготовлены мастером специально для Вас или для того человека, которому Вы захотите преподнести их в подарок. Уверены, изготовленные из ценных пород дерева, уникальные и единственные в своем роде изделия, а также охотничьи ножи с гравировкой на лезвии не смогут оставить равнодушными представителей сильного пола. А Ваша прекрасная половина, безусловно, оценит выбранную Вами для нее резную шкатулку, особенно если внутри нее найдется что-то не менее ценное и прекрасное, чем сам ларец.

Урок второй

«Кипарисовый ларец» и «Книги отражений»

Задачи этого урока: раскрыть многообразие мотивов лирики Анненского и показать их связь с поэзией XIX века, близость его поэтики к символистам, указать на элементы других поэтических систем Серебряного века и дать хотя бы элементарное представление об Анненском-критике.

Эпиграфом к уроку можно взять строку из стихотворения «Он и я»: “Я, как настройщик, все лады перебираю осторожно”.

Перед тем как обратиться к «Кипарисовому ларцу», необходимо вспомнить определение художественных направлений Серебряного века - символизм, акмеизм, футуризм, - которые были даны на вступительном занятии по поэзии Серебряного века.

1. Началом должно быть слово учителя о прямом и символическом смысле названия сборника «Кипарисовый ларец» и его построении. Предлагаем краткое содержание этого слова.

У сборника «Кипарисовый ларец» в какой-то мере типичное для поэтов Серебряного века, любивших оригинальные и необычные заглавия, название. Это настоящий ларец из кипарисового дерева, в котором Анненский хранил свои тетради со стихами. Но не может не звучать и символическое значение: в русской традиции кипарис понимался как дерево скорби, а согласно античной легенде в этом дереве была заключена душа юноши Кипариса, любимца Аполлона. Возможно, в названии скрыта ещё одна тайна поэта - он хотел вызвать ассоциацию со смыслом книги своего любимого французского поэта Шарля Кро «Сандаловый ларец».

Композиционно «Кипарисовый ларец» состоит из трёх разделов: «Трилистники» - по три стихотворения в каждом (три листка), «Складни» - по несколько стихотворений и «Размётанные листы». Каждый из циклов связан внутри темой или мотивом, а все вместе циклы отражают единое миросозерцание автора.

Каждый трилистник имеет название, служащее как бы ключом к содержанию стихов цикла («Трилистник обречённости», трилистник лунный, призрачный, трилистник толпы, одиночества и так далее). Заглавие является важнейшим элементом поэтики Анненского: оно, как правило, многозначно и имеет завуалированный смысл.

М.Волошин вспоминал о том, как Анненский читал свои стихи: “Иннокентий Фёдорович достал большие листы бумаги, на которых были написаны стихи. Затем он торжественно, очень чопорно поднялся с места (стихи он всегда читал стоя)... Окончив стихотворение, Иннокентий Фёдорович всякий раз выпускал листы из рук на воздух (не ронял, а именно выпускал), и они падали на пол у его ног...” (Памятники культуры. Л., 1983. С. 70).

“Эти выпускаемые из рук листы - то ли «размётанные листы», то ли «опавшие листы», - плавно покачиваясь, опускались в русскую поэзию, становясь её плотью и кровью. Без «Кипарисового ларца» она уже давно не мыслима, как немыслима и вся русская культура без царскосельского эллиниста, полиглота, барина, декадента, директора гимназии, поэта мучительной совести” - так закончил вступительную статью к «Кипарисовому ларцу» Н.Богомолов (с. 50).

В литературоведении много говорилось о своеобразии построения сборника, состоящего из трилистника и складней. Кое-кто считает построение сборника “затейливым”, “искусственным”, “условно составленным”, так как иногда очень трудно уловить связи между стихами внутри “трилистников” и “складней”, хотя эта связь просматривается через темы, мотивы, как в «Трилистнике тоски» - через ассоциации, как в «Трилистнике огненном» - через связь символическую, например, «Смычок и струны», «Старая шарманка», в которых вещи замещают человека и наделяются человеческими свойствами, но в “некоторых трилистниках принцип сочетания невозможно установить без натяжек” (Гинзбург Л. С. 329).

Но все стихи трилистников и складней объединяет одна тема - жизнь человека, жизнь его духа на фоне природы и города, причём “природная” сущность человека для поэта одинаково значима с его “городской, урбанистической”, поскольку он живёт не только в природном мире, но и в окружении вещей, рождённых цивилизацией, и в соприкосновении с тем и с другим связана его жизнь и внешняя - материальная, и духовная. Счастливыми для него оба эти мира не оказываются.

Если городская жизнь и всё, что к ней относится, для большинства русских поэтов XIX века - Фета, например, - была уже “дурной, низкой жизнью”, остающейся за гранью поэтического, то для Анненского современный человек - это городской человек. Город - это конкретные условия его существования, это вещи, которые его окружают и с которыми соприкасается его душа, - это и будильник, и шарманка, и вагон железной дороги… Природа как бы отодвинута от человека и входит в поэзию Анненского в виде загородного дома, дачи. Зато в жизнь человека включается паровик, станция, вагон, кондуктор («Мы на полустанке», «Тоска вокзала»).

«Сиреневая мгла»

Представьте реальную ситуацию стихотворения. Символом чего является “сиреневая мгла” для героя? Очевидно, символом любовного чувства, но чувства тяжкого, безнадёжного.

Обратите внимание на диалог. О чём просит герой, о чём мечтает?

Итак, это загадочное стихотворение в стиле символистской поэтики. Образы зашифрованы: она - “сиреневая мгла”, он - герой, тоскующий о любви, о желанной женщине, которая бы полюбила его, доверилась ему. Ответ её загадочен, но достаточно прозрачен, если упоминается “омут” под “тонким льдом”. Омут - это тоже символ, не сулящий ничего хорошего.

«Тоска мимолётности»

Какой смысл имеет факт, что действие происходит в сумерках, когда луна ещё только всходит? Что вообще человек переживает в это время суток?

О каком состоянии героя можно догадаться по словам: “в безнадёжности”, “уже незрячие тоскливо-белы стены”, “так чёрны облака”, “Там всё, что прожито, - желанье и тоска, // Там всё, что близится, - унылость и забвенье”.

Прочитаем третью строфу. Как действуют сумерки на героя, и был ли он счастлив вечером, хотя он говорит “здесь вечер как мечта...”?

Попытайтесь перевести на свой язык строчки:

Но сердцу, где ни струн, ни слёз, ни ароматов,

И где разорвано и слито столько туч...

«Свечку внесли»

Как поэт говорит о наличии двух миров, в которых живёт человек? Прочитайте первые две строфы.

Чем характерен этот второй мир, “иная среда, где живём мы совсем по-другому”, то “далёкое”, что иногда ощущается человеком, тот “чуткий мир”, который иногда открывается нам в сумерки?

Прочитаем последнюю строфу. Как размер стиха и перекрёстная рифма передают музыкальность звучания и прелесть момента, когда свет свечи отгоняет все призраки?

Как бы вы обосновали правомерность включения прочитанных трёх стихотворений в единый “трилистник”? И объясните, почему он называется “сумеречным”?

Приходилось ли вам испытывать в сумерки такие ощущения и мысли, о которых поведал в этих трёх стихотворениях И.Ф. Анненский?

Рассмотрим мотив двоемирия , свойственный поэтам-символистам.

«Мучительный сонет» («Трилистник призрачный»)

Какие детали земной жизни названы в стихотворении? (“Пчелиное гуденье”, “ноющий комар”, “талый снег”, “прядь волос” и др.)

Какие знаки другого мира указаны в третьей строфе сонета? Попытайтесь объяснить образ: “И музыки мечты, ещё не знавшей слова...”

Вспомните определение сонета как стихотворной формы и скажите, как вы понимаете последние две строчки? Какой смысл вкладывали символисты в понятия “миг”, “сгореть в огне”?

Как вы понимаете само слово “мука” в ряду синонимов: мучение, терзание, страдание, каторга, пытка ?

Можно ли сделать вывод о том, что уже в поэтике первого трилистника проявились элементы символистских и акмеистических систем?

3. Обозначим основные мотивы лирики И.Ф. Анненского, чтобы помочь учащимся войти в мир поэта, и назовём стихи, воплотившие эти мотивы.

Мотив двоемирия («Свечку внесли», «Мучительный сонет»).

Мотив тоски и одиночества человека, живущего в неблагополучном мире. Противопоставление мира реального миру идеальной красоты («Тоска мимолётности», «Тоска припоминания», «Тоска маятника», «Бесследно канул день», «Мучительный сонет»).

Мотив сочувствия и жалости к несчастным («В дороге», «Картинка»).

Мотив совести, ответственности каждого за всё, что совершается при нём («К портрету Достоевского», «Старые эстонки»).

Мотив неприятия буржуазного мира с его жестокостью, “рыночностью”, уподоблением человека вещи («Кулачишка», «То было на Валлен-Коски»).

Мотив возвышенной любви и невозможности её в этом мире («Среди миров», «Сиреневая мгла», «Смычок и струны»).

Мотив мучительности творчества («Поэзия», «Поэту», «Старая шарманка»).

Мотив природы, отторгнутой от жизни городского человека и страдающей от него («За оградой», «Желание жить», «Ноябрь», «Ветер»).

На этом же уроке можно послушать выступления учащихся о статьях, прочитанных в «Книгах отражений».

Домашнее задание

Одной группе учащихся дать характеристику стихам, включённым в трилистники: сентиментальный, осенний, дождевой, призрачный, ледяной, вагонный, кошмарный и так далее.

Выбрать для разбора и интерпретации в классе из каждого трилистника одно стихотворение, самое значительное, по их мнению, из трёх. Обратить внимание на поэтический мир стихотворений, состояние лирического героя и изобразительно-выразительные средства языка, передающие это состояние.

Третьей группе дать характеристику стихам из раздела «Разбросанные листы».

Четвёртой группе охарактеризовать в издании «Иннокентий Анненский» в Большой серии «Библиотеки поэта» (1990) раздел «Стихотворения, не вошедшие в авторские сборники».

Чтобы облегчить домашнюю работу, можно сразу назвать стихи, которые желательно разобрать в каждом из трилистников, и даже дать вопросы, так как стихи Анненского не так-то просто понять, они требуют работы воображения, рассчитаны на ассоциативность мышления, уже сложившийся, достаточно высокий уровень эстетического развития.

Учащиеся должны обязательно познакомиться со стихами: из «Трилистника сумеречного» - «Тоска мимолётности»; из «Трилистника соблазна» - «Смычок и струны»; из «Трилистника сентиментального» - «Старая шарманка»; из «Трилистника осеннего» - «То было на Валлен-Коски»; из «Трилистника обречённости» - «Чёрный силуэт»; из «Трилистника проклятия» - «Кулачишка»; из «Трилистника призрачности» - «Мучительный сонет»; из «Трилистника из старой тетради» - «Тоска маятника»; из «Трилистника балаганного» - «Шарики детские»; из «Трилистника замирания» - «Осень»; из «Трилистника одиночества» - «Дальние руки».

Приведём примерные вопросы к отдельным стихотворениям, которые учащиеся будут разбирать дома самостоятельно. Учитель сам определит, какие из этих разборов прозвучат на следующем уроке.

«Чёрный силуэт» («Трилистник обречённости»)

Какая картина представляется вашему воображению и как обозначены время и пространство?

Определите размер стиха и скажите, какую функцию он в данном случае выполняет, какую интонацию определяет.

Какие слова говорят об угнетённом состоянии героя?

Как понимаете первую строфу? Что в этой жизни угнетает героя? (Жизнь, исполненная лжи, обмана, “тоска растущего испуга” - вот причины тягостного состояния.)

О чём герой мечтает, о чём говорят строки: “тоскою пожираем”, “тот мир, тот миг с его миражным раем”? (“Уж мига нет”, то есть счастья нет, миг исчез.)

Что могут значить многоточия в последней строфе? О каком состоянии героя они свидетельствуют?

И наконец: что же вызвало такое тягостное состояние героя? Как вы его объясните?

Попытайтесь воссоздать всю картину, на фоне которой протекает внутренний монолог героя.

Элементы какой художественной системы здесь явно обнаруживаются? Какой символ определил тональность всего стихотворения?

Правильно ли будет, если мы определим тему стихотворения как размышление героя о несбыточности счастья при созерцании силуэта “на зеркале гранита” - памятнике, когда в его сознании предстаёт вся его жизнь?

Из «Складней» желательно разобрать стихотворение «Милая», построенное на диалоге, где разговор ведут ОН и ОНА, «Две любви» или «Другому», в котором есть фраза: “среди людей, которые не слышат”.

Из цикла «Размётанные листы» желательно обратить внимание учащихся на стихотворение «Сестре», где речь идёт о воспоминаниях детства, о сестре Алине, няне, милой сердцу детской.

«Тринадцать строк» - совершенное по форме творение с несколько загадочной последней пятистрочной строфой, которая начинается так: “Я люблю только ночь и цветы” - и которую должны разгадать учащиеся.

«Нервы» - стихотворение, свидетельствующее о том, что Анненский абсолютно владел искусством использования разговорной речи. В состоянии нервного напряжения картины скачут в голове без всякого порядка: здесь и жена, и продавец, и почтальон - у каждого свой голос, своя тема. Можно прочитать «Колокольчики», в которых есть всё, что стало основой эстетической системы футуристов.

«Прерывистые строки» - стихотворение, свидетельствующее об умении поэта передать сложнейшее душевное состояние двух любящих или любивших людей, прощающихся на вокзале, возможно, навсегда. Она замужняя женщина и, видимо, несчастная. Напряжённая ситуация передана синтаксическими средствами с необычайным мастерством. Стилистика этого стихотворения потом повторится неоднократно у Ахматовой и Маяковского.

«шарики детские» - озорное стихотворение, изображающее продавца цветных шаров на рынке. Великолепно передан шум базарной толпы и характер продавца, который приговаривает, балагурит, сыплет прибаутками, шутит. Трудно представить, что подобное стихотворение мог сочинить Анненский, герой которого обычно тоскует, несчастлив во всём - и вдруг такой фейерверк веселья, озорства, розыгрыша.

«Гармония»

Как показан мир реальный и мир идеальный?

Как показана устремлённость к идеалу?

В чём лирический герой видит спасение мира, почему люди должны понимать друг друга?

Что значит образ - “средь огня”? В чём смысл жизни? За что человек может “зацепиться”, чтобы устоять?

Что такое “миг” и можно ли его продлить?

Почему осень занимает особое место в жизни человека? (У Пушкина это пора осмысления прошлого, настоящего и будущего.)

Почему избран морской пейзаж? (Символ у Пушкина.)

Возможна ли гармония на земле?

4. Так почему поэзия Анненского волнует нас? Почему пережила свой век? В чём её значение? Коллективный ответ учащихся.

5. Прослушивание романса на стихи «Среди миров» композитора А.Суханова.

Урок третий

Продолжение темы второго урока. Многообразие мотивов лирики И.Анненского и своеобразие его лирической системы

Проблемы этого урока: подвести итог наблюдениям над поэтическим строем стихотворений Анненского, показать их близость традициям русского классического стиха и то новое, что позволит в системе И.Анненского отметить элементы таких формирующихся направлений Серебряного века, как символизм, акмеизм, импрессионизм и футуризм. Обратить внимание на многообразие мотивов.

Эпиграфом к уроку могут быть слова из стихотворения «Третий мучительный сонет»:

Но я люблю стихи - и чувства нет святей:
Так любит только мать, и лишь больных детей.

На доске должно быть определение сонета: “Сонет - это краткое (не более четырнадцати строк) стихотворение лирико-философского характера, созданное по строгим правилам: первые две строфы четырёхстрочные, две последние - трёхстрочные” (Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. С. 411–412).

1. В начале урока необходимо познакомить учащихся с термином мотив , хотя чёткого определения этого понятия современное литературоведение пока не выработало. Так что толкование его может быть только приблизительным, составленным на основе статей из «Литературного энциклопедического словаря», «Музыкального энциклопедического словаря», «Введения в литературоведение» (М., 1999. С. 202–209), «Теории литературы» В.Е. Хализева (М., 2000. С. 266–269), статей В.И. Тюпы, работающего над словарём мотивов (Тюпа В.И. Тезисы к проекту словаря мотивов // Дискурс. Новосибирск, 1999. № 2), статьи «Мотивы» в «Лермонтовской энциклопедии» (М., 1981. С. 290–299), «Литературных лейтмотивов» Б.М. Гаспарова (М., 1994) и других. Все эти толкования так или иначе восходят к «Исторической поэтике» А.Н. Веселовского (М., 1989).

Во всех названных источниках в лирических произведениях мотив осознаётся как комплекс устойчивых, повторяющихся чувств, образов, идей. В «Лермонтовской энциклопедии» доступно объяснено взаимодействие темы и мотива на примере творчества М.Ю. Лермонтова. “Одиночество - мотив, пронизывающий почти всё творчество и выражающий умонастроение поэта. Это одновременно и мотив, и сквозная, центральная тема его поэзии, начиная с юношеских стихов и кончая последующими... Ни у кого из русских поэтов этот мотив не вырастал в такой всеобъемлющий образ, как у Лермонтова” (с. 290–312). Этот “всеобъемлющий мотив, а вернее сказать, тема воплощается во взаимодействии мотивов: свободы, гордого одиночества, волн, действия и подвига, изгнанничества, памяти и забвения, времени и вечности, любви, смерти, судьбы и т.д.” (Введение в литературоведение. М., 1999. С. 208).

Каждый из названных мотивов как бы расширяет, конкретизирует общий мотив одиночества, общую тему, которая объединяет всю лирику М.Ю. Лермонтова в единое целое.

В свете сказанного ученикам легче понять взаимодействие мотивов у И.Ф. Анненского. Единый мотив, единая тема объединяет всю лирику поэта - это тема всеобъемлющего неблагополучия человеческого существования в системе цивилизации наступающего XX века, и это неблагополучие ощутимо выявляется через взаимодействие мотивов одиночества, муки, невозможности любви, расколотости мира, уподобления человека вещам и так далее. Истоки этих мотивов, как и в лирике Лермонтова, - в реальной действительности нового времени.

2. Чтение и анализ стихов, прочитанных дома, коллективное определение их мотивов. Вновь коснёмся лишь некоторых из них.

Мотив тоски и одиночества

«Тоска припоминания» («Трилистник тоски»)

Почему герою сейчас так тяжко? Прочитайте вторую строфу; почему ему хочется уйти от людей?

Что в безотрадном прошлом всё-таки было хорошего и как это воспоминание характеризует героя?

«Тоска мимолётности» («Трилистник сумеречный»)

Как мотив одиночества выражен в системе зрительных образов и душевном состоянии героя? Обратите внимание на определения “туманный диск луны”, “незрячие тоскливо-белы стены”, “чёрны облака”.

О чём свидетельствуют следующие строки:

Там всё, что прожито, - желанье и тоска,

Там всё, что близится, - унылость и забвенье.

Какой смысл в троекратном употреблении усилительной частицы -ни : “ни струн, ни слёз, ни ароматов”?

Как вы понимаете метафору: “И где разорвано и слито столько туч... // Он как-то ближе розовых закатов”?

Чем напоминает это стихотворение лермонтовское «И скучно, и грустно...»?

«Мучительный сонет» («Трилистник призрачный»)

Как вы понимаете название стихотворения? Объясните само слово “мука” в ряду синонимов: мучение, страдание, терзание, каторга, пытка.

Что нужно герою для счастья? Какие реалии земной жизни названы в стихотворении?

Как вы понимаете выражение: “И музыки мечты, ещё не знавшей слова”?

Верит ли герой в возможность этого “мига” здесь, на земле? Почему в этот призыв вложено столько страсти?

«Тоска маятника» («Трилистник из старой тетради»)

В каком состоянии находится герой стихотворения и что усугубляет это состояние (“дождик”, “ветер”, “точно вымерло всё в доме”, “жёлт и чёрен мой огонь”, “тяжко переступит конь”, “тело скорбно и разбито”)?

Маятник не даёт уснуть герою. Как передана монотонность действий маятника и какое действие он оказывает на человека?

Как через ход часов создаётся образ чудовища, которое не даёт человеку спать? Отметьте образы: “ходит-машет сумасшедший”, “ходит-ходит, вдруг отскочит”, “зашипит и захохочет”, “ходит-машет… с злобным рвеньем”, “«так-то, так-то» повторяет маниак”.

Как в двух последних строфах преодолевается действие маятника и герой погружается в сон?

Чем замечательна эта зарисовка? Как проявилось мастерство поэта как психолога и реалиста?

Что вы можете сказать о душевном состоянии лирического героя Анненского, если только в заглавия стихотворений слово тоска входит пятнадцать раз? («Тоска вокзала», «Тоска мимолётности», «Тоска припоминания» и так далее.) Можно ли этот факт назвать случайностью?

В каком смысле употреблено в этом стихотворении понятие “тоска”? И в чём необыкновенная прелесть этого стихотворения?

Мотив трагизма и невозможности гармонии в любви

«Смычок и струны» («Трилистник соблазна»)

Как в первой строфе передано чувство непонимания, которое так свойственно людям?

Как развивается мотив узнавания? Прочитайте 3, 4, 5 строфы.

О чём свидетельствует финал? Было ли найдено взаимопонимание навсегда, о чём предостерегает слово “чёрный” бархат?

Рассмотрите стихотворение с точки зрения символистской поэтики.

Какие образы нарисованы с поразительной ясностью и конкретностью?

Мотив незащищённости человека в этом мире, уподобление его вещи

«Старая шарманка» («Трилистник сентиментальный»); «То было на Валлен-Коски» («Трилистник осенний»)

Какую истину людского существования утверждает поэт через судьбу старой шарманки? Обратите внимание на последнюю строфу.

И как во втором стихотворении в связи с судьбой куклы, бросаемой в водопад Валлен-Коски на реке Вуока в Финляндии для увеселения окружающих, сказано, как горько, что и с людьми поступают так же, и почему “обида куклы обиды своей жалчей”?

Как бы вы определили мотив, обозначенный в последней строфе?

Мотив неприятия буржуазного мира с его жадностью и жестокостью

«Кулачишка» («Трилистник проклятия»)

Что, по-вашему, могло послужить толчком к написанию стихотворения?

Как показан быт “кулачишки”?

Найдите детали, которые свидетельствуют о том, что речь идёт о трагической судьбе девушки.

Как вы понимаете последнюю строфу, как понимаете метафору: “Скормить Помыканьям и Злобам // И сердце, и силы дотла...”?

Почему стихотворение названо уничижительным словом “кулачишка”?

Можно сказать, что в этом стихотворении есть что-то некрасовское? Что именно?

Об Анненском часто пишут, что он был “вне политики”, “вне злобы дня”, но это не совсем так. Обратимся к двум стихотворениям - «Петербург» и «Старые эстонки». Анненский вовсе не был революционером, но там, где нарушались законы совести, правды, проявлялась жестокость, он реагировал открыто. Так, он защитил своих учеников, когда они вместе с другими участвовали в событиях 1905 года. Также он чувствовал свою вину за то, что власти с жестокостью подавили революционные выступления эстонских рабочих. И здесь ему жаль матерей казнённых, и он чувствует перед ними вину. Об этом свидетельствует подзаголовок - «Из стихов кошмарной совести».

Мотив совести и ответственности

«Старые эстонки»

Как нарисованы “портреты” эстонских женщин из-под Ревеля? Отметьте детали их поведения, как выражено уважение к ним?

Что герой говорит в своё оправдание?

Есть куда же меня виноватей...
Сыновей ваших... я ж не казнил их...
Я, напротив, я очень жалел их...

Как эстонки отнеслись к этим оправданиям? Прочитаем их гневную отповедь.

Почему же герою не спится, что мучает его, почему он так близко к сердцу принимает их обвинения, хотя объективно он не виноват?

Вспомним строчку из стихотворения «В дороге»: “Наша совесть... Наша совесть...”

Какое чувство было очень сильным у Анненского-человека?

Обратите внимание, как мастерски строит поэт диалог.

«Петербург»

Как нарисован образ города (“пар зимы”, “жёлтый снег”, “плиты”, “камни”, “пустыни немых площадей”, “Нева буро-жёлтого цвета” и так далее).

Обращаясь к прошлому, что вспоминает герой? Какое чувство его угнетает?

Почему задерживается внимание на памятнике Петру I, что в истории связано с его именем?

Что имеет в виду поэт, когда говорит “о сознаньи проклятых ошибок” и “отраве бесплодных мечтаний”?

Как вы понимаете строфу: “Я не знаю, где вы и где мы ” (выделено автором)?

Можно ли назвать взгляд поэта на историю города и Отечества всеобъемлющим и, следовательно, во всём справедливым?

Как вы думаете, в каком состоянии можно написать такое стихотворение?

3. Обращение к циклу «Складни». Желательно, чтобы в этом разделе урока прозвучали стихотворения «Милая» и «Он и я».

4. Цикл «Размётанные листы».

«Среди миров». Коллективная работа над текстом.

Это стихотворение в 1910-х годах приобрело необыкновенную популярность через романс, музыку которого написал А.Вертинский. Он же был его исполнителем. Послушаем романс.

Как передана возвышенность чувства героя к Ней, Звезде, и кем она является для него?

Почему герой любовь к Ней возводит в сферу “миров” и “светил”?

Можно ли сказать, что это стихотворение создано в системе поэтики символизма? Как передана сложность и противоречивость чувства героя? Обратите внимание на оборот “не потому”, который употреблён дважды.

Как добивается поэт возвышенной интонации? Отметьте роль ямбического размера.

Как вы думаете, почему романс был так популярен?

Исчерпывается ли содержание стихотворения выделением мотива?

«Прерывистые строки»

Раскройте смысл названия. В каком состоянии находится герой? Обозначьте ситуацию стихотворения, его сюжет.

Почему нарушена хронология, последовательность событий?

Как вы думаете, любил ли он её?

Как синтаксически передано взбудораженное состояние героя? Обратите внимание на строфику.

Какое стихотворение Маяковского вам вспоминается?

Из цикла «Размётанные листы» хорошо бы прочитать стихи «Дети» и «Моя тоска», мотивы которых легко осознаются учащимися.

За пределами рассмотренных нами стихотворений остаётся почти целый раздел - «Стихотворения, не вошедшие в авторские сборники», среди которых есть такие замечательные, как «Падает снег...», «На северном берегу», «В ароматном краю в этот день голубой...», «Тоска кануна», «Поэзия», «Завещание», «Майская гроза», «Что счастье?», «Колокольчики», «Три слова», «Я думал, что сердце из камня...», «Поэту» - стихи, в которых звучат то пушкинские, то тютчевские, то фетовские мотивы. Все эти стихотворения заслуживают внимания и рассмотрения их на отдельном уроке: в них учащиеся найдут подтверждение мотивов, которые обозначены ранее.

5. Вспомним определение сонета и попытаемся ответить на вопрос: почему Анненский так часто его использует? (О художественных возможностях сонета см. статью О.И. Федотова «Сонет Серебряного века». М., 1990. С. 5–34; О “музыкальности и почти изощрённой тонкости выражения чувств” в сонетах Анненского убедительно сказал Б.Романов во вступительной статье к сборнику «Русский сонет». М., 1983.)

6. Коллективный ответ на вопрос: что представляет собой лирическая система И.Анненского и какие особенности других поэтических систем Серебряного века можно отметить, опираясь на стихи, прозвучавшие и прокомментированные в классе, а также прочитанные дома самостоятельно?

Обратимся к точному определению лирической системы, данному Б.О. Корманом в книге «Изучение текста художественного произведения»: “Под лирической системой следует понимать совокупность лирических стихотворений, объединённых отчётливо выраженным отношением к действительности и художественным строем”. Запишем это определение в тетрадь.

Если говорить о восприятии мира лирическим героем Анненского, то оно оказывается трагическим потому, что является следствием осознания им острого неблагополучия мира, в котором человек тотально не может быть счастливым, то есть не может обрести опоры ни в общении с людьми или с природой, ни в любви. Отсюда основными являются мотивы тоски и одиночества, когда состояние муки становится обычным и осознаётся как данный свыше способ существования, как сам процесс жизни, а не какой-то из её этапов.

Грубый материальный безрадостный мир не принимается лирическим героем, безрадостным оказывается и мир интимный, тоже проникнутый тоской и страхом.

Лирический герой исполнен сочувствия к несчастным и обездоленным людям, это определило гуманистический пафос и обострённую совестливость всей лирики Анненского. Лирический герой осознаёт себя ответственным за всё, что происходит вокруг, и не может быть спокойным, когда в мире царят нищета, бедность, душевная неустроенность, одиночество.

В поэтическом строе лирики Анненского можно отметить поразительную искренность, открытую эмоциональность, музыкальность, мастерское владение ритмом, рифмой, стиховым размером. Анненского можно назвать мастером диалога, умело использующим все виды речи - от разговорной до возвышенной; Анненский в совершенстве владеет всем арсеналом изобразительно-выразительных средств языка, умело используя художественные богатства символа, метафоры, олицетворения, эпитета, превосходно используя все возможности русского синтаксиса для передачи сложнейших душевных состояний. Излюбленной формой стиха в системе Анненского является сонет. В поэтике стихов Анненского проявились элементы художественных систем, которые параллельно создавали символисты, акмеисты и футуристы. Наконец, лирика Анненского ассоциативна, она требует работы воображения и мобилизации всего житейского и литературного опыта читателя.

Поэтическое новаторство Анненского, искренность человеческого голоса, мастерство развёртывания образов, полных движения, насыщение стиха ёмким смыслом, умение соединить драматизм с простотой и доверительностью тона, умение находить разнообразные оттенки для бесконечного богатства красок и звуков окружающего мира - всё это стало достоянием русской поэтической культуры и получило творческое развитие в поэзии нашего времени. Этим и определяется место Анненского в историко-литературном процессе не только XX, но и XXI века.

Завершить работу над темой «И.Ф. Анненский» необходимо домашним письменным заданием, которое бы закрепило впечатление, полученное учащимися на уроках, и в то же время заставило бы их ещё раз самостоятельно обратиться к стихам поэта.

Темы сочинений могут быть следующими:

1. Что, по-вашему, надо знать каждому об Анненском-поэте и человеке и какое стихотворение обязательно выучить наизусть?

2. Как отразилась личность поэта в сборнике стихов «Кипарисовый ларец»?

3. Какие стихи из цикла «Разбросанные листы» (или из «Стихотворений, не вошедших в авторские сборники») вы считаете необходимым включить в школьную программу обязательно?

4. Опыт анализа раздела «Стихотворения в прозе» (Иннокентий Анненский . Стихотворения и трагедии. Серия «Библиотека поэта». Л.: Советский писатель, 1990).

5. И.Анненский как переводчик. Ваше мнение о переведённых стихах. (Можно выбрать переводы одного из поэтов: Г.Гейне, Ш.Бодлера, П.Верлена, С.Прюдома, А.Рембо и других; прочитать в Библиографическом словаре «Зарубежные писатели» (под ред. Н.П. Михайльской; М.: Просвещение, 1966) статью о поэте и попытаться оценить стихи, переведённые И.Ф. Анненским.

6. Статья И.Анненского из «Книги отражений» о моём любимом писателе (поэте) и что нового я узнал о нём.

7. Какие сонеты И.Анненского мне особенно запомнились.

Литература для учителя

Анненский И.Ф. Кипарисовый ларец / Вст. ст. Н.Богомолова. М.: Книга, 1990 (миниатюрное издание).

Анненский И.Ф. Стихотворения и трагедии. Вст. ст. А.Фёдорова. Л.: Советский писатель, 1990 (Серия «Библиотека поэта»).

Орлов А. Основные даты жизни и творчества И.Ф. Анненского // Анненский И.Ф. Книги отражений. М., 1979. Серия «Литературные памятники».

Беренштейн Е.Г. “Просветлённая страданием красота”. Поэтический мир Иннокентия Анненского // Литература в школе. 1992. № 3, 4.

Бавин С. Иннокентий Анненский // Бавин С., Семибратова И. Судьба поэтов Серебряного века. М., 1993. С. 7–16.

Верхейл К. Трагизм в лирике Анненского // Звезда. 1995. № 9. С. 208–216.

Гинзбург Л. О лирике. Л.: Советский писатель, 1974 (Глава «Вещный мир». С. 311–354).

Гумилёв Н.С. Письма о русской поэзии. М.: Современник, 1990.

Кирсалова Е.В., Леденёв А.В., Шаповалова Ю.М. Серебряный век русской поэзии. М.: Новая школа, 1996.

Кушнер А. О некоторых истоках поэзии И.Анненского // Анненский и русская культура XX века. М., 1996.

Кушнер А. Среди людей, которые не слышат // Новый мир. 1997. № 12. С. 192–215.

Максимов Д.Е. Русские поэты начала века. Л., 1990 (глава об Анненском).

Мандельштам А. Иннокентий Анненский // Серебряный век: русские судьбы. СПб., 1996. С. 913.

Маковский С. Иннокентий Анненский // Серебряный век. Мемуары. М., 1990. С. 114–145.

Подшивалова Е.А. Концепция мира и человека в «Кипарисовом ларце» И.Ф. Анненского // Кормановские чтения. Вып. 1. Ижевск, 1994. С. 76–85.

Фёдоров А.В. Иннокентий Анненский: личность и творчество. Л., 1984.

Эткинд Е. Единство Серебряного века: О русской литературе конца XIX - начала XX века // Звезда. 1989. № 12. С. 185–199.

Имя И. Ф. Анненского упомянуто почти во всех федеральных программах для 11-го класса. Авторы всех этих программ считают необходимым раскрыть “глубокий философский и психологический смысл и совершенство художественной формы стихотворений” Анненского, обратить внимание на Мотив одиночества и другие мотивы , преобладающие в лирике поэтов-символистов.

Но дать представление о лирике Анненского, прочитав даже все 10–12 стихотворений, названных совокупно всеми программами, невозможно. Нужна универсальная программа, приемлемая для обычных школ, лицеев и гимназий с углублённым изучением литературы.

Мы включили в круг изучения более девяти текстов, осознавая, что и за их перечнем остались замечательные стихотворения, которые сделали бы более убедительным тезис о глубоком смысле лирики Анненского, её психологизме и художественном совершенстве. Из минимально возможного времени, отведённого на изучение темы, мы рассчитываем свою программу на три урока.

Изучению Анненского должна быть предпослана вводная лекция учителя о поэзии Серебряного века. Учащиеся уже должны получить хотя бы элементарное представление о таких теоретических понятиях, как Реализм и модернизм, и их трансформациях в истории русской культуры конца XIX - начала XX века.

Прежде чем говорить с учащимися о феномене Анненского, особенностях его поэтики, определимся с терминами и понятиями, необходимыми, когда речь идёт о лирических произведениях. Это такие понятия, как Поэтика, лирическая система, лирический герой, поэтический Или Художественный мир , которые ещё не стали столь же привычными для школы, как композиция, сюжет, изобразительно-выразительные средства языка и так далее.

Самое широкое определение термина Поэтика дано в

Литературном энциклопедическом словаре (М., 1987. С. 295): “Поэтика - это внутреннее строение произведения, это система эстетических средств, с помощью которых автор создаёт новую, теперь уже художественную реальность”. Поэтика отвечает на вопросы: как Сделано произведение, как строится поэтический мир лирического стихотворения, как взаимодействуют форма и содержание.

Понятия Лирическая система и Лирический герой доступно и убедительно разъяснены в работе Б. О. Кормана

(М.: Просвещение, 1972. С. 57–61). Под лирической системой понимается совокупность лирических произведений, объединённых единым миропониманием автора и единым поэтическим строем.

Если говорить о восприятии мира Анненским, его миропонимании, то оно было сложным и преимущественно трагическим, что и определило характер его лирического героя, который выражает авторское сознание и организует поэтический мир лирики поэта в единое целое.

О многих особенностях своей системы Анненский сказал сам в своих

Книгах отражений , в частности в статье

О современном лиризме . Отметим эти особенности.

1. Главное, что поэт культивировал намеренно, - это многоплановость, многозначность слова, образа, когда в одном накапливается как бы несколько смыслов, как сказал бы Г. Гадамер, “дремлющих смыслов”. Анненский говорит следующее: “Мне вовсе не надо обязательности одного и общего понимания. Напротив, я считаю достоинством лирической пьесы, если её можно понять двумя и более способами или, недопоняв, лишь почувствовать её и потом доделывать мысленно самому” (

Книги отражений . М., 1979. С. 333–334). “Недоговорённость”, синтаксическая прерывистость многих стихов Анненского рассчитана на ассоциативность мышления и творческий отклик читателя.

2. Любимый способ организации стихов у Анненского - циклизация и микроциклы, когда каждое стихотворение в контексте цикла приобретает новые оттенки смыслов, как в

Трилистниках и в

Складнях , где дополнительные смыслы каждого стихотворения приобретаются через сходство или контраст с другими стихами, как, например, мрачно-трагическое первое стихотворение цикла

Трилистник весенний противоречит жизнерадостному заглавию всего цикла. Оксюморон как художественное средство присуще как отдельным стихотворениям, так и целым циклам.

3. Внутренняя гармония всей лирики Анненского создаётся единством мотивов, которые “пронизывают” разные по темам

Трилистники ,

Складни ,

Разбросанные листы и все другие стихи, написанные поэтом и не вошедшие в сборники

Тихие песни и

Кипарисовый ларец .

4. В лирике Анненского органически сочетаются элементы символизма, акмеизма, футуризма, в результате чего сложилась неповторимая, уникальная поэтическая система.

5. Мастерское владение размерами стиха, оригинальные ритмы и рифмы, интонационное разнообразие определили удивительную музыкальность стихов Анненского, чему также содействовал выбор сонета, форму которого поэт довёл до совершенства.

6. Анненский вводит в свою лирику будничную разговорную речь, что не было свойственно символистам. В стихах

Нервы ,

Пластинки для граммофона и

Шарики детские звучат уличные крики, бытовой говор, что для такого изысканного поэта кажется несвойственным и невероятным. Эту особенность отметил Юрий Нагибин (Смена. 1986. № 7. С. 27).

7. Особенностью поэтики Анненского является уподобление человека вещам, когда через судьбу вещи прозреваются судьба и образ человека, что мы наблюдаем в

Старой шарманке или

Стальной цикаде , где человек оказывается ненужным, как отыгравшая своё время шарманка или сломанные часы, которые отдали в починку. Здесь один смысл просвечивается через другой, чему способствует использование символов и аллегорий.

В материалах к первому уроку мы называем источники, которые помогут учителю подготовить программу этого занятия и дать представление об идейно-художественном единстве Серебряного века и таких поэтических системах, как символизм, акмеизм, футуризм.

Нам кажется, что жёстко привязывать Анненского к символистам не следует: это большой русский поэт философского склада, занимающий особое место в истории Серебряного века уже потому, что не примыкал ни к одному направлению и житейски был от всех отдалён, и потому, что его признавали своим учителем и символисты, и акмеисты, и футуристы.

Система наша включает три урока.

Урок первый. Жизненный и творческий путь И. Ф. Анненского. Сборник

Тихие песни . Урок второй.

Кипарисовый ларец и

Книги отражений . Урок третий. Мотивы лирики Анненского и своеобразие его лирической системы.

Предложенный нами вариант уроков рассматривается как один из возможных, учитывая то, что об изучении темы

Лирика Анненского пока методика не дала никаких рекомендаций, кроме кратких аннотаций в программах. Мы ограничиваемся лишь изучением лирики поэта и кратким знакомством с его

Книгами отражений , но совсем не касаемся его переводческой деятельности и его деятельности как писателя-драматурга. Разработка программы изучения в школе многогранного творчества И. Ф. Анненского - дело будущего: художественное наследие талантливого русского поэта, критика, переводчика, драматурга заслуживает того, чтобы с ним познакомить подрастающее поколение россиян более широко в обычной школе, может быть, на факультативных занятиях, и обязательно в учебных заведениях с углублённым изучением литературы.

Урок первый

Жизненный и творческий путь Иннокентия Фёдоровича Анненского (1855–1909). Сборник

Тихие песни (1904)

Основные задачи первого урока: познакомить учащихся с личностью поэта, основными фактами его биографии; показать, чем замечательна его лирика и почему она выдержала испытания временем; обозначить основные мотивы его творчества и особенности его художественного мира; определить место лирики И. Анненского в системе поэзии Серебряного века.

Урок нуждается в оформлении, которое помогло бы представить облик самого поэта и лица его современников: В. Брюсова, К. Бальмонта, А. Блока, Вяч. Иванова, И. Северянина, А. Ахматовой, Н. Гумилёва, О. Мандельштама, В. Маяковского и других поэтов, имена которых назывались во вводном уроке и которые определяли литературную атмосферу начала XX века. Поскольку об И. Ф. Анненском ученики слышат впервые и жизненный путь им неизвестен, желательно заранее подготовить краткую биохронику поэта на доске, в

Литературной газете или на специальном листе.

Эпиграфом к уроку можно взять стихотворение А. А. Ахматовой

Учитель и её слова “Ведь все поэты из него вышли: и Осип, и Пастернак, и я, и даже Маяковский”. Слова эти неоднократно будут подтверждаться, когда учащиеся начнут знакомство со стихами Анненского. Приведём текст стихотворения А. Ахматовой, к смыслу которого можно обратиться в конце урока, когда трагическая судьба самого поэта и его творчества будут открыты ученикам.

А тот, кого учителем считаю,

Как тень прошёл, и тени не оставил.

Весь яд впитал, всю эту одурь выпил,

И славы ждал, и славы не дождался,

Кто был предвестьем, предзнаменованьем,

Всех пожалел, во всех вдохнул томленье -

И задохнулся...

1. Наметим программу уроков, их содержание. На предыдущем уроке должно быть сказано о месте Серебряного века в истории русской культуры, о направлениях поэзии и поэтах, их представляющих.

2. Теперь даётся биографическая справка об И. Ф. Анненском (см. литературу в конце статьи). Рассказ учителя и записывание дат в тетради с кратким комментарием основных фактов.

3. Обращение к стихотворению А. Ахматовой

Учитель . Что сказано в нём об Анненском-человеке и особенностях его поэзии?

4. Краткая характеристика сборника

Тихие песни и сравнение его названия с “громкими” названиями сборников В. Брюсова

Граду и миру , К. Бальмонта

Будем как солнце , Вяч. Иванова

Кормчие звёзды , Ф. Сологуба

Лазурные горы , А. Блока

Стихи о Прекрасной Даме .

Чтение стихотворения

В дороге .

Какие привычные картины русского пейзажа нарисованы? Какое чувство они вызывают у лирического героя? Обратите внимание на их образность, конкретность. Отметьте выразительность и точность эпитетов.

Как взаимодействуют в стихотворении время и пространство; где и когда, в какое время года происходит действие? Какие знаки об этом свидетельствуют? Как показано утреннее пробуждение деревни? Понятен ли вам образ “и с бадьями журавли, выпрямляясь, тихо стонут”?

О каком состоянии лирического героя свидетельствуют слова: “тошно сердцу моему”, “уводила думу дума”?

Какую художественную функцию выполняет хореический размер стиха?

Прочитаем последнюю строфу. Почему именно после строк “Дед идёт с сумой и бос, // Нищета заводит повесть...” следует восклицание: “О, мучительный вопрос! Наша совесть... Наша совесть...”? Попытайтесь разъяснить его смысл. Обратите внимание на синтаксическую конструкцию этих строчек. Свяжите два выражения - “в предчувствии мороза” и “дед идёт с сумой и бос” - с состоянием мужиков, ночующих под телегой, которых одолевают “кошмары снов”.

Что вы скажете о самом лирическом герое, от лица которого ведётся повествование?

Какое начало вы выбрали бы, если бы вам предложили дать письменный разбор этого стихотворения: “Это стихотворение о мучительном состоянии героя, его ранимости и совестливости при виде картин русской деревни...” или “В воображении встаёт картина: в холодное раннее пробуждается бедная деревня, на окраине которой остановился на ночь обоз, появляется нищий

с сумой и бос - и это накануне заморозков”?

5. Прочитаем стихотворение

К портрету Достоевского , хотя оно и не входит в состав сборника

Тихие песни .

В нём Совесть сделалась пророком и поэтом,

И Карамазовы, и бесы жили в нём, -

Но что для нас теперь сияет мягким светом,

То было для него мучительным огнём.

Как связаны эти два стихотворения?

Как прозвучала в последнем стихотворении тема творчества и тема ответственности художника перед своей совестью?

Какие ассоциации рождаются у вас со стихотворением

Пророк А. С. Пушкина и другими его стихотворениями о назначении поэта и поэзии? Можно ли сказать, что И. Ф. Анненский, как и Ф. М. Достоевский, продолжает пушкинскую традицию во взгляде на назначение искусства?

Убедимся в этом, обратившись к двум высказываниям И. Ф. Анненского.

“Всякий поэт, в большей или меньшей мере, есть учитель и проповедник. Если писателю всё равно и он не хочет, чтобы люди чувствовали то же, что он, желали того же, что он, и там же, где он, видели доброе и злое, он не поэт, хотя, может быть, очень искусный сочинитель” (Анненский И. Ф. О формах фантастического у Гоголя).

“Теория искусство для искусства давно и всеми покинутая глупость” (Анненский И. Ф. Достоевский // Книги отражений. С. 238).

6. Чтение стихотворения

. Это стихотворение, исполненное любви к детям и чувства покаяния от лица всех взрослых за обиды, ими нанесённые.

Но безвинных детских слёз

Не омыть и покаяньем,

Потому что в них Христос

Весь, со всем своим сияньем.

И заканчивается стихотворение строфой, где звучит страстный призыв гуманного совестливого человека ко всему миру.

Ну а те, что терпят боль,

У кого как нитки руки...

Люди! Братья! Не за толь

И покой наш только в муке...

Все пишут об Анненском как о символисте, акмеисте, мастере, знатоке античности, но он был прежде всего великим гуманистом, истинно русским интеллигентом с обострённой совестью.

7. Краткая характеристика двух выпусков

Книг отражений .

Домашнее задание

1. Выучить наизусть стихотворение

Книг отражений об уже известном писателе или поэте и ответить письменно на вопрос: что нового открыл мне Анненский в своей статье?

Задание по

Книгам отражений (М.: Наука, 1979. Серия

Литературные памятники ) можно несколько расширить и тем самым облегчить работу ученикам.

1. Обратите внимание на предисловие, написанное самим Анненским, и на то, как он объясняет название книги: “Критик стоит обыкновенно вне произведения: он его разбирает и оценивает. Он не только вне его, но где-то над ним. Я же писал здесь только о том, что Мной владело , за чем я Следовал , чему я Отдавался , что я хотел сберечь в себе, сделав собой. Вот в каком смысле мои очерки - Отражения , это вовсе не метафора” (слова выделены самим автором; с. 5).

2. Выберите любой из очерков и ответьте на вопрос: в чём оригинальность подхода критика к личности и творчеству уже популярного вам писателя или поэта?

3. Индивидуальные задания. Из раздела

Дополнения дать оценку статье

О современном лиризме ; ответить на вопросы.

Что сказано в главе

Они о современных символистах?

Прочитайте из раздела

Портреты о В. Я. Брюсове. Что оценил в его творчестве Анненский?

О Фёдоре Сологубе. Что в творчестве Сологуба кажется Анненскому сомнительным?

Что вы узнали об Андрее Белом из очерка Анненского?

Какие мысли о поэтах Серебряного века, своих современниках, высказал Анненский в заключении?

К сожалению, нет времени на более подробное знакомство с оригинальными очерками Анненского о поэтах, с творчеством которых учащимся придётся знакомиться далее.

Задача учителя - заронить в сознание выпускников название

Книги отражений и элементарное представление о её составе.

Урок второй

Кипарисовый ларец и

Книги отражений

Задачи этого урока: раскрыть многообразие мотивов лирики Анненского и показать их связь с поэзией XIX века, близость его поэтики к символистам, указать на элементы других поэтических систем Серебряного века и дать хотя бы элементарное представление об Анненском-критике.

Эпиграфом к уроку можно взять строку из стихотворения

Он и я : “Я, как настройщик, все лады перебираю осторожно”.

Перед тем как обратиться к

Кипарисовому ларцу , необходимо вспомнить определение художественных направлений Серебряного века - символизм, акмеизм, футуризм, - которые были даны на вступительном занятии по поэзии Серебряного века.

1. Началом должно быть Слово учителя о прямом и символическом смысле названия сборника

Кипарисовый ларец и его построении. Предлагаем краткое содержание этого слова.

У сборника

Кипарисовый ларец в какой-то мере типичное для поэтов Серебряного века, любивших оригинальные и необычные заглавия, название. Это настоящий ларец из кипарисового дерева, в котором Анненский хранил свои тетради со стихами. Но не может не звучать и символическое значение: в русской традиции кипарис понимался как дерево скорби, а согласно античной легенде в этом дереве была заключена душа юноши Кипариса, любимца Аполлона. Возможно, в названии скрыта ещё одна тайна поэта - он хотел вызвать ассоциацию со смыслом книги своего любимого французского поэта Шарля Кро

Сандаловый ларец .

Композиционно

Кипарисовый ларец состоит из трёх разделов:

Трилистники - по три стихотворения в каждом (три листка),

Складни - по несколько стихотворений и

Размётанные листы . Каждый из циклов связан внутри темой или мотивом, а все вместе циклы отражают единое миросозерцание автора.

Каждый трилистник имеет название, служащее как бы ключом к содержанию стихов цикла (

Трилистник обречённости , трилистник лунный, призрачный, трилистник толпы, одиночества и так далее). Заглавие является важнейшим элементом поэтики Анненского: оно, как правило, многозначно и имеет завуалированный смысл.

М. Волошин вспоминал о том, как Анненский читал свои стихи: “Иннокентий Фёдорович достал большие листы бумаги, на которых были написаны стихи. Затем он торжественно, очень чопорно поднялся с места (стихи он всегда читал стоя)... Окончив стихотворение, Иннокентий Фёдорович всякий раз выпускал листы из рук на воздух (не ронял, а именно выпускал), и они падали на пол у его ног...” (Памятники культуры. Л., 1983. С. 70).

“Эти выпускаемые из рук листы - то ли

размётанные листы , то ли

опавшие листы , - плавно покачиваясь, опускались в русскую поэзию, становясь её плотью и кровью. Без

Кипарисового ларца она уже давно не мыслима, как немыслима и вся русская культура без царскосельского эллиниста, полиглота, барина, декадента, директора гимназии, поэта мучительной совести” - так закончил вступительную статью к

Кипарисовому ларцу Н. Богомолов (с. 50).

В литературоведении много говорилось о своеобразии построения сборника, состоящего из трилистника и складней. Кое-кто считает построение сборника “затейливым”, “искусственным”, “условно составленным”, так как иногда очень трудно уловить связи между стихами внутри “трилистников” и “складней”, хотя эта связь просматривается через темы, мотивы, как в

Трилистнике тоски - через ассоциации, как в

Трилистнике огненном - через связь символическую, например,

Смычок и струны ,

Старая шарманка , в которых вещи замещают человека и наделяются человеческими свойствами, но в “некоторых трилистниках принцип сочетания невозможно установить без натяжек” (Гинзбург Л. С. 329).

Но все стихи трилистников и складней объединяет одна тема - жизнь человека, жизнь его духа на фоне природы и города, причём “природная” сущность человека для поэта одинаково значима с его “городской, урбанистической”, поскольку он живёт не только в природном мире, но и в окружении вещей, рождённых цивилизацией, и в соприкосновении с тем и с другим связана его жизнь и внешняя - материальная, и духовная. Счастливыми для него оба эти мира не оказываются.

Если городская жизнь и всё, что к ней относится, для большинства русских поэтов XIX века - Фета, например, - была уже “дурной, низкой жизнью”, остающейся за гранью поэтического, то для Анненского современный человек - это городской человек. Город - это конкретные условия его существования, это вещи, которые его окружают и с которыми соприкасается его душа, - это и будильник, и шарманка, и вагон железной дороги… Природа как бы отодвинута от человека и входит в поэзию Анненского в виде загородного дома, дачи. Зато в жизнь человека включается паровик, станция, вагон, кондуктор (

Мы на полустанке ,

Трилистник сумеречный . Его состав:

Сиреневая мгла ,

Тоска мимолётности и

Свечку внесли .

Сиреневая мгла

Представьте реальную ситуацию стихотворения. Символом чего является “сиреневая мгла” для героя? Очевидно, символом любовного чувства, но чувства тяжкого, безнадёжного.

Обратите внимание на диалог. О чём просит герой, о чём мечтает?

Итак, это загадочное стихотворение в стиле символистской поэтики. Образы зашифрованы: она - “сиреневая мгла”, он - герой, тоскующий о любви, о желанной женщине, которая бы полюбила его, доверилась ему. Ответ её загадочен, но достаточно прозрачен, если упоминается “омут” под “тонким льдом”. Омут - это тоже символ, не сулящий ничего хорошего.

Тоска мимолётности

Какой смысл имеет факт, что действие происходит в сумерках, когда луна ещё только всходит? Что вообще человек переживает в это время суток?

О каком состоянии героя можно догадаться по словам: “в безнадёжности”, “уже незрячие тоскливо-белы стены”, “так чёрны облака”, “Там всё, что прожито, - желанье и тоска, // Там всё, что близится, - унылость и забвенье”.

Прочитаем третью строфу. Как действуют сумерки на героя, и был ли он счастлив вечером, хотя он говорит “здесь вечер как мечта...”?

Попытайтесь перевести на свой язык строчки:

Но сердцу, где ни струн, ни слёз, ни ароматов,

И где разорвано и слито столько туч...

Свечку внесли

Как поэт говорит о наличии двух миров, в которых живёт человек? Прочитайте первые две строфы.

Чем характерен этот второй мир, “иная среда, где живём мы совсем по-другому”, то “далёкое”, что иногда ощущается человеком, тот “чуткий мир”, который иногда открывается нам в сумерки?

Прочитаем последнюю строфу. Как размер стиха и перекрёстная рифма передают музыкальность звучания и прелесть момента, когда свет свечи отгоняет все призраки?

Как бы вы обосновали правомерность включения прочитанных трёх стихотворений в единый “трилистник”? И объясните, почему он называется “сумеречным”?

Приходилось ли вам испытывать в сумерки такие ощущения и мысли, о которых поведал в этих трёх стихотворениях И. Ф. Анненский?

Рассмотрим мотив Двоемирия , свойственный поэтам-символистам.

Мучительный сонет (

Трилистник призрачный )

Какие детали земной жизни названы в стихотворении? (“Пчелиное гуденье”, “ноющий комар”, “талый снег”, “прядь волос” и др.)

Какие знаки другого мира указаны в третьей строфе сонета? Попытайтесь объяснить образ: “И музыки мечты, ещё не знавшей слова...”

Вспомните определение сонета как стихотворной формы и скажите, как вы понимаете последние две строчки? Какой смысл вкладывали символисты в понятия “миг”, “сгореть в огне”?

Как вы понимаете само слово “мука” в ряду синонимов: Мучение, терзание, страдание, каторга, пытка ?

Можно ли сделать вывод о том, что уже в поэтике первого трилистника проявились элементы символистских и акмеистических систем?

3. Обозначим основные мотивы лирики И. Ф. Анненского, чтобы помочь учащимся войти в мир поэта, и назовём стихи, воплотившие эти мотивы.

Мотив двоемирия (

Свечку внесли ,

Мучительный сонет ).

Мотив тоски и одиночества человека, живущего в неблагополучном мире. Противопоставление мира реального миру идеальной красоты (

Тоска мимолётности ,

Тоска припоминания ,

Тоска маятника ,

Бесследно канул день ,

Мучительный сонет ).

Мотив сочувствия и жалости к несчастным (

В дороге ,

Картинка ).

Мотив совести, ответственности каждого за всё, что совершается при нём (

К портрету Достоевского ,

Старые эстонки ).

Мотив неприятия буржуазного мира с его жестокостью, “рыночностью”, уподоблением человека вещи (

Кулачишка ,

То было на Валлен-Коски ).

Мотив возвышенной любви и невозможности её в этом мире (

Среди миров ,

Сиреневая мгла ,

Смычок и струны ).

Мотив мучительности творчества (

Поэзия ,

Поэту ,

Старая шарманка ).

Мотив природы, отторгнутой от жизни городского человека и страдающей от него (

За оградой ,

Желание жить ,

Ноябрь ,

Ветер ).

На этом же уроке можно послушать выступления учащихся о статьях, прочитанных в

Книгах отражений .

Домашнее задание

Одной группе учащихся дать характеристику стихам, включённым в трилистники: сентиментальный, осенний, дождевой, призрачный, ледяной, вагонный, кошмарный и так далее.

Выбрать для разбора и интерпретации в классе из каждого трилистника одно стихотворение, самое значительное, по их мнению, из трёх. Обратить внимание на поэтический мир стихотворений, состояние лирического героя и изобразительно-выразительные средства языка, передающие это состояние.

Складней и прокомментировать одно-два.

Третьей группе дать характеристику стихам из раздела

Разбросанные листы .

Четвёртой группе охарактеризовать в издании

Иннокентий Анненский в Большой серии

Библиотеки поэта (1990) раздел

Чтобы облегчить домашнюю работу, можно сразу назвать стихи, которые желательно разобрать в каждом из трилистников, и даже дать вопросы, так как стихи Анненского не так-то просто понять, они требуют работы воображения, рассчитаны на ассоциативность мышления, уже сложившийся, достаточно высокий уровень эстетического развития.

Учащиеся должны обязательно познакомиться со стихами: из

Трилистника сумеречного -

Тоска мимолётности ; из

Трилистника соблазна -

Смычок и струны ; из

Трилистника сентиментального -

Старая шарманка ; из

Трилистника осеннего -

То было на Валлен-Коски ; из

Трилистника обречённости -

Чёрный силуэт ; из

Трилистника проклятия -

Кулачишка ; из

Трилистника призрачности -

Мучительный сонет ; из

Трилистника из старой тетради -

Тоска маятника ; из

Трилистника балаганного -

Шарики детские ; из

Трилистника замирания -

Осень ; из

Трилистника одиночества -

Дальние руки .

Приведём примерные вопросы к отдельным стихотворениям, которые учащиеся будут разбирать дома самостоятельно. Учитель сам определит, какие из этих разборов прозвучат на следующем уроке.

Чёрный силуэт (

Трилистник обречённости )

Какая картина представляется вашему воображению и как обозначены время и пространство?

Определите размер стиха и скажите, какую функцию он в данном случае выполняет, какую интонацию определяет.

Какие слова говорят об угнетённом состоянии героя?

Как понимаете первую строфу? Что в этой жизни угнетает героя? (Жизнь, исполненная лжи, обмана, “тоска растущего испуга” - вот причины тягостного состояния.)

О чём герой мечтает, о чём говорят строки: “тоскою пожираем”, “тот мир, тот миг с его миражным раем”? (“Уж мига нет”, то есть счастья нет, миг исчез.)

Что могут значить многоточия в последней строфе? О каком состоянии героя они свидетельствуют?

И наконец: что же вызвало такое тягостное состояние героя? Как вы его объясните?

Попытайтесь воссоздать всю картину, на фоне которой протекает внутренний монолог героя.

Элементы какой художественной системы здесь явно обнаруживаются? Какой символ определил тональность всего стихотворения?

Правильно ли будет, если мы определим тему стихотворения как Размышление героя о несбыточности счастья при созерцании силуэта “на зеркале гранита” - памятнике, когда в его сознании предстаёт вся его жизнь?

Складней желательно разобрать стихотворение

Милая , построенное на диалоге, где разговор ведут ОН и ОНА,

Две любви или

Другому , в котором есть фраза: “среди людей, которые не слышат”.

Размётанные листы желательно обратить внимание учащихся на стихотворение

Сестре , где речь идёт о воспоминаниях детства, о сестре Алине, няне, милой сердцу детской.

Тринадцать строк - совершенное по форме творение с несколько загадочной последней пятистрочной строфой, которая начинается так: “Я люблю только ночь и цветы” - и которую должны разгадать учащиеся.

Нервы - стихотворение, свидетельствующее о том, что Анненский абсолютно владел искусством использования разговорной речи. В состоянии нервного напряжения картины скачут в голове без всякого порядка: здесь и жена, и продавец, и почтальон - у каждого свой голос, своя тема. Можно прочитать

Колокольчики , в которых есть всё, что стало основой эстетической системы футуристов.

Прерывистые строки - стихотворение, свидетельствующее об умении поэта передать сложнейшее душевное состояние двух любящих или любивших людей, прощающихся на вокзале, возможно, навсегда. Она замужняя женщина и, видимо, несчастная. Напряжённая ситуация передана синтаксическими средствами с необычайным мастерством. Стилистика этого стихотворения потом повторится неоднократно у Ахматовой и Маяковского.

шарики детские - озорное стихотворение, изображающее продавца цветных шаров на рынке. Великолепно передан шум базарной толпы и характер продавца, который приговаривает, балагурит, сыплет прибаутками, шутит. Трудно представить, что подобное стихотворение мог сочинить Анненский, герой которого обычно тоскует, несчастлив во всём - и вдруг такой фейерверк веселья, озорства, розыгрыша.

Гармония

Как показан мир реальный и мир идеальный?

Как показана устремлённость к идеалу?

В чём лирический герой видит спасение мира, почему люди должны понимать друг друга?

Что значит образ - “средь огня”? В чём смысл жизни? За что человек может “зацепиться”, чтобы устоять?

Что такое “миг” и можно ли его продлить?

Почему осень занимает особое место в жизни человека? (У Пушкина это пора осмысления прошлого, настоящего и будущего.)

Почему избран морской пейзаж? (Символ у Пушкина.)

Возможна ли гармония на земле?

4. Так почему поэзия Анненского волнует нас? Почему пережила свой век? В чём её значение? Коллективный ответ учащихся.

5. Прослушивание романса на стихи

Среди миров композитора А. Суханова.

Урок третий

Продолжение темы второго урока. Многообразие мотивов лирики И. Анненского и своеобразие его лирической системы

Проблемы этого урока: подвести итог наблюдениям над поэтическим строем стихотворений Анненского, показать их близость традициям русского классического стиха и то новое, что позволит в системе И. Анненского отметить элементы таких формирующихся направлений Серебряного века, как символизм, акмеизм, импрессионизм и футуризм. Обратить внимание на многообразие мотивов.

Эпиграфом к уроку могут быть слова из стихотворения

Третий мучительный сонет :

Но я люблю стихи - и чувства нет святей:

Так любит только мать, и лишь больных детей.

На доске должно быть определение сонета: “Сонет - это краткое (не более четырнадцати строк) стихотворение лирико-философского характера, созданное по строгим правилам: первые две строфы четырёхстрочные, две последние - трёхстрочные” (Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. С. 411–412).

1. В начале урока необходимо познакомить учащихся с термином Мотив , хотя чёткого определения этого понятия современное литературоведение пока не выработало. Так что толкование его может быть только приблизительным, составленным на основе статей из

Литературного энциклопедического словаря ,

Музыкального энциклопедического словаря ,

Введения в литературоведение (М., 1999. С. 202–209),

Теории литературы В. Е. Хализева (М., 2000. С. 266–269), статей В. И. Тюпы, работающего над словарём мотивов (Тюпа В. И. Тезисы к проекту словаря мотивов // Дискурс. Новосибирск, 1999. № 2), статьи

Мотивы в

Лермонтовской энциклопедии (М., 1981. С. 290–299),

Литературных лейтмотивов Б. М. Гаспарова (М., 1994) и других. Все эти толкования так или иначе восходят к

Исторической поэтике А. Н. Веселовского (М., 1989).

Во всех названных источниках в лирических произведениях мотив осознаётся как комплекс устойчивых, повторяющихся чувств, образов, идей. В

Лермонтовской энциклопедии доступно объяснено Взаимодействие темы и мотива на примере творчества М. Ю. Лермонтова. “Одиночество - мотив, пронизывающий почти всё творчество и выражающий умонастроение поэта. Это одновременно и мотив, и сквозная, центральная тема его поэзии, начиная с юношеских стихов и кончая последующими... Ни у кого из русских поэтов этот мотив не вырастал в такой всеобъемлющий образ, как у Лермонтова” (с. 290–312). Этот “всеобъемлющий мотив, а вернее сказать, тема воплощается во взаимодействии мотивов: свободы, гордого одиночества, волн, действия и подвига, изгнанничества, памяти и забвения, времени и вечности, любви, смерти, судьбы и т. д.” (Введение в литературоведение. М., 1999. С. 208).

Каждый из названных мотивов как бы расширяет, конкретизирует общий мотив одиночества, общую тему, которая объединяет всю лирику М. Ю. Лермонтова в единое целое.

В свете сказанного ученикам легче понять взаимодействие мотивов у И. Ф. Анненского. Единый мотив, единая тема объединяет всю лирику поэта - это тема всеобъемлющего неблагополучия человеческого существования в системе цивилизации наступающего XX века, и это неблагополучие ощутимо выявляется через взаимодействие мотивов одиночества, муки, невозможности любви, расколотости мира, уподобления человека вещам и так далее. Истоки этих мотивов, как и в лирике Лермонтова, - в реальной действительности нового времени.

2. Чтение и анализ стихов, прочитанных дома, коллективное определение их мотивов. Вновь коснёмся лишь некоторых из них.

Мотив тоски и одиночества

Тоска припоминания (

Трилистник тоски )

Почему герою сейчас так тяжко? Прочитайте вторую строфу; почему ему хочется уйти от людей?

Что в безотрадном прошлом всё-таки было хорошего и как это воспоминание характеризует героя?

Тоска мимолётности (

Трилистник сумеречный )

Как мотив одиночества выражен в системе зрительных образов и душевном состоянии героя? Обратите внимание на определения “туманный диск луны”, “незрячие тоскливо-белы стены”, “чёрны облака”.

О чём свидетельствуют следующие строки:

Там всё, что прожито, - желанье и тоска,

Там всё, что близится, - унылость и забвенье.

Какой смысл в троекратном употреблении усилительной частицы -ни : “ни струн, ни слёз, ни ароматов”?

Как вы понимаете метафору: “И где разорвано и слито столько туч... // Он как-то ближе розовых закатов”?

Чем напоминает это стихотворение лермонтовское

И скучно, и грустно... ?

Мучительный сонет (

Трилистник призрачный )

Как вы понимаете название стихотворения? Объясните само слово “мука” в ряду синонимов: мучение, страдание, терзание, каторга, пытка.

Что нужно герою для счастья? Какие реалии земной жизни названы в стихотворении?

Как вы понимаете выражение: “И музыки мечты, ещё не знавшей слова”?

Верит ли герой в возможность этого “мига” здесь, на земле? Почему в этот призыв вложено столько страсти?

Тоска маятника (

Трилистник из старой тетради )

В каком состоянии находится герой стихотворения и что усугубляет это состояние (“дождик”, “ветер”, “точно вымерло всё в доме”, “жёлт и чёрен мой огонь”, “тяжко переступит конь”, “тело скорбно и разбито”)?

Маятник не даёт уснуть герою. Как передана монотонность действий маятника и какое действие он оказывает на человека?

Как через ход часов создаётся образ чудовища, которое не даёт человеку спать? Отметьте образы: “ходит-машет сумасшедший”, “ходит-ходит, вдруг отскочит”, “зашипит и захохочет”, “ходит-машет… с злобным рвеньем”, “

так-то, так-то повторяет маниак”.

Как в двух последних строфах преодолевается действие маятника и герой погружается в сон?

Чем замечательна эта зарисовка? Как проявилось мастерство поэта как психолога и реалиста?

Что вы можете сказать о душевном состоянии лирического героя Анненского, если только в заглавия стихотворений слово Тоска входит пятнадцать раз? (

Тоска вокзала ,

Тоска мимолётности ,

В каком смысле употреблено в этом стихотворении понятие “тоска”? И в чём необыкновенная прелесть этого стихотворения?

Мотив трагизма и невозможности гармонии в любви

Смычок и струны (

Трилистник соблазна )

Как в первой строфе передано чувство непонимания, которое так свойственно людям?

Как развивается мотив узнавания? Прочитайте 3, 4, 5 строфы.

О чём свидетельствует финал? Было ли найдено взаимопонимание навсегда, о чём предостерегает слово “чёрный” бархат?

Рассмотрите стихотворение с точки зрения символистской поэтики.

Какие образы нарисованы с поразительной ясностью и конкретностью?

Мотив незащищённости человека в этом мире, уподобление его вещи

Старая шарманка (

Трилистник сентиментальный );

То было на Валлен-Коски (

Трилистник осенний )

Какую истину людского существования утверждает поэт через судьбу старой шарманки? Обратите внимание на последнюю строфу.

И как во втором стихотворении в связи с судьбой куклы, бросаемой в водопад Валлен-Коски на реке Вуока в Финляндии для увеселения окружающих, сказано, как горько, что и с людьми поступают так же, и почему “обида куклы обиды своей жалчей”?

Как бы вы определили мотив, обозначенный в последней строфе?

Мотив неприятия буржуазного мира с его жадностью и жестокостью

Кулачишка (

Трилистник проклятия )

Что, по-вашему, могло послужить толчком к написанию стихотворения?

Как показан быт “кулачишки”?

Найдите детали, которые свидетельствуют о том, что речь идёт о трагической судьбе девушки.

Как вы понимаете последнюю строфу, как понимаете метафору: “Скормить Помыканьям и Злобам // И сердце, и силы дотла...”?

Почему стихотворение названо уничижительным словом “кулачишка”?

Можно сказать, что в этом стихотворении есть что-то некрасовское? Что именно?

Об Анненском часто пишут, что он был “вне политики”, “вне злобы дня”, но это не совсем так. Обратимся к двум стихотворениям -

Петербург и

Старые эстонки . Анненский вовсе не был революционером, но там, где нарушались законы совести, правды, проявлялась жестокость, он реагировал открыто. Так, он защитил своих учеников, когда они вместе с другими участвовали в событиях 1905 года. Также он чувствовал свою вину за то, что власти с жестокостью подавили революционные выступления эстонских рабочих. И здесь ему жаль матерей казнённых, и он чувствует перед ними вину. Об этом свидетельствует подзаголовок -

Из стихов кошмарной совести .

Мотив совести и ответственности

Старые эстонки

Как нарисованы “портреты” эстонских женщин из-под Ревеля? Отметьте детали их поведения, как выражено уважение к ним?

Что герой говорит в своё оправдание?

Есть куда же меня виноватей...

Сыновей ваших... я ж не казнил их...

Я, напротив, я очень жалел их...

Как эстонки отнеслись к этим оправданиям? Прочитаем их гневную отповедь.

Почему же герою не спится, что мучает его, почему он так близко к сердцу принимает их обвинения, хотя объективно он не виноват?

Вспомним строчку из стихотворения

В дороге : “Наша совесть... Наша совесть...”

Какое чувство было очень сильным у Анненского-человека?

Обратите внимание, как мастерски строит поэт диалог.

Петербург

Как нарисован образ города (“пар зимы”, “жёлтый снег”, “плиты”, “камни”, “пустыни немых площадей”, “Нева буро-жёлтого цвета” и так далее).

Обращаясь к прошлому, что вспоминает герой? Какое чувство его угнетает?

Почему задерживается внимание на памятнике Петру I, что в истории связано с его именем?

Что имеет в виду поэт, когда говорит “о сознаньи проклятых ошибок” и “отраве бесплодных мечтаний”?

Как вы понимаете строфу: “Я не знаю, где Вы и где Мы ” (выделено автором)?

Можно ли назвать взгляд поэта на историю города и Отечества всеобъемлющим и, следовательно, во всём справедливым?

Как вы думаете, в каком состоянии можно написать такое стихотворение?

3. Обращение к циклу

Складни . Желательно, чтобы в этом разделе урока прозвучали стихотворения

Милая и

Он и я .

4. Цикл

Размётанные листы .

Среди миров . Коллективная работа над текстом.

Это стихотворение в 1910-х годах приобрело необыкновенную популярность через романс, музыку которого написал А. Вертинский. Он же был его исполнителем. Послушаем романс.

Как передана возвышенность чувства героя к Ней, Звезде, и кем она является для него?

Почему герой любовь к Ней возводит в сферу “миров” и “светил”?

Можно ли сказать, что это стихотворение создано в системе поэтики символизма? Как передана сложность и противоречивость чувства героя? Обратите внимание на оборот “не потому”, который употреблён дважды.

Как добивается поэт возвышенной интонации? Отметьте роль ямбического размера.

Как вы думаете, почему романс был так популярен?

Исчерпывается ли содержание стихотворения выделением мотива?

Прерывистые строки

Раскройте смысл названия. В каком состоянии находится герой? Обозначьте ситуацию стихотворения, его сюжет.

Почему нарушена хронология, последовательность событий?

Как вы думаете, любил ли он её?

Как синтаксически передано взбудораженное состояние героя? Обратите внимание на строфику.

Какое стихотворение Маяковского вам вспоминается?

Дети и

Моя тоска , мотивы которых легко осознаются учащимися.

За пределами рассмотренных нами стихотворений остаётся почти целый раздел -

Падает снег... ,

На северном берегу ,

В ароматном краю в этот день голубой... ,

Тоска кануна ,

Поэзия ,

Завещание ,

Майская гроза ,

Что счастье? ,

Колокольчики ,

Три слова ,

Я думал, что сердце из камня... ,

Поэту - стихи, в которых звучат то пушкинские, то тютчевские, то фетовские мотивы. Все эти стихотворения заслуживают внимания и рассмотрения их на отдельном уроке: в них учащиеся найдут подтверждение мотивов, которые обозначены ранее.

5. Вспомним определение сонета и попытаемся ответить на вопрос: почему Анненский так часто его использует? (О художественных возможностях сонета см. статью О. И. Федотова

Сонет Серебряного века . М., 1990. С. 5–34; О “музыкальности и почти изощрённой тонкости выражения чувств” в сонетах Анненского убедительно сказал Б. (бессмертное произведение)ов во вступительной статье к сборнику

Русский сонет . М., 1983.)

6. Коллективный ответ на вопрос: что представляет собой лирическая система И. Анненского и какие особенности других поэтических систем Серебряного века можно отметить, опираясь на стихи, прозвучавшие и прокомментированные в классе, а также прочитанные дома самостоятельно?

Обратимся к точному определению лирической системы, данному Б. О. Корманом в книге

Изучение текста художественного произведения : “Под лирической системой следует понимать совокупность лирических стихотворений, объединённых отчётливо выраженным отношением к действительности и художественным строем”. Запишем это определение в тетрадь.

Если говорить о восприятии мира лирическим героем Анненского, то оно оказывается трагическим потому, что является следствием осознания им острого неблагополучия мира, в котором человек тотально не может быть счастливым, то есть не может обрести опоры ни в общении с людьми или с природой, ни в любви. Отсюда основными являются мотивы тоски и одиночества, когда состояние муки становится обычным и осознаётся как данный свыше способ существования, как сам процесс жизни, а не какой-то из её этапов.

Грубый материальный безрадостный мир не принимается лирическим героем, безрадостным оказывается и мир интимный, тоже проникнутый тоской и страхом.

Лирический герой исполнен сочувствия к несчастным и обездоленным людям, это определило гуманистический пафос и обострённую совестливость всей лирики Анненского. Лирический герой осознаёт себя ответственным за всё, что происходит вокруг, и не может быть спокойным, когда в мире царят нищета, бедность, душевная неустроенность, одиночество.

В поэтическом строе лирики Анненского можно отметить поразительную искренность, открытую эмоциональность, музыкальность, мастерское владение ритмом, рифмой, стиховым размером. Анненского можно назвать мастером диалога, умело использующим все виды речи - от разговорной до возвышенной; Анненский в совершенстве владеет всем арсеналом изобразительно-выразительных средств языка, умело используя художественные богатства символа, метафоры, олицетворения, эпитета, превосходно используя все возможности русского синтаксиса для передачи сложнейших душевных состояний. Излюбленной формой стиха в системе Анненского является сонет. В поэтике стихов Анненского проявились элементы художественных систем, которые параллельно создавали символисты, акмеисты и футуристы. Наконец, лирика Анненского ассоциативна, она требует работы воображения и мобилизации всего житейского и литературного опыта читателя.

Поэтическое новаторство Анненского, искренность человеческого голоса, мастерство развёртывания образов, полных движения, насыщение стиха ёмким смыслом, умение соединить драматизм с простотой и доверительностью тона, умение находить разнообразные оттенки для бесконечного богатства красок и звуков окружающего мира - всё это стало достоянием русской поэтической культуры и получило творческое развитие в поэзии нашего времени. Этим и определяется место Анненского в историко-литературном процессе не только XX, но и XXI века.

Завершить работу над темой

И. Ф. Анненский необходимо домашним письменным заданием, которое бы закрепило впечатление, полученное учащимися на уроках, и в то же время заставило бы их ещё раз самостоятельно обратиться к стихам поэта.

Темы сочинений могут быть следующими:

1. Что, по-вашему, надо знать каждому об Анненском-поэте и человеке и какое стихотворение обязательно выучить наизусть?

2. Как отразилась личность поэта в сборнике стихов

Кипарисовый ларец ?

3. Какие стихи из цикла

Разбросанные листы (или из

4. Опыт анализа раздела

Стихотворения в прозе (Иннокентий Анненский . Стихотворения и трагедии. Серия

Библиотека поэта . Л.: Советский писатель, 1990).

5. И. Анненский как переводчик. Ваше мнение о переведённых стихах. (Можно выбрать переводы одного из поэтов: Г. , Ш. Бодлера, П. Верлена, С. Прюдома, А. Рембо и других; прочитать в Библиографическом словаре

Зарубежные писатели (под ред. Н. П. Михайльской; М.: Просвещение, 1966) статью о поэте и попытаться оценить стихи, переведённые И. Ф. Анненским.

6. Статья И. Анненского из

Книги отражений о моём любимом писателе (поэте) и что нового я узнал о нём.

7. Какие сонеты И. Анненского мне особенно запомнились.

Литература для учителя

Анненский И. Ф. Кипарисовый ларец / Вст. ст. Н. Богомолова. М.: Книга, 1990 (миниатюрное издание).

Анненский И. Ф. Стихотворения и трагедии. Вст. ст. А. Фёдорова. Л.: Советский писатель, 1990 (Серия

Библиотека поэта ).

Орлов А. Основные даты жизни и творчества И. Ф. Анненского // Анненский И. Ф. Книги отражений. М., 1979. Серия

Литературные памятники .

Беренштейн Е. Г. “Просветлённая страданием красота”. Поэтический мир Иннокентия Анненского // Литература в школе. 1992. № 3, 4.

Бавин С. Иннокентий Анненский // Бавин С., Семибратова И. Судьба поэтов Серебряного века. М., 1993. С. 7–16.

Верхейл К. Трагизм в лирике Анненского // Звезда. 1995. № 9. С. 208–216.

Гинзбург Л. О лирике. Л.: Советский писатель, 1974 (Глава

Вещный мир . С. 311–354).

Гумилёв Н. С. Письма о русской поэзии. М.: Современник, 1990.

Кирсалова Е. В., Леденёв А. В., Шаповалова Ю. М. Серебряный век русской поэзии. М.: Новая школа, 1996.

Кушнер А. О некоторых истоках поэзии И. Анненского // Анненский и русская культура XX века. М., 1996.

Кушнер А. Среди людей, которые не слышат // Новый мир. 1997. № 12. С. 192–215.

Максимов Д. Е. Русские поэты начала века. Л., 1990 (глава об Анненском).

Мандельштам А. Иннокентий Анненский // Серебряный век: русские судьбы. СПб., 1996. С. 913.

Маковский С. Иннокентий Анненский // Серебряный век. Мемуары. М., 1990. С. 114–145.

Подшивалова Е. А. Концепция мира и человека в

Кипарисовом ларце И. Ф. Анненского // Кормановские чтения. Вып. 1. Ижевск, 1994. С. 76–85.

Фёдоров А. В. Иннокентий Анненский: личность и творчество. Л., 1984.

Эткинд Е. Единство Серебряного века: О русской литературе конца XIX - начала XX века // Звезда. 1989. № 12. С. 185–199.

Как скачать бесплатное сочинение? . И ссылка на это сочинение; Лирика И. Ф. Анненского уже в твоих закладках.

Дополнительные сочинения по данной теме

В один из дней, когда шла работа над этой рецензией, гостем телепередачи «Школа злословия» стал известный деятель современного поэтического движения. В диалоге возникло и имя Иннокентия Анненского и даже состоялось оживлённое обсуждение, реализовался ли автор «Тихих песен» как творческая личность или всё же нет. Подробности позиций оппонентов здесь не так важны, любопытно, что сам по себе вопрос по-прежнему жив. Хотя, думается, в школьном преподавании литературы такой проблемы нет. Правда, Анненский
Тайна? Но ей довольно места и на острие твоего пера. Да как бы и там ещё ей не пришлось иногда делиться с Иронией, Тайне. Далеко с портала чёткие мерещатся мне и слова: “Аполлон улыбается не гордости мастера, а рвению ученика”. (И. Анненский) Описание событий в романах и других произведениях Иннокентия Анненского до сих пор остаётся одним из загадочных явлений в русской литературе рубежа XIX-XX веков. Эта “загадка” Анненского, как и его
Являясь вашим постоянным подписчиком, хочу поблагодарить вас за очень интересную газету. Считаю, что самое главное в вашей газете то, что она учит творчески работать, наталкивает на новые мысли. Статьи Ирины Бакановой «Стихотворный перевод» (N№ 44/1995), Владимира Корнилова «Своё и чужое» (N№ 19/1997) были мне очень интересны. Хочу предложить вашему вниманию урок «Тайна поэтического перевода». Сравнение оригинала с переводом – прекрасный методический приём, позволяющий ученикам глубже познакомиться с методами филологического анализа
1. "Поэзия как волшебство": звук и смысл в лирике начала XX века (на материале нескольких стихотворений одного из поэтов по выбору). 2. "Высокое ремесло": обновление поэтической формы в лирике серебряного века (на материале творчества одного из поэтов). 3. Поэзия мысли и поэзия души в творчестве мастеров серебряного века (на материале по выбору учащихся). 4. "Я не верю стихам, которые льются, рвутся - да!": поэтическое новаторство М. Цветаевой. 5. История и
Только детские книги читать... Осип Мандельштам Он взобрался в сани и сел у её ног, а Колдунья накинула на него полу плаща и хорошенько подоткнула мех со всех сторон. – Не хочешь ли выпить чего-нибудь горяченького? – спросила она. – Да, пожалуйста, ваше величество, – сказал Эдмунд. Зубы у него стучали от страха и холода. Клайв С. Льюис В 1910 году московское издательство «Скорпион» выпустило в свет посмертную книгу Иннокентия
Семинар по поэзии Серебряного века. 11-й класс Описанный здесь урок посвящён изучению одной из наиболее сложных тем школьной программы: поэзии Серебряного века. Сложность её обусловлена тем, что учащиеся далеко не всегда подготовлены к восприятию этой достаточно специфичной поэзии. Возможно, облегчить ученикам постижение особенностей стихотворений этого периода может суммирование знаний из области теории литературы, полученных ими ранее. Повторительное обобщение этих знаний целесообразно провести в форме двухчасового семинара. Подготовка к семинару Класс делится
Анализ стихотворения - Сжала руки под тёмной вуалью... Это стихотворение, являющиеся поистине шедевром творчества Ахматовой, вызывает у меня сложную гамму чувств и хочется читать его снова и снова. Конечно, все её стихотворения прекрасны, но это – моё любимое. В художественной системе Анны Андреевной умело выбранная деталь, примета внешней обстановки всегда наполнены большим психологическим содержанием. Через внешнее поведение человека, его жест Ахматова раскрывает душевное состояние своего героя. Одним из ярчайших примеров

После того, как были описаны мировоззрение и творческий метод Анненского, повлиявшие на творчество поэта, следует обратиться к основным темам лирики поэта.

Первые стихотворные опыты Анненского относятся к 1870-м годам и несут на себе печать ученичества. В этих произведениях звучат отголоски поэзии XIX века (Ф. Тютчев, А. Фет). Достаточно указать названия этих стихотворений: “Романс”, “Березка", “Певцу” - уже они говорят о том, что Анненский следует традиции XIX века, воспроизводит романтическую образность и тематику. Эти стихотворения не являются достижением зрелого художника. Он сам об этом говорит в одном из своих поздних стихотворений в прозе:

“А я глядел... на радугу и сочинял стихи".

Это были плохие стихи, совсем плохие стихи, то была даже не стихотворная риторика, а что-то еще жальче”. /II, 20, стр.37/.

О том, что эти стихотворения не несут и художественной ценности говорит и то, что почти ничего не уцелело.

Хотя поэт, по времени творчества, относится к временному промежутку, который можно ограничить с 1870 по 1909 год, он не соотносится полностью с общелитературной тенденцией. Он не занимается богоискательством (Вяч. Иванов, Д. Мережковский, З. Гиппиус), отдален от мистицизма.

По основным темам он более соотносится с французским символизмом эпохи декаданса. Это тема тоски, тема смерти и тема невозможности изменить что-либо в своей жизни. Этими темами лирическое “я” поэта наиболее полно соотносится с героями А.П. Чехова - разочарованными интеллигентами, тоскующими о жизни, не могущими что-нибудь изменить в своей собственной и окружающей жизни. Это приводит к усиленной рефлексии автора, попытке разобраться в себе самом, неуверенности в выводах и суждениях. К примеру, стихотворение “Гармония”:

В тумане волн и брызги серебра,

И стертые эмалевые краски...

Я так люблю осенние утра

За нежную невозвратимость ласки!

И пену я люблю на берегу,

Когда она белеет беспокойно...

Я жадно здесь, покуда небо знойно,

Остаток дней туманных берегу.

А где-то там мятутся средь огня

Такие ж я , без счета и названья,

И чье-то молодое за меня

Кончается в тоске существованье. /I, 2, стр.187/

Здесь поднимается тема тоски существования, как однообразия. Оно противопоставлено гармонии с природой: герой, будучи в среде ему нравящейся, не забывает, что он “без счета и названья", то есть обыватель и вносит поправки в традиции классической поэзии XIX века, а именно погружает в природу не романтического героя, а обычного человека.

Если взять в пример последний катрен стихотворения “Лира часов", то явна неуверенность героя в будущем:

“Найдется ль рука, чтоб лиру

В тебе так же тихо качнуть,

И миру, желанному миру,

Тебя, мое сердце вернуть?... ”. /I, 2, стр.220/

Здесь явно проступает тема смерти, которой у Анненского посвящено довольно много стихотворений. Он, поэт, который “не умеет молится", не видит продолжения после смерти, а, следовательно, не понимает ее так, как Ф. Сологуб. Анненский любит жизнь, хотя она приносит ему только тоску и муку. Об этом он высказывается в последнем стихе сонета “Желанье жить": “Только б жить, дольше жить, вечно жить..."

Тема тоски для поэта - одна из ведущих. Это, скорее, мотив, а не тема. “Тоска” проходит через все творчество и является одним из самых употребляемых понятий. Названия многих стихотворений, отражают эту тенденцию: “Трилистник Тоски", “Тоска возврата", “Тоска", “Тоска медленных капель”, “Тоска кануна”, “Тоска синевы”, “Тоска миража” и другие. Тоска у Анненского - это однообразие жизни, воспоминание прожитых лет, все ушедшее. Об однообразии жизни говорит стихотворение “Тоска”:

По бледно-розовым овалам,

Туманом утра облиты,

Свились букетом небывалым

Стального колера цветы...

Поймешь, на глянце центифолий

Считая бережно мазки...

И строя ромбы поневоле

Между этапами Тоски. /I, 2, стр.63/

Здесь описываются обои в комнате и глядящий на них больной герой, который от нечего делать изучает их.

Такие локальные зарисовки вообще очень характерны для Анненского. Они везде, даже природа изображается, иногда, увиденной через окно кабинета. К примеру стихотворение “Дождик" из “Трилистника Дождевого”. Стихия описывается через окно:

И в миг, что с лазурью любилось,

Стыдливых молчаний полно, -

Все темною пеной забилось

И нагло стучится в окно. /I, 2, стр.107/

Итак, тема тоски у И.Ф. Анненского несет очень важную роль в его творчестве. Она объясняется тем, что лирический герой автора, это человек, перешедший рубеж юности и молодости, набравшийся опыта человек, который чувствует приближение конца и все пережитое им вызывает ту тоску, которая тревожит его. Но, однако, тоска связана и с желанием жить, которое у поэта проступает во всех стихотворениях.

Часто, жизнь человека Анненским сравнивается с механизмом, который изнашивается и прекращает свое существование, но это сравнение не прямое (“Стальная цикада", “Будильник", “Тоска маятника”).

…Лишь шарманку старую знобит,

И она в закатном мленьи мая

Все никак не смелет злых обид,

Цепкий вал кружа и нажимая.

И никак, цепляясь, не поймет

Этот вал, что ни к чему работа,

Что обида старости растет

На шипах от муки поворота.

Но когда б и понял старый вал,

Что такая им с шарманкой участь,

Разве б петь, кружась, он перестал

От того, что петь нельзя, не мучась? …

(“Старая шарманка”) /I, 2, стр.72/

Шарманка и вал существуют как бы отдельно и не соотносятся с человеком. Это отдельные от мира людей вещи, которым приписываются человеческие качества. Эту черту Л. Гинзбург назвала “вещным миром" /II, 5/, а Н.С. Гумилев “преследованием декораций и декоративности” /II, 9/.

Даже любовная лирика имеет эти тенденции. К примеру, стихотворение “Смычок и струны", в котором любовь-музыка, кажется автору мукой, которую испытывают главные действующие лица: скрипка и смычок.

…И было мукою для них,

Что людям музыкой казалось. /I, 2, стр.68/

Или, если взять стихотворение “Трое", то становится понятно, почему Анненский относится к любви, как к муке:

Ее факел был огнен и ал,

Он был талый и сумрачный снег:

Он глядел на нее и сгорал,

И сгорал от непознанных нег.

Лоно смерти открылось черно -

Он не слышал призыва: “Живи”,

И осталось в эфире одно

Безнадежное пламя любви.

Да на ложе глубокого рва,

Пенной ризой покрыта до пят,

Одинокая грезит вдова -

И холодные воды кипят. /I, 2, стр.97/

Любовь - это всепожирающий огонь, после которого приходит “черная" смерть. Наиболее четко это выражается в стихотворении “Я думал, что сердце из камня”.

… На сердце темно, как в могиле,

Я знал, что пожар я уйму…

Ну вот… и огонь потушили,

А я умираю в дыму. /I, 2, стр.275/

Герой не может жить без любви, но она причиняет ему муку.

Итак, тема тоски и смерти, невозможности изменить что-либо относится к декадентскому началу в поэзии Анненского. Даже тема любви, в какой-то мере соотносится с этим мироощущением. Поэт выстраивает микрокосмос человека, рефлектирующей личности, которая тоскует по прожитой жизни, которую мучат бытовые реалии. Эти реалии здесь - те вещи, которые окружают героя, сосуществуют с ним и помогают осознать самого себя.

Даже сюжетность стихотворения состоит, по словам Л. Гинзбург, “в сцеплениях и разрывах между внешним и внутренним миром, в динамике вещей, подобной динамике отраженных в них душевных процессов”. /II, 5, стр.331/

Теперь следует обратиться к той теме, которая является наследием традиции русской прозы XIX века, к теме совести. Она перекликается с творчеством Ф.М. Достоевского. Наиболее разработан этот вопрос был А. Федоровым в монографии “Иннокентий Анненский. Личность и творчество." /II, 21/.

У Анненского тема совести заключается в сострадании к людям, обиженным жизнью, социально неустроенным. Наиболее полно в этом отношении стихотворении “Дети”:

…Но безвинных детских слез

Не омыть и покаяньем,

Потому что в них Христос,

Весь, со всем своим сияньем.

Ну, а те, что терпят боль,

У кого как нитки руки…

Люди! Братья! Не за то ль

И покой наш только в муке. /I, 2, 195/

“Мучительный вопрос совести" для Анненского очень важен и это делает его, во многом, последователем Достоевского.

Еще одной чертой, роднящей поэта с русской лирикой XIX века, а именно с А. Фетом, является конкретность восприятия.

Подводя итоги, следует сказать, что тематика не ограничивается очерченным в этой работе кругом, но остальные темы либо вписываются в те, о которых говорилось, либо они являются разновидностями одной из главных.

Надо еще раз отметить эти темы:

тема тоски

тема невозможности изменить что-либо

тема смерти

тема любви