Октябрьская революция поставила перед архитекторами задачу создания нового в социальном отношении типа жилища. Поиски его велись, начиная с первых лет Советской власти, в процессе становления социалистического быта.

20 августа 1918 г. Президиум ВЦИК издал декрет «Об отмене частной собственности на недвижимости в городах». В распоряжение местных Советов перешли все наиболее ценные жилые строения. Началось массовое переселение рабочих из лачуг и подвалов в дома, конфискованные у буржуазии. В Москве в благоустроенные квартиры было переселено в 1918-1924 гг. почти 500 тыс. чел., в Петрограде - 300 тыс.

Массовое переселение рабочих в дома буржуазии сопровождалось процессом стихийного возникновения бытовых коммун, которые преследовали как социально-политические, так и чисто хозяйственные цели. Бывшие доходные дома рассматривались как рабочие жилища нового типа, в которых хозяйственный уклад и организация быта должны были способствовать развитию коллективистских навыков у населения, воспитывать коммунистическое сознание. Получив жилище в бесплатное пользование (до введения НЭПа рабочие пользовались жилищем бесплатно), рабочие создали в каждом доме органы самоуправления, которые не только ведали эксплуатацией здания, но и организовывали такие домовые коммунальные учреждения, как общие кухни-столовые, детские сады, ясли, красные уголки, библиотеки-читальни, прачечные и т. д. Эта форма коллективного содержания рабочими жилых домов (на началах самообслуживания) была широко распространена в первые годы Советской власти. Например, в Москве к концу 1921 г. насчитывалось 865 домов-коммун, в Харькове в 1922-1925 гг. было 242 дома-коммуны. Однако даже в годы наибольшего подъема движения за организацию в национализированных жилищах рабочих домов-коммун коммунальные формы быта в них развивались крайне медленно. Причину такого положения видели тогда прежде всего в том, что старые типы домов не соответствовали новым формам быта. Считалось, что проблема перестройки быта будет решена путем строи-

Стр. 79-

Тельства специально разработанных новых типов жилого дома (с общественными помещениями).

При этом не было единой точки зрения на сам архитектурно-планировочный тип нового жилища: одни предлагали ориентироваться на рабочий поселок-коммуну (состоящий из индивидуальных домов и сети общественных зданий), другие главную роль отводили комплексным домам-коммунам с обобществлением быта, третьи считали необходимым разработать переходный тип дома, который способствовал бы постепенному внедрению в быт новых форм.

Возникшие в национализированных жилищах рабочие дома-коммуны явились базой для социального заказа на разработку нового типа жилого дома, они сыграли роль экспериментальной площадки, где рождались и проверялись новые формы быта. Здесь возникли и получили широкое распространение создаваемые на началах самообслуживания своеобразные зародыши развившейся в будущем системы коммунально-бытового обслуживания. Прежде всего это те элементы коммунально-бытовых и культурно-общественных учреждений, которые были связаны с решением таких важнейших социально-политических задач, как раскрепощение женщин от домашнего хозяйства с целью вовлечения ее в производство и общественную жизнь (столовые, общие кухни, прачечные, детские сады и ясли и т. д.) и осуществление культурной революции (библиотеки-читальни, красные уголки и т. д.).

Одни из первых проектов домов-коммун («коммунальные дома») были созданы Н. Ладовским и В. Кринским в 1920 г. Жилые дома в этих экспериментальных проектах представляли собой сложные по композиции многоэтажные здания, в которых вокруг двора-холла были сгруппированы различные помещения.

Значительную роль в разработке нового типа жилища сыграл объявленный в конце 1922 г. конкурс на проекты застройки двух жилых кварталов в Москве показательными домами для рабочих (семейных и одиноких). В большей части конкурсных проектов квартиры для семейных запроектированы в трехэтажных секционных домах (проекты Л. Веснина, С. Чернышева, И. и П. Голосовых, Э. Норверта и др.); общественные учреждения кварталов во многих проектах представляли собой отдельные здания, иногда блокировавшиеся между собой по признаку функциональной близости. Принципиальный интерес представлял проект К. Мельникова. Выделив жилище для семейных в отдельные жилые корпуса, он объединил общественные помещения (секторы питания, культурного отдыха, воспитания детей, хозяйственно-бытовой) в единый сложный по конфигурации корпус, связав его на уровне второго этажа крытым переходом (на столбах) с четырьмя жилыми четырехэтажными корпусами для малосемейных.

В 1926 г. Моссовет провел всесоюзный конкурс на проект дома-коммуны. В поданном на конкурс проекте Г. Вольфензона, С. Айзиковича и Е. Волкова сложный по конфигурации план дома состоял из примыкавших друг к другу жилых корпусов коридорного типа, расположенных по сторонам отодвинутого в глубину коммунального корпуса. Этот проект был в 1928 г. осуществлен (Хавско-Шаболовский пер.) (рис. 34).

Дома-коммуны проектировались в середине 20-х гг. и для других городов. Часть из них была осуществлена. Однако острая жилищная нужда приводила к тому, что эти дома заселялись с нарушением предусмотренного программой режима их эксплуатации (коммунальные учреждения не работали, общественные помещения отводились под жилье, предназначенные для одиноких и малосемейных корпуса заселялись семьями с детьми и т. д.), что создавало неудобства и вызывало резкую критику самого типа дома-коммуны.

В процессе строительства новых жилищ отмирали одни и рождались другие элементы организации быта. Переход к НЭПу и к хозяйственной самоокупаемости городских жилых домов (введение квартплаты) привел к существенным изменениям в самой экономической основе функционирования рабочих домов-коммун. Основанная на бесплатной эксплуатации дома и полном самообслуживании бытовая коммуна

Стр. 80-

Уступала место новой форме бытового коллектива - жилой кооперации с долевым участием членов в финансировании строительства и эксплуатации дома.

Дома жилищных кооперативов, строительство которых развернулось во второй половине 20-х гг., часто включали наряду с жилыми ячейками (квартиры для семей, комнаты для одиноких) и коммунально-общественные помещения. Однако по степени обобществления быта они были ближе к обычным жилым домам, имеющим некоторые элементы обслуживания. Таков жилой дом кооператива «Дукстрой» в Москве (архит. А. Фуфаев, 1927-1928 гг.) (рис. 53, 54).

В первые годы Советской власти дом-коммуна противопоставлялся как основной тип рабочего жилища одноквартирному дому с участком, разработка которого началась после Октябрьской революции. В 1921 г. Н. Марковников создает экспериментальный проект двухквартирного кирпичного жилого дома с квартирами в двух уровнях. В 1923 г. по его проекту в Москве было начато строительство поселка жилищного кооператива «Сокол», состоящего из различных типов малоэтажных домов (одно-, двух-, трехквартирных и блокированных) (рис. 55, 56).

Стремясь сделать малоэтажное жилище более экономичным и в то же время сохранить характер усадебной застройки (вход в каждую квартиру непосредственно с улицы, озелененный участок каждой семье), архитекторы в начале 20-х гг. создают большое количество различных вариантов двух-, четырех- и восьмиквартирных, а также блокированных домов.

В начале 20-х гг. малоэтажное жилище становится наиболее распространенным типом строительства для рабочих не только в поселках, но и в городах. В Москве в первой половине 20-х гг. строились в основном жилые комплексы, состоящие из малоэтажных домов: рабочие поселки заводов АМО (рис. 57) (двухэтажные блокированные дома, архит. И. Жолтовский, 1923 г.), «Красный богатырь» (1924-1925 гг.), «Дукс» (двухэтажные четырех-, шести- и восьмиквартирные дома, архит. Б. Бендеров, 1924-1926 гг.) и др. Одноэтажными и частично двухэтажными одно-, двух-, четырех- и восьмиквартирными жилыми домами застроен поселок имени С. Разина на Апшероне (первая очередь введена в эксплуатацию в 1925 г., архит. А. Самойлов).

Однако к середине 20-х гг. стало ясно, что малоэтажное жилище и дома-коммуны не могут рассматриваться как основные типы массового жилищного строительства. Обострение жилищной нужды требовало перехода на массовое строительство многоэтажных квартирных жилых домов для рабочих, на создание действительно экономичного типа жилища. Таким типом стали секционные жилые дома, переход к строительству которых был связан также и с тем, что в середине 20-х гг. основными заказчиками жилищного строительства становятся местные Советы.

Первые жилые комплексы из секционных домов (в Москве, Ленинграде, Баку и других городах) строились с использованием специально для них разработанных типов жилой секции и дома. В середине 20-х гг. появляются первые типовые жилые секции, которые на протяжении последующих лет претерпели существенные изменения, что повлияло на характер заселения вводимых в эксплуатацию новых жилых домов.

53. Москва. Жилой дом кооператива «Дукстрой». 1927-1928 гг. Архит. А. Фуфаев. План

1 - двухкомнатные квартиры; 2 - однокомнатные квартиры; 3 - ванные и душевые; 4 - общежития

Так, например, в первых четырехквартирных типовых секциях для Москвы 1925-1926 гг. преобладали двухкомнатные квартиры, что ограничивало возможности их покомнатного заселения (рис. 58.) Типовая секция 1927-1928 гг. была уже двухквартирной, при этом основной стала не

Стр. 81-

Стр. 82-

Двухкомнатная, а трехкомнатная квартира. Квартиры стали более благоустроенными (появились ванные комнаты, предусматривалось сквозное проветривание, отсутствие проходных комнат). Однако ориентация на многокомнатные квартиры, утвердившаяся во второй половине 20-х гг. в условиях относительно малого объема жилищного строительства и острой жилищной нужды, определила и характер распределения жилой площади. Массовое распространение получило покомнатное заселение новых жилых домов.

Переход в середине 20-х гг. к застройке городских жилых комплексов секционными домами потребовал от архитекторов разработки новых типов секций, позволяющих проектировать жилые комплексы с относительно плотной застройкой и в то же время создавать разнообразные по объемно-пространственной композиции кварталы с обилием воздуха и зелени. Наряду с широко применявшимися в прошлом (и за рубежом) рядовыми, торцовыми, угловыми, Т-образными и крестообразными секциями были разработаны новые типы секций - трехлучевые (рис. 59) и тупоугольные (проекты 1924-1925 гг., архитекторы Н. Ладовский и Л. Лисицкий).

Во второй половине 20-х гг. продолжалась разработка типа коммунального дома.

При этом особое внимание уделялось выработке программы нового типа жилища (товарищеское соревнование на проект жилого дома для трудящихся, 1926-1927 гг.) (рис. 60).

В 1928 г. группой архитекторов во главе с М. Гинзбургом (М. Барщ, В. Владимиров, А. Пастернак и Г. Сум-Шик) была начата работа по рационализации жилища и разработке коммунального дома переходного типа в секции типизации Стройкома РСФСР, где практически впервые в государственном масштабе стали разрабатываться проблемы научной организации быта. Ставилась задача разработать такие жилые ячейки, которые позволили бы дать отдельную квартиру каждой семье с учетом реальных возможностей тех лет. Было обращено внимание на рационализацию планировки и оборудования квартиры. Были проанализированы график движения и последовательность трудовых процессов хозяйки в кухне; рационально размещенное оборудование позволило высвободить часть неиспользуемой площади.

Наряду с рационализацией секционных квартир в секции типизации были разработаны различные варианты пространственного расположения жилых ячеек с использованием сквозного коридора, обслуживающего один этаж, два этажа и три

Стр. 83-

Этажа, как, например, жилая ячейка типа Ф, которая позволяла устраивать коридор, обслуживающий два этажа за счет понижения высоты вспомогательных помещений квартир и алькова (коридор светлый, а каждая квартира имеет сквозное проветривание) (рис. 62).

Результатом работы секции типизации в 1928-1929 гг. была, с одной стороны, разработка «типовых проектов и конструкций жилищного строительства, рекомендуемых на 1930 год» (изданы в 1929 г.), а с другой - строительство шести экспериментальных коммунальных домов в Москве, Свердловске и Саратове (рис. 61-65). В этих домах проверялись различные варианты пространственных типов жилых ячеек, приемы взаимосвязи жилой и общественной части коммунального дома, новые конструкции и материалы, методы организации строительных работ.

56. Москва. Жилые дома поселка «Сокол». 1923 г. Архит. Н. Марковников.

План дома. Общий вид. Фрагмент

Следует отметить дом на Новинском бульваре в Москве (архитекторы М. Гинзбург и И. Милинис, инж. С. Прохоров, 1928-1930 гг.), состоящий из жилого, коммунального и хозяйственного корпусов (рис. 61). Жилой корпус - это шестиэтажное здание с двумя коридорами (на втором и пятом этажах). Первый этаж заменен столбами. В доме три типа квар-

Стр. 84-

Тир - малометражные квартиры (тип Ф), сдвоенные квартиры, квартиры для больших семей. На уровне второго этажа жилой корпус соединен крытым переходом с коммунальным корпусом, где помещались кухня-столовая (обеды брали на дом) и детский сад.

Развертывание работ по проектированию новых городов и жилых комплексов при вновь строящихся в первую пятилетку промышленных предприятиях поставило проблему массового типа жилища в центр внимания архитекторов. Началась острая дискуссия по проблемам перестройки быта, о судьбе семьи, взаимоотношениях родителей и детей, формах социальных контактов в быту, задачах обобществления домашнего хозяйства и т. д.

Много внимания уделялось в этот период проблеме семейно-брачных отношений и их влиянию на архитектурно-планировочную структуру нового жилища, высказывались мнения о полном обобществлении домашнего хозяйства, ставилась под сомнение семья как первичная ячейка общества и др. Создавались проекты домов-коммун, в которых жильцы были разделены на возрастные группы (для каждой из них предусмотрены отдельные помещения), а вся организация жизни строго регламентирована. Например, запроектированный в 1929 г. М. Барщем и В. Владимировым дом-коммуна делился на три связанных между собой основные корпуса: шестиэтажный - для детей дошкольного возраста, пятиэтажный - для детей школьного возраста и десятиэтажный - для взрослых.

Сторонники предложений о полном обобществлении быта и ликвидации семьи ссылались на отдельные примеры бытовых коммун с полным обобществлением быта и отказом от семьи. Однако некоторые социологи и архитекторы 20-х гг., анализируя молодежные общежития, специфику организации быта и характер взаимоотношений в них рассматривали неоправданно расширительно. Практически многие проекты домов-коммун с полным обобще-

Стр. 85-

Ствлением быта и с отказом от семьи были попыткой архитектурно оформить и рационализировать бытовой уклад молодежного общежития. Характерна и судьба построенных в расчете на такой молодежный коллектив домов-коммун. Те из них, которые создавались для студенческих бытовых коммун, долгие годы функционировали как благоустроенные общежития, так как в них постоянно поддерживался заданный программой возрастной и семейный состав жильцов. Те же дома-коммуны, которые строились для бытовых коммун рабочей молодежи, постепенно по мере создания их жильцами семей превращались в неудобные жилища, ибо менявшийся бытовой уклад уже никак не соответствовал предусмотренной проектом организации быта молодежной коммуны.

И все же движение пришедшей в вузы рабочей молодежи за создание бытовых студенческих коммун, формирование таких коммун оказали определенное влияние на проектирование и строительство студенческих общежитий в конце 20-х гг.

В этот период в Москве был построен экспериментальный студенческий дом-коммуна на 2 тыс. чел. (архит. И. Николаев, 1929-1930 гг.). В большом восьмиэтажном корпусе расположены небольшие комнаты (6 м²) на два человека, предназначавшиеся только для сна. Этот корпус соединялся с трехэтажным общественным корпусом, в котором размещались спортивный зал, зрительный зал на 1000 мест, столовая, читальный зал на 150 чел., зал для занятий на 300 чел., кабины для индивидуальных занятий. Были запроектированы также прачечная, починочная, детские ясли на 100 мест, комнаты для кружков и т. д. (рис. 66, 73).

60. Товарищеское соревнование на проект жилого дома для трудящихся. 1926-1927 гг.

Архитекторы А. Оль, К. Иванов, А. Ладинский. Аксонометрия. Планы

В проектах ленинградских студентов (ЛИКС) дом-коммуна решался по уже

Стр. 86-

Ставшему к концу 20-х гг. привычному типу - многоэтажный жилой корпус (или корпуса) и соединенный с ним общественный корпус (или несколько корпусов).

В большинстве выполнявшихся под руководством И. Леонидова проектов студентов ВХУТЕИНа коммуны разделены на группы. Такая же идея была положена и в основу жилого комплекса в проекте И. Леонидова для Магнитогорска (рис. 67).

62. Пространственные жилые ячейки типа Ф, разработанные в секции типизации

Стройкома РСФСР и использованные в доме на Новинском бульваре

Стр. 87-

Среди осуществленных домов-коммун, общественно-коммунальные помещения которых успешно функционировали в комплексе с жилыми ячейками, можно назвать дом общества политкаторжан в Ленинграде (начало 30-х гг., архитекторы Г. Симонов, П. Абросимов, А. Хряков). Он состоит из трех соединенных внутренними переходами корпусов. В двух корпусах галерейного типа расположены малые двухкомнатные квартиры, а в секционном корпусе - большие трехкомнатные квартиры. На первом этаже размещаются общие помещения: вестибюль, фойе, зрительный зал, столовая, библиотека-читальня и т. д. (рис. 68).

Стоявшие в рассматриваемый период перед архитекторами задачи улучшения бытовых условий трудящихся предполагали как совершенствование самих квартир, так и развитие сети коммунально-бытового обслуживания.

Стр. 88-

Стр. 89-

Стр. 90-

Реальные процессы формирования быта свидетельствовали, что семья оказалась устойчивой первичной ячейкой общества. Бытовая коммуна (потребительский коллектив), основанная на полном добровольном самообслуживании ее членов, оказалась утопией, так как она не учитывала реальные экономические отношения людей при социализме («от каждого по способностям, каждому - по труду») и как структурная единица общества не получила развития. Не получил широкого распространения и переходной тип коммунального дома, так как не оправдались надежды на быстрое вытеснение из пределов жилой ячейки бо́льшей части бытовых процессов.

В конце 20-х гг. было запроектировано и построено много квартирных жилых домов и комплексов, в которые были включены и элементы коммунально-бытового обслуживания: жилой комплекс (архит. Б. Иофан, 1928-1930 гг.) на Берсеневской набережной в Москве (рис. 69), в котором общественные корпуса (кинотеатр, клуб с театральным залом, детский сад и ясли, столовая, магазин) пристроены к жилым корпусам, но не связаны с ними; дом-комплекс в Киеве на ул. Революции (архит. М. Аничкин, инж. Л. Жолтус, 1929-1930 гг.) - пятиэтажное, сложное по конфигурации здание с общественными помещениями в первом этаже; дом-коллектив в Иваново-Вознесенске (архит. И. Голосов, 1929-1932 гг.) (рис. 70).

Стр. 91-

А - корпус с двухкомнатными квартирами; Б - корпус с трехкомнатными квартирами; а - план типового этажа: 1 - жилые комнаты; 2 - передняя; 3 - санитарный узел; 4 - кухня-шкаф; б - план первого этажа: 1 - вестибюль; 2 - фойе; 3 - зрительный зал; 4 - столовая; 5 - открытая галерея

Стр. 92-

Стр. 93-

Эти и многие другие жилые дома и комплексы, запроектированные в конце 20-х гг., наглядно свидетельствуют о том, что тип массового городского жилого дома к этому времени еще находился в стадии поисков. Архитекторов уже не удовлетворяли ни секционные дома с большими квартирами для покомнатного заселения, ни дома-коммуны с жилыми «кабинами», лишенными подсобных помещений. Велись поиски экономичной жилой ячейки на семью, форм взаимосвязи жилого дома с учреждениями коммунально-бытового обслуживания.

В мае 1930 г. было принято постановление ЦК ВКП(б) «О работе по перестройке быта», в котором подчеркивалась важность формирования нового социалистического быта и были вскрыты ошибки, допущенные в этой области.

Новые социальные условия и определяемые ими формы решения жилищного вопроса создавали благоприятные условия для разработки типовой рациональной экономичной квартиры. Характерные для социалистического общества формы распределения жилой площади потребовали принципиально нового подхода к проектированию квартиры.

В годы первой пятилетки в стране началось широкое жилищное строительство для рабочих. Сооружались отдельные дома в плотно застроенных районах городов, создавались новые кварталы на месте бывших убогих окраин, новые жилые комплексы, новые промышленные города. Вся страна превратилась в строительную площадку, причем наряду с огромными капиталовложениями в промышленность первостепен-

Стр. 94-

Ное значение имело и массовое жилищное строительство. Быстро расширяется география новых жилых комплексов. Наряду с Москвой, Ленинградом, Баку, Иваново-Вознесенском и другими сложившимися еще до революции крупными промышленными центрами все нарастающими темпами строятся жилые комплексы для рабочих вблизи вновь сооружавшихся промышленных гигантов первой пятилетки при Харьковском и Сталинградском тракторных заводах, при автозаводе в г. Горьком.

В больших масштабах развернулось жилищное строительство в быстро развивавшихся промышленных центрах Урала и Сибири - Свердловске, Нижнем Тагиле, Магнитогорске, Новосибирске, Челябинске, Кемерове, Новокузнецке и др.

Основными типами массового жилого строительства в годы первой пятилетки были трех - пятиэтажные секционные дома, разработке, планировке и конструкции которых уделялось основное внимание. Были созданы многочисленные типы секций, учитывающих местные климатические условия, характер распределения жилой площади и возможности инженерного оборудования.

В связи с острым дефицитом строительных материалов в конце 20-х гг. (отпускавшихся в первую очередь для промышленного строительства) развернулись научные

Стр. 95-

И проектные экспериментальные работы в области сборного домостроения с использованием местных материалов и отходов промышленного производства.

Еще в 1924-1925 гг. акционерное общество «Стандарт», в проектном бюро которого работала группа архитекторов, имевших опыт применения новых деревянных конструкций на строительстве павильонов сельскохозяйственной выставки в Москве (1923 г.), наладило заводское изготовление (на базе деревообделочных комбинатов) стандартных малоэтажных сборных жилых домов, которыми застраивались рабочие поселки (например, в Иваново-Вознесенске) (рис. 71).

В 1927 г. в Москве был сооружен первый жилой дом из небольших шлакоблоков по проекту инженеров Г. Красина и А. Лолейта. В 1929 г. исследования в области крупноблочного строительства разворачиваются в Харьковском институте сооружений (руководитель инж. А. Ваценко). Результатом этой работы были экспериментальные кварталы трехэтажных домов из крупных шлакобетонных блоков (1929 г.), опытный шестиэтажный крупноблочный дом в Харькове (1930 г., архит. М. Гуревич, инженеры А. Ваценко, Н. Плахов и Б. Дмитриев), поселки крупноблочных домов в Краматорске (1931-1933 гг., те же авторы).

Одновременно с развитием каменного крупноблочного строительства, с ориентацией на постепенное возрастание этажности жилых домов продолжались разработки и в области малоэтажного деревянного домостроения из стандартных элементов заводского изготовления. Были разработаны проекты жилых домов различного типа из местных материалов, велось экспериментальное строительство. В ряде разработанных типов домов предусматривалась возможность изменения планировки жилой ячейки - раздвижные и складные перегородки. Предусматривалось создание специальных предприятий для строительства из местных материалов по проектам малоэтажных типовых жилых домов. Строительство

Стр. 96-

Жилья предполагалось полностью индустриализировать, выпускать на заводах готовые элементы минимального веса и монтировать их на месте при помощи легкого крана в короткие сроки.

В конце рассматриваемого периода создаются и первые перспективные проекты строительства жилых домов из объемных элементов. В 1930 г. Н. Ладовский опубликовал, а в 1931 г. запатентовал предложение сделать основным стандартным элементом полностью оборудованную жилую ячейку (кабину) одного или двух типов. Такие объемные элементы должны были изготовляться на заводе и в законченном виде доставляться на строительство, где из них должен был осуществляться монтаж жилых домов различного типа - от индивидуальных домов до многоэтажных зданий, в которых наряду с жилыми ячейками могли быть помещения общего и специального назначения. Предусматривался такой метод организации строительства жилых комплексов из объемных элементов, когда на участке в первую очередь должны были прокладываться все коммуникации, а потом возводиться стандартизированный каркас. Жилая кабина в собранном виде должна была вставляться с помощью кранов в каркас и подключаться к коммуникациям.

Разрабатывая проекты рабочего жилища, архитекторы стремились не только по-новому организовать быт его жителей, но и много внимания уделяли разработке новых приемов объемно-пространственной композиции жилища и созданию нового облика жилого дома.

Широко распространенный в проектах нового типа жилища прием соединения корпусов переходами приводил к появлению новых объемно-пространственных решений, застройка селитебной территории приобретала иной градостроительный размах. Характерный пример - жилой комплекс «Городок чекистов» (рис. 72) в Свердловске, 1931 г. (архитекторы И. Антонов, В. Соколов, А. Тумбасов).

В 20-е гг. советские архитекторы разработали ряд оригинальных решений блокированных малоэтажных домов.

Стр. 97-

В 1930 г. в Ереване по проекту К. Алабяна и М. Мазманяна был выстроен жилой дом со своеобразным «шахматным» расположением характерных для местной архитектуры глубоких лоджий (рис. 74).

Отличительной чертой разработки нового типа жилища в рассматриваемый период была ярко выраженная проблемность творческих поисков. Особое значение приобрели социальные проблемы нового типа жилища, тесно связанные с перестройкой быта; ставились также и другие проблемы - функциональные, художественные, конструктивные.

Разрабатывались новые типы жилища, новые объемно-пространственные решения дома, варианты сочетания жилых и коммунальных помещений, пространственные типы жилых ячеек, рациональная планировка и оборудование квартиры, новые типы одноквартирных, блокированных, секционных и односекционных домов, крупносборное и мобильное жилище и т. д. Это привело к тому, что наша архитектура уже в период ее становления активно влияла на разработку современного жилища в других странах.

Особенность строительства в сложившихся городских массивах, старых и новых, связана с необходимостью учитывать гораздо более сложный комплекс внешних факторов, чем при застройке свободных территорий. В 70-е годы появились крупные комплексы, связанные с реконструкцией значительных частей города. Среди них назовем прежде всего застройку Марксистской улицы (архитекторы В. Степанов, Р. Мелкумян, Л. Ольбинский, Я- Студников, начата в 1974 г). Эта улица, лежащая между двух важных площадей - Таганской и Крестьянской заставы,- связывает с центральным массивом Волгоградский проспект, одну из главных магистралей Москвы. Здесь создан ряд административных, производственных и общественных сооружений - корпуса 1-го Московского часового завода, проектных институтов, торжественно симметричное здание Ждановского райкома КПСС. И однако общую тональность ансамбля улицы задают жилые дома, их внушительные массы с крупными членениями и сильным ритмом фасадов. Особенно четко организована застройка левой стороны улицы, над которой доминируют три 16-этажных восьмисекционных дома каркасно-панельной конструкции. Их П-образные в плане корпуса выступают к магистрали. Разделенные большими разрывами, они воспринимаются как гигантские монолиты, соразмерные широкой магистрали и далеким перспективам, открывающимся со стороны площади Крестьянской заставы.

Крупный ритм фасадов определяют вертикальные выступы, соединенные лоджиями. Ленты балконных ограждений, «обегающие» углы домов на трех верхних этажах, образуют как бы фриз, подчеркивающий цельность внушительного объема. Объединяющим элементом служат и выступающие вперед первые этажи, где размещаются торговые предприятия, - они воспринимаются как стилобат, над которым поднимаются жилые этажи. Сочетание белого и сиреневого цветов подчеркивает рельефность архитектуры. Характерная, запоминающаяся композиция создана из стандартных элементов, без применения индивидуальных изделий.

Говоря об архитектуре Москвы 70-х годов, нельзя обойти реконструкцию центральных кварталов. Значение этой работы определяется не только наступившим дефицитом свободных земель - здесь с особой остротой вставала проблема соотношения старого и нового, поиска связей между традиционным и современным, проблема, занявшая значительное место среди тенденций в культуре, характерных для десятилетия. Опыт строительства в этих особых условиях оказал несомненное влияние и на развитие жилищной архитектуры Москвы вообще.

Среди удачных примеров сочетания нового и старого в условиях реконструкции назовем квартал старого Арбата, заключенный между Староконюшенным переулком и улицей Мясковского (архитекторы А Шапиро, И. Свиридова). Новые корпуса, которые введены в сложившуюся застройку, получили пластичные объемы, сильно измельченные в сравнении с привычными для новых домов. Их масштаб благодаря этому оказался достаточно близким характерному для существующих построек. Переменное число этажей - от 6 у выхода к красным линиям переулков до 10-11 в самой высокой части, уходящей в глубь квартала,- также естественно связалось с окружением и обеспечило живописность силуэта. Для дома использован светлый кирпич, обеспечивший ту весомую материальность, которая остается общим свойством архитектуры старой Москвы и как-то утерялась в крупнопанельном домостроении. В конечном счете новая постройка оказалась родственной окружению не за счет искусственно привнесенных мотивов «ретро», а благодаря особому строю своей композиции.

Интересна и реконструкция Бронных улиц, где в сложившуюся застройку вошло много новых вкраплений. Жилой комплекс с блоком общественного обслуживания введен в периметральную застройку квартала на Большой Бронной между улицей Остужева и Богословским переулком. Здесь, однако, архитекторы, связанные сложившейся планировкой, могли добиваться необходимой пластичности и единства с масштабом окружающей застройки лишь за счет усложнения вытянутых в линию фасадов, создания глубоких лоджий, прямоугольных эркеров, выступающих объемов вестибюлей перед лестницами. Плоскость фасадной стены расчленяют обрамления окон, использовано сочетание кирпича различных цветов. Кирпичное здание детского сада в квартале, примыкающем к Малой Бронной (1980, архитекторы Л. Зорин, Г. Давиденко), имеет сложный объем со скатными кровлями; отголосок «послесовременной» архитектуры, распространившейся за рубежом в 70-е годы, - декоративная аркада - воспринимается вполне естественной в окружении, в которое вписано здание, равно как и арки входов, прорезающие кирпичный фасад.

В Староконюшенном переулке и на Бронных улицах архитекторы, дополнявшие сложившуюся застройку, не были связаны определенностью ее стилистической характеристики. Задача иного рода возникла при строительстве нового дома на улице Горького, 37 (1976-1977, архитекторы 3. Розенфельд, В. Орлов, Д. Алексеев). Здесь нужно было считаться не только с общим характером окружения, но и с той весьма определенной стилистической характеристикой, которую получила застройка улицы в годы ее реконструкции. Новый девятиэтажный дом заполнил просвет между домами в семь и шесть этажей, к которым он присоединен через шестиэтажные переходные элементы. Авторы использовали характерное для улицы Горького трехчастное членение дома на основание, «тело» и венчание, повторив и такие характерные приметы, как облицованный полированным гранитом высокий первый этаж, венчающий карниз традиционного рисунка. Мягко выступающие эркеры, которые придают пластичность фасаду, и чередующиеся с ними лоджии, завершенные арками, также сближают дом с привычными стилистическими приметами улицы Горького. Традиционна белокаменная облицовка. Архитекторы стремились не к полной новизне, а к новой вариации привычного (думается, однако, что критериям композиции, которые они приняли, не вполне отвечает карниз, кажущийся недостаточно крупным для высокого фасада). План дома таков, что в сторону шумной улицы Горького обращены лестницы, кухни и лишь по одной комнате в трехкомнатных квартирах. Существенно снижает шум в жилищах и тройное остекление окон.

Особый характер имеют жилые здания, обычно крупные, многоэтажные, с помощью которых завершается застройка жилых комплексов, начатая в конце 50-х - 60-х годах. Как правило, вводя в систему такие дома, архитекторы стремились исправить недостатки сложившейся среды - ее монотонность, бесхарактерность - и применяли для этого сильные архитектурно-композиционные средства. Характерен кирпичный 12-этажный дом, растянувшийся вдоль Нахимовского проспекта между Севастопольским проспектом и Нагорной улицей на добрую четверть километра (архитекторы В. Воскресенский и другие, 1977). Фасад, обращенный к магистрали, с его бесконечными горизонталями сплошных лоджий, не получил той силы выразительности, к которой, вероятно, стремились авторы, отсекая невыразительную пятиэтажную застройку более раннего времени. Однако весьма впечатляющ северный фасад дома, который расчленен сильно выступающими закругленными объемами лестничных клеток. Образовалось подобие мощной колоннады

Чтобы внести в систему застройки контраст и разнообразие, нередко используются односекционные кирпичные дома. Примером могут служить два связанных между собой кирпичных дома очень сложного плана в 14 этажей, стоящих внутри квартала на Большой Черкизовской улице (1976, архитекторы Е. Нестеров, Ф. Тарнополь, Т. Панкина, Ш. Агладзе). Их авторы намеренно противопоставили элементарности окружающей застройки и ее жестким граням объем очень сложный, даже несколько измельченный, с мягко округленными углами и гирляндами балконов криволинейного очертания. Усложненность плана послужила здесь для создания разнообразных вариантов хорошо организованных квартир.

16-этажный дом на улице Серегина, 3 (архитекторы А. Меерсон, Е. Подольская), в отличие от здания на Большой Черкизовской нарочито угловат, размельчен креповками и резко выступающими торцами поперечных стен; общее впечатление усиливается контрастом их темно-красного кирпича с белыми ограждениями балконов и лоджий. Благодаря своей характерности этот дом не менее влияет на окружение, чем здание на Черкизовской.

Характер большого отрезка Ленинского проспекта определила группа из трех односекционных каркасно-панельных домов высотой 24 этажа (1979, архитекторы Я. Белопольский, Р. Кананин, Т. Терентьева). В основе острой характерности их облика лежит последовательно проведенный принцип расчленения функций, выделения для каждой особого объема. В соответствии с этим принципом каждый дом имеет два блока с квартирами, соединенные блоком меньшего сечения, где размещены лифты. Особые блоки образуют и лестничные клетки, вынесенные на противоположные стороны дома. Такая группировка позволила изолировать жилье от коммуникаций и вместе с тем энергично подчеркнуть высотность дома-башни, который превращен в связанный воедино пучок очень стройных вертикалей. При этом каждая часть расчлененного объема имеет характер, отвечающий ее назначению В конечном счете здания вместе с удобной планировкой получили запоминающуюся, выразительную форму, связанную достаточно тонкими ассоциациями с традициями советской архитектуры 20-х годов. Ритм вертикалей, проходящих через всю группировку башенных построек, подчеркивает горизонтальная протяженность 16-этажного дома, составленного из 24 секций; дом построен в соседстве с башнями по проекту тех же архитекторов (1980-1982).

На Ленинском проспекте из башен образована фронтальная застройка. Более характерным, однако, было использование домов-башен повышенной этажности как единичных ориентиров, отмечающих узловые точки градостроительной структуры. Примером может служить 25-этажный дом у пересечения проспекта Маршала Жукова с улицами Народного Ополчения и Мневники (1981, архитектор Р. Саруханян и другие). Здание имеет центральное ядро жесткости из монолитного железобетона (в нем размещаются лифты) и сборные конструкции остальных своих частей. Оно обозревается со всех сторон и поэтому сформировано как компактный объем.

Группы лоджий на раскреповках - главный архитектурный мотив его фасадов. Эти группы размещены так, чтобы придать особую контрастность фасадам, обращенным к более далеким перспективам - в сторону Серебряного бора и центра. При выразительности своей вертикальной массы, имеющей хорошие пропорции, дом недостаточно пластичен и не имеет завершения, которое могло бы придать его композиции законченность.

Особую градостроительную позицию занял и 16-этажный дом на Беговой улице, 34/36 (1978, архитекторы А. Меерсон, Е. Подольская, М. Мостовой, Г. Клименко). Дом, как бы открывающий трассу одной из важных магистралей города, своим фронтом обращен к обширным пространствам спортивного комплекса. Фронт его достаточно широк - почти 130 м, - и, чтобы сэкономить пространство затесненного сложившегося квартала, дать выход к зеленой полосе, отделяющей дом от улицы, сооружение приподнято как бы на высокий стол из монолитного железобетона, с мощными опорами, которые кажутся крепко вросшими в землю. План дома основан на трех широких девятиквартирных секциях с внутренним коридором, расходящимся от лифтового холла. К нему же через открытую лоджию присоединяется и лестница, заключенная в особый, вынесенный наружу объем, овальный в плане, который стоит под некоторым углом к плоскости фасада, обращенного на Беговую улицу. Квартиры имеют планировку с четким расчленением на дневную и интимную зоны. Подчеркнута внушительная массивность железобетонных форм - монолитного «ствола» и поднимающихся над ним жилых этажей, имеющих сборную конструкцию. Массивны бетонные ограждения балконов и консоли, которые их несут. Панели наружных стен навешены необычно - внахлестку, что должно предохранить горизонтальный стык между ними от дождевой воды. Вместе с тем панельная стена обнаружила свою весомость, материальность, не ощутимую при обычном способе сочетания панелей. Дом полемично противопоставлен мнимой невесомости стеклянных фасадов и «внематериальности» стен из панелей, которые были в моде в недавние годы. Темно зеленая облицовочная плитка вместе с серым цветом бетонных элементов подчеркивает внушительность, приданную зданию использованием пластических возможностей материала.

Пирамида Хафра (Хефрена), Большой Сфинкс. Пирамида Микерина.

Архитектура Древнего Египта. Древнее царство

План лекции:

1. Архитектура жилых зданий.

2. Становление культовой архитектуры (древнейшие погребения, мастабы, ступенчатые пирамиды и их символика).

3. Заупокойный ансамбль фараона Джосера (ок. 3000 г. до н. э.).

4. Пирамиды фараона Снофру (XXVI в. до н. э.).

5. Комплекс пирамид в Гизе (XXVI-XXV вв. до н. э.). Пирамида Хуфу (Хеопса) – первое «чудо света».

7. Обелиски, солнечные храмы.

Литература.

Контрольные вопросы и задания

Географически Древний Египет (Та-Кемет – «Черная Земля», Та-Мери – «Возлюбленная Земля») представлял узкую ленту плодородной земли, вытянутую вдоль берегов судо­ходного Нила (Хапи). Почти нигде, за исключением Дельты и Фаюмского оазиса, его территория не превышала 15-20 км в ширину. Первые люди (племена протоберберов и протокушитов) обосновались здесь приблизительно десять тысяч лет назад. Их привлекло сюда очень многое:

Мягкий климат, очень плодородная почва, приносимая разливами Нила, которая позволяла собирать по три-четыре урожая в год;

Богатейшие запасы строительных материалов: папирус, высококачественная глина, вулканические и осадочные горные породы (известняк, песчаник, гранит, базальт и пр.), строительный лес (пальма дум, акация, тамариск, смоковница);

Огромные запасы меди, «солнечного металла» (золота), драгоценных камней (лазурит, сердолик, оникс и др.);

Разнообразная флора и фауна; многие животные и растения стали тотемами племен, городов, областей-номов (например, города Оксиринх и Ликополь, Заячий и Антилопий номы).

Все эти факторы способствовали тому, что в IV тысячелетии до н. э. в долине Нила возникло одна из первых цивилизаций на нашей планете. Для появления рабовладельческого государства созрели все необходимые условия. И, в первую очередь, крупномасштабное строительство ирригационных сооружений (плотин, дамб, каналов), которые помогали удерживать на полях воду разливающегося Нила. Для этого требовались совместные усилия огромного количества людей. Справиться с такими работами отдельные племена были не в силах. Поэтому при легендарном фараоне Менесе, основателе I династии, произошло историческое объединение Обеих Земель – Северного и Южного Египта.

Население Египта в тот период, по-видимому, не превышало 2-3 млн. человек. Среди массы свободного населения уже в ранний период выделилась привилегированная верхушка во главе с фараоном. Удобная связь всех областей по Hилу об­легчала развитие внутренней и внешней торговли и помогала египетским властям поддер­живать экономическое и политическое единство страны.

История хозяйственной, политической жизни и духовной культуры Древнего Египта развер­тывалась более четырех тысяч лет. Все это время Египет оставался рабовладельческим обществом. Его господствующая верхушка настойчиво придерживалась вековых традиций в самых раз­личных областях жизни и куль­туры. Поэтому египетская архитектура, в особенности культовая, в ходе своего развития также обнаруживает большой консерватизм.

В процессе исторического развития социальная структура египетского общества значитель­но усложняется. Городское ремесло обособляет­ся от земледелия, развивается частное земле­владение (несмотря на то, что вся земля Египта считалась собственностью фараона); формируется мощный административно-чиновни­чий и военный аппарат. Особо влиятельной общественной группой становится жречество, в руках которого сосредоточились богатства порой огромных храмовых хозяйств.

Жаркий климат и минимальное количество атмосферных осадков наложили свою печать на архитектуру Древнего Египта.

Для нее ха­рактерны внутренние дворы, сады и открытые навесы-галереи, а также плоские крыши, ис­пользуемые в качестве террас. Ввиду почти полного отсутствия во многих районах Египта строительного леса здесь широко применялись тростник, глина, кирпич и различный камень, которым богаты почти все районы страны: «Древние египтяне строили свои жилища из тростника. Следы этого, как гово­рят, сохранились еще у египетских пастухов, которые все по сей день не имеют никаких других жилищ, кроме тростниковых, и ими довольствуются…» [Диодор, I, 43, 4].

Египетский кирпич-сырец отличался большой прочностью, что объясняется свойствами нильского ила, из ко­торого он изготавливался, и соответствующей примесью соломы и соломенной пыли, предо­храняющими кирпич от влаги. Кирпич применялся в самых раз­личных сооружениях, начиная от жилища и кончая крепостными стенами. Камень использовался главным образом в мону­ментальных сооружениях: гробницах, храмах, дворцах и т. п.

Техника строительства из кирпича и камня достигла у египтян высокого уровня. Она позволила им возводить огромные по масштабу и рассчитанные на вечность архи­тектурные сооружения, как пирамиды. Подав­ляющее большинство египетских монументаль­ных зданий имело горизонтальные перекрытия. Однако в ряде памятников встречаются и сво­ды: ложные своды (напуском) различного типа и клинчатый свод из кирпичей. В позд­нюю эпоху встречаются и своды из клинообраз­ных камней.

Уже в ранний период на берегах Нила воз­никла целая сеть крупных и мелких городов, от которых сохранилось множество памятников архитектуры.

Подавляющую массу дошедших до нас памятников архитектуры Древнего Египта составляют храмы, дворцы и гробницы фараонов и знати, строившиеся из наиболее прочных мате­риалов. Возведение подобных сооружений было возможно лишь при наличии сильного государственного аппарата, способного организовать крупномасштабные работы по рытью каналов и регулированию всего водного хозяйства страны, свя­занного с разливами Нила. Эти разливы, ежегодно стиравшие гра­ницы между многими земельными участками, стимулировали развитие в древнем Египте зем­лемерия – геометрии , которая в руках еги­петских зодчих превратилась в средство для со­здания таких, например, строго «геометрических» сооружений, как пирамиды. Богатый запас ху­дожественных форм и мотивов дала египетско­му зодчеству местная природа: Солн­це с его палящими лучами, пещеры в скалах, растительный мир (папирус, лотос, пальма и другие растения), животное царство (монументальные стилизованные изображения баранов, львов и т. д.).

В своих монументальных сооружениях егип­тяне широко применяли скульптуру, живопись и рельеф. Обилие всевозможных изображений, повторение одинаковых статуй фараонов, богов, сфинксов и т.п. было связано с верованиями египтян в магическую силу этих изо- бражений; повторяющиеся ряды одинаковых статуй и сфинксов служили важным дополнительным средством усиления внушительности архитекту­ры египетских храмов и гробниц фараонов. Изображенные в гробницах предметы и сцены должны были, по представлениям египтян, обеспечить покойному и за гробом соответ­ствующие земные блага. Грандиозность размеров, обобщенность, мо­нолитность и спокойствие позы египетских статуй подчеркивали незыбле­мость и вечность мемориальных и культовых построек.

Наряду с монументальным покоем в египет­ских рельефах на пилонах встречается и острая дина­мика – например, в фигурах фараонов, охотящихся на диких зверей или поражающих своих врагов. Все эти изображе­ния наглядно раскрывали социальный смысл архитектуры, выразительно говоря вместе с нею о мощи и величии богов и фараонов, о власти жречества, о незыблемости египетско­го государства. В египетских рельефах и росписях важную декоративную функцию, помимо фигур и пред­метов, выполняют иероглифические письмена. Не меньшую роль, чем скульптура и рельеф во внешнем облике египетских монументаль­ных зданий, играла также роспись интерьеров. В рос­писях преобладают яркие цвета, взятые ино­гда в резких сочетаниях. Широко применялись в египетских интерьерах и фаянсовые об­лицовки.

Профессия архитектора в Древ­нем Египте пользовалась огромным уважением. История со­хранила целый ряд имен выдающихся египетских зодчих. Однако египетские архитектурные трактаты известны лишь по упоминаниям.

Основные этапы истории архитектуры древнего Египта приуро­чиваются к главным периодам его историческо­го существования: Древнему царству (III-VI династии, приблизительно 3000-2400 гг. до н. э.); Среднему царству (XI-XIII дина­стии – приблизительно 2150-1700 гг. до н. э.); Новому царству (XVIII-XX династии –1584-1071 гг. до н. э.); позднему Египту (1071-332 гг. до н. э.) и эллинистическому Египту (332-30 гг. до н. э.). В период римского вла­дычества (после 30 г. до н. э.) египет­ская архитектура переживает время своего угасания.

Как и повсюду, в долине Нила люди вначале жили в овальных землянках и пещерах. Они устраивали также навесы и шатры из натянутых на легкий деревянный каркас звериных шкур и тростниковых циновок. Им на смену пришли сводо- и куполообразные хижины, сплетенные из тростниковых стеблей и обмазанные сверху глиной. В них верхушки тростниковых стеблей связывались в пучок, образуя куполообразную кровлю. Хижины вождей отличались только размерами.

От жилой архитектуры Древ­него Египта практически ничего не сохранилось. О жилище городской бедноты можно судить по руи­нам заброшенных городов и рабочих поселков: Кахуна, Дейр-эль-Медины, Ахетатона. Они дают также материал для вос­становления схемы богатой городской усадьбы. Крупную сельскую усадьбу можно представить себе по изображениям в росписях гробниц.

Массовое жилище времен Древнего царства, по всей вероят­ности, состояло из нескольких небольших жилых и хозяйственных помещений, груп­пировавшихся вокруг открытого внутреннего дворика. Очаг помещался в одной из комнат, над ним оставляли дымовое отверстие. Низкие столы и кровати были снабжены колючими ножками для защиты ядовитых змей и насекомых. Главным строительным материалом в массовой архитектуре были, несомненно, глина и нильский ил или сделанный из них кирпич-сырец. Характерная для египетского жилища конструкция перекрытия состояла из круглых или полукруглых горизон­тальных балок. Они укладывались сплошным насти­лом или с промежутками. Сверху настил покрывался сначала тростниковыми циновками или досками, а затем слоем глины, земли.

В более богатых домах и дворцах кир­пич-сырец, по-видимому, дополнялся некоторым подобием деревянного каркаса. Обычно такие дома имели 2-3 этажа. На первом этаже размещались помещения для скота и рабов, кладовые. На втором этаже находились комнаты хозяев, на третьем – терраса. Стены были снабжены вертикальными проемами, завешенными тростниковыми циновками или жалюзи. Перекрытия в подобных домах делали из пальмовых стволов, распиленных вдоль. Щели между ними замазывались глиной. На террасе, где часто проводили ночь обитатели дома, были устроены высокие парапеты с выкружками по верхней грани. Они скрывали хозяев дома от нескромных взглядов соседей (рис. 2.1).

Рис. 2.1. Варианты реконструкции древнеегипетского жилого дома (по Пьеру Монтэ)

Жилые дома в городской застройке стояли довольно тесно, но всегда находилось место для небольшого садика с бассейном. Нередко цветы и деревья росли на кровлях. Очень популярны были теневые навесы перед входами. Они опирались на колонны из пальмовых стволов или из пучков тростника, перевитых водными растениями (в том числе и лотосами) (рис.). Видимо, эти мотивы легли в основу «растительных» колонн Древнего Египта (лотосообразных, пальмовидных, папирусообразных и др.).

Жилища египтян обычно имели короткий срок службы. Ежегодные разливы Нила уничтожали большинство глиняных построек. Уцелевшие постройки в летний период покрывались трещинами от жары, поэтому их предпочитали не ремонтировать, а ломать и строить новые дома. Из глины изготавливались в деревянных формах новые кирпичи, которые затем сушились на Солнце. Обычно двух недель было достаточно, чтобы уничтожить все следы разрушений. Постоянная потребность в геодезических и реставрационных работах вызвала бурное развитие землемерия, геометрии и астрономии.

2. Становление культовой архитектуры (древнейшие погребения, мастабы, ступенчатые пирамиды и их символика)

Период Древнего царства (приблизительно 3000-2400 гг. до н. э.) – время значительно­го подъема хозяйственной жизни рабовладель­ческого Египта: расширения площади искус­ст- венно орошаемой земли, развития земле­делия и ремесла, увеличения внутреннего то­варооб- мена и внешней торговли с соседними странами. Это было сильное государство, объединявшее долину нижнего течения Нила и Дельту. Деспотиче­ская власть и колоссальные материальные сред­ства сосредоточивались в руках фараона, лич­ность которого обожествлялась. Рабовладельче­ская знать и чиновники служили опорой государству, и между ними и основной массой населения существо­вала огромная социальная дистанция. Подобное социальное устройство проявилось, с одной стороны, в строительстве огромных пира­мид, окруженных монументальными гробница­ми знати (мастаба), в сочетании пирамиды с заупокойным храмом. С другой сто­роны, почти полностью исчезли памятни­ки культуры и быта рядовых египтян, которые не имели возможности строить для себя такие же долговечные сооружения.

Долину Нила издавна заселяли враждовавшие между собой племена. Первым древнеегипетским фараонам пришлось покорять их силой оружия и религии. Те молились самым разным богам (в том числе тотемным животным и растениям). Желая возвыситься над ними, фараоны стали называть себя детьми Солнца – самого могучего и старейшего из богов. Это нашло отражение в композиции и пространственной ориентации древнейших гробниц .

Могилы рядовых египтян имели в плане форму круга либо овала. Здесь нет ничего удивительного. Именно в таких полуземлянках, вырытых в песке, ютились первопоселенцы долины Нила. После физической смерти они продолжали жить в аналогичных постройках. Покойник лежал в согнутом положении на левом боку, предположительно для того, чтобы он был готов к повторному рождению в новой жизни. Его голова была обращена на юг, а лицо повернуто на запад, в сторону Страны Дуат. В сухом климате пустыни тело мумифицировалось само. Однако такие могилы часто раскапывались шакалами или дикими собаками. Не были редкостью и грабежи могил, если в них подозревали наличие драгоценностей.

Поэтому уже во времена I династии египтяне начали строить более капитальные усыпальницы в форме четырехугольника из земли и камня. Подобное сооружение называлось мастаба . Этот термин был придуман Огюстом Мариеттом в 60-х годах XIX века. Дело в том, что эти гробницы напомнили ему кирпичные скамейки египетских феллахов. Даже в наши дни их можно увидеть около домов и торговых лавок в сельских районах Египта.

Эти сооружения обычно располагались правильными рядами у подножия пирамид. Они служили домами для загробной жизни. Здесь должно быть все необходимое для существования в течение «миллионов лет», на­чиная с жилых помещений и кончая пищей. Реальные земные блага могли, однако, за­меняться их изображениями. Например, рабы или слуги – их миниатюрными статуэтками или нарисованными фигурами. Многое в ар­хитектуре этих надгробных сооружений являет­ся моделью египет­ского жилища. Так, например, вытесанный над дверью каменный валик отображает форму навитой на деревянный стержень тростнико­вой циновки, которой завешивался вход в дом. В целом мастаба напоминает приземистую усеченную пирамиду с прямоугольным основанием. На­клонная внешняя поверхность стен гробницы свидетельствует о происхождении этого камен­ного сооружения от форм примитивного сыр­цового жилого дома. Впоследствии наклонная поверхность стен, подчеркивающая ус­тойчивость сооружения, стала одной из самых характерных черт египетского монументального зодчества (рис. 2.2, 2.3).

Внутри мастаба было обычно одно или несколько помещений для приношений и для заупокойного культа. Само захоронение было расположено под землей. Существенной де- талью мастаба была «ложная дверь», через которую покойник мог, по египетским верованиям, выходить из загробного мира. Особую роль в композиции мастабы играл сердаб (араб.) – темная комната или ниша в погребальной камере, в которой стояла портретная статуя умершего (рис. 2.4, в).

Рис. 2.2. Гробница в Негада, I династия (реконструкции по К. Михаловскому)

Рис. 2.3. Мастабы вельмож в некрополе Гизе (реконструкции по К. Михаловскому)

В неё переселялась его душа Ка в случае гибели мумии. Мужчин изображали в возрасте 45 лет, женщин – 25 (статуи царевича Рахотепа и его жены Нофрет) (рис. 2.4, г-д). Стены мастаба покрывали рельефы с изображениями сцен из жизни умершего или его деятельности на Полях Иару (древнеегипетский вариант Рая) (рис. 2.4, а-б).

Рис. 2.4. Произведения монументально-декоративного искусства в интерьерах мастаб:

a – писец Хесира. Рельеф на деревянной панели в его гробнице (Саккара, III династия); б – «Женщины, несущие жертвоприношения» (мастаба Ти, V династия); «Пастух, ведущий быка» (мастаба Птаххотепа, V династия); в – ложные ворота со статуей умершего в погребальной камере мастабы Мерерука (Саккара, VI династия); г, д – статуи царевича Рахотепа и его жены Нофрет, IV династия (некрополь Гизе, в настоящее время – Египетский музей, Каир)

Немало таких сооружений возведено в некрополе Мемфиса. Их строили на протяжении всего периода Древнего царства. С течением времени их внешний вид менялся. Они становились более массивными и сложными по конструкции, иногда достигая 3,7 м в высоту. Росло число внутренних помещений. Появился обычай пристраивать с восточной стороны мастабы что-то вроде часовни, где ежедневно собирались родственники усопшего или жрецы. Могилы фараонов I-II династий также имели форму мастабы. Этому были прецеденты. Ведь еще в додинастический период главы сельских общин жили в деревянных домах, имеющих прямоугольные очертания планов. После смерти их хоронили в могилах такой же формы. Почивший владыка лежал головой на север. Но лицо его было повернуто уже не на запад, а на восток. В той стороне поднималось по утрам со дна Озера Лилий Солнце. Позднее такая форма захоронения сохранилась только у знати. Фараоны же избрали для себя иной, более монументальный, вариант усыпальницы – ступенчатую пирамиду .

Ступенчатая пирамида – второй этап в эволюции мастабы. Всего на территории Египта найдено 84 пирамиды. Ступенчатая форма возникла одной из первых. Согласно легенде о фараоне Снофру, искавшему оптимальную форму для своей усыпальницы, ступенчатая форма пирамиды отразила политическую структуру древнеегипетского государства (рис. 2.5).

Рис. 2.5. Социальная структура древнеегипетского государства (реконструкции легенды о фараоне Снофру, Б. Прус)

«Когда Снофру, один из фараонов первой династии, спросил жреца, какой ему воздвигнуть себе памятник, тот ответил: «Начерти, государь, на земле квадрат и положи на него шесть миллионов неотесанных камней – они представят собой народ. На этот слой положи шестьдесят тысяч обтесанных камней – это твои низшие служащие. Сверху положи шесть тысяч полированных камней – это высшие чиновники. На них положи шестьдесят камней, покрытых резьбой, - это твои ближайшие советники и полководцы. А на самый верх водрузи один камень – это и будешь ты сам». Так и сделал фараон Снофру. Отсюда возникла древнейшая ступенчатая пирамида – верное отражение нашего государства, а от неё пошли все остальные. Это вечные сооружения, с вершины которых видны границы мира и которым будут дивиться отдаленнейшие поколения…» [Прус Б. Фараон: Роман, в 2-х ч., Ч. 1 – Варшава: Крайова Агенця Выдавнича, 1986 – С.151].

Наиболее известна шестиступенчатая пирамида фараона III династии Джосера в селении Саккара, недалеко от Каира.

В результате первой мировой и гражданской войн и интервенции страна понесла большие потери в жилище. В годы восстановления народного хозяйства и особенно первой пятилетки усилия государства были сосредоточены главным образом на строительстве промышленных предприятий. Жилищное строительство отставало, в то время как городское население росло. Нехватка жилищ обострялась. К концу 20-х годов объемы жилищного строительства стали увеличиваться. Так, в течение 1928 г. было построено уже свыше 1 млн. м2 жилой площади. Это были главным образом малоэтажные жилые дома, так как материальные и финансовые ресурсы не позволяли строить дома многоэтажные. Не хватало кирпича, цемента, не говоря о металле. В связи с этим в строительстве широко применяли дерево, термолит, мелкие шлакоблоки, бетонитовые камни, различные местные материалы.

Пример комплекса малоэтажного жилища в Москве - поселок «Сокол» , строительство которого началось в 1923 г. по проекту Н. Марковникова. Это было опытно-показательное строительство, где проверялись планировочные решения, материалы, конструкции, сантехническое оборудование (местное центральное отопление, местные облегченные типы канализации).........

Другой пример малоэтажного строительства - поселок завода АМО (И. Жолтовский), где впервые у нас в стране был применен двухэтажный жилой дом с квартирами в двух уровнях, имеющими самостоятельные входы. Дома осуществлены из бетонитовых камней. В состав жилого комплекса, расположенного в сосновой роще, включались пункты общественного питания, детские учреждения, культурно-массовые учреждения с клубной частью и др.

В 1924-1925 гг. в Баку и районах нефтепромыслов строятся поселки им. С. Разина, им. Кирова, им. Артема и др. Впоследствии они превратились в развитые городские жилые районы Баку. С этих благоустроенных поселков, застроенных одно-, двух- и четырех-квартирными одноэтажными домами (А. Иваницкий и А. Самойлов), началась планомерная ликвидация трущебных районов старого капиталистического Баку.

Постепенно развертывается строительство рабочих поселков в Харькове, Ереване, Тбилиси. Архитекторы стремились учесть местные климатические условия, разрабатывая соответствующие типы домов (лоджии, секции квартир со сквозным проветриванием и др.) и приемы застройки. Впервые трудящиеся получали квартиры со всеми удобствами. Застройка этих лет (1925-1930 гг.) велась достаточно крупными массивами, как правило, домами не выше двух этажей. Наряду с жилыми домами строились детские сады и ясли, коммунальные сооружения, спортивные площадки; внутриквартальные простран­ства обильно озеленялись.

Возраставший объем малоэтажного строительства, особенно в существующих городах, вел к перерасходу средств, поскольку требовал выделения крупных городских территорий и значительных затрат на их благоустройство. В связи с этим малоэтажная застройка начинает уступать место строительству жилых комплексов с домами в четыре-пять этажей без лифтов. В Москве новые жилые массивы строились на основе типовой секции квартир, разработанной по программе Моссовета.

Моссовет еще в 1925 г. объявил конкурс на экономичную типовую секцию. Программа конкурса предусматривала стандартизацию конструктивных элементов. Кроме того, учитывая, что в условиях острой нехватки жилья приходилось осуществлять покомнатное заселение, требовалась планировка квартир с изолированными комнатами.........

Кроме секционных квартирных домов в этот период строятся коридорные дома гостиничного типа, главным образом для малосемейных, в которых однокомнатные и двухкомнатные квартиры с небольшими кухнями-нишами и санитарным узлом выходили в поэтажный коридор. Ванные комнаты были общими для всего этажа.

На основе первой типовой секции, утвержденной Моссоветом в 1925 г., создаются уже упоминавшиеся крупные жилые массивы в Москве. Близкая по типу застройка осуществлялась в Ленинграде, Баку и др.

Для новостроек Москвы (Усачевка , А. Мешков и др.; застройка по 1-й Дубровской ул., М. Мотылев и др.; Дангауэровка , Г. Бархин и др.) был характерен комплексный подход к формированию жилых образований. При разнообразии пространственных композиций в самих принципах застройки было много общего - хорошо проветриваемые озелененные дворы, наличие первичной сети культурно-бытового обслуживания, включая детские сады, ясли, школы, магазины и др.

В основном осуществлялась застройка четырехэтажными домами, как наиболее экономичными по единовременным строительным затратам. Внешний облик жилых домов был скромен. Как правило, дома не оштукатуривались вовсе или частично как комплекс Усачевки первой очереди. Балконов почти не было.

В Ленинграде в 1925 г. создается Тракторная улица в Московско-Нарвском районе (А. Никольский, А. Гегелло, Г. Симонов). Ее застройка четырех­этажными домами - пример реконструкции бывшей рабочей окраины Нарвской заставы. Композиция начального отрезка построена по принципу сужающегося пространства, ступенчатый ритм домов зрительно обогащает перспективу. Дома окрашены в светлые тона двух цветов - желтый и белый. Между собой дома соединены полуарками, что разнообразит протяженный фронт застройки. Существенным недостатком данного жилого комплекса является отсутствие дворов. К строительству была принята секция из двух трехкомнатных квартир, в каждой из которых при входе размещены санузел и кухня.

В эти же годы в Ленинграде строились жилые комплексы в Московско-Нарвском и Володарском районах. В 1925-1928 гг. осуществляется застройка Палевского жилого массива (А. Зазерский и Н. Рыбин) двух- и трехэтажными жилыми домами, окружающими благоустроенные дворы с площадками для детей и участками для хозяйственных нужд. Три корпуса были предназначены для бытового обслуживания и детских учреждений. Архитектурное решение жилых домов близко по типу другим комплексам этого периода. Типична для этих лет и застройка поселка им. Шаумяна - Арменикенд (А. Иваницкий, А. Самойлов, 1925-1928 гг.) в Баку. В первой очереди Арменикенда кварталы формировались трехэтажными секционными домами. В композицию кварталов были включены также школы, магазины, детские и коммунально-бытовые учреждения. Во второй очереди (конец 20-х годов) застройка осуществлялась уже четырех-пятиэтажными жилыми домами с плоской крышей. Большое число лоджий, эркеров и балконов создавало запоминающийся облик застройки. Применялась жилая секция из двух-трехкомнатных квартир, имеющих сквозное проветривание и лоджии, что очень важно в климатических условиях Баку. В некоторых комплексах тех лет пытались создать новые по содержанию общественные центры, включающие рабочий клуб, фабрику-кухню, школу и другие учреждения, где доминирующее значение принадлежало клубу, помещения которого группировались нередко вокруг озелененного внутреннего двора. Три клуба такого типа в новых жилых районах были построены по проекту А. и Л. Весниных.

Поиски наиболее экономичных типов зданий активизировали работу над типовыми секциями, экономичными конструктивными решениями. Например, в Ленинграде в 1928 г. осуществлялось опытное строительство зданий с применением каркасной системы и использованием различного вида кладки с теплыми заполнителями, а также из крупных блоков. Так, на Крестовском острове было построено 12 корпусов из литого шлакобетона, на Сызранской улице-5 крупноблочных домов и др.

В годы первой пятилетки жилое строительство развернулось по всей стране. Крупные жилые комплексы возникают в промышленных центрах Урала и Сибири: в Свердловске, Нижнем Тагиле, Магнитогорске, Новосибирске, Челябинске, Кемерове, Новокузнецке и других городах, а также вблизи крупнейших новостроек того времени-при Харьковском и Сталинградском тракторных заводах, Горьковском автозаводе.

В 1926-1931 гг. в Свердловске было осуществлено строительство ряда жилых комплексов: дома горсовета (С. Домбровский), дома Госпромурала (Г. Валенков и Е. Короткое), группа жилых кварталов в районе Уралмашзавода (П. Оранский). Особенно выделяется «Городок чекистов » в Свердловске как пример выразительной объемно-пространственной композиции развитого жилого комплекса (И. Антонов, В. Соколов, А. Тумбасов, 1931 г.).

В жилом районе Горьковского автомобильного завода применена строчная застройка. Протяженный ряд однотипных объемов создает четкий метрический строй магистрали. Перед торцами домов, выходящих в сторону проезжей улицы, предусмотрена широкая полоса зелени.

Заслуживает внимание строительство малометражных квартир в жилом массиве «Луч» для рабочих Харьковского электрозавода (Г. Вегман, Ю. Рубинштейн, В. Турчанинов). Двухкомнатные квартиры (28-32 м2), рассчитанные на заселение одной семьей, состоят из двух изолированных комнат, совмещенного санузла и кухни.

Развитие жилищного строительства в 20-е годы было крупнейшим завоеванием нового общественного строя. Впервые в истории архитектуры централизованно решалась важнейшая социальная проблема человечества - обеспечение жилищем всего народа.

Уже на первом этапе развития жилищного строительства проявились преимущества социалистической системы. Отсутствие частной собственности на землю позволило осуществлять застройку крупными жилыми массивами на больших участках. На месте трущоб на рабочих окраинах городов, перенаселенных казарм и коечно-каморочных домов возникали крупные рабочие кварталы с благоустроенными домами (электричество, водопровод, канализация), просторными озелененными дворами, детскими учреждениями, прачечными и другими элементами коммунального обслуживания. Было покончено с дореволюционной скученной застройкой, с мрачными и темными дворами-колодцами.

В первые послереволюционные годы жители домов нередко объединялись в определенные коллективы-коммуны, которые на первых порах преследовали не столько социально-политические, сколько чисто хозяйственные цели. Получая в бесплатное пользование жилую площадь (такое положение было до введения НЭП), жильцы создавали органы самоуправления, которые ведали не только эксплуатацией здания, но пытались улучшить организацию быта. Бытовая коммуна была весьма экономичной формой организации быта и отчасти уменьшала продовольственные трудности. На началах самообслуживания возникали детские сады, ясли, красные уголки, библиотеки, прачечные и т. п. Такая форма организации быта получила достаточно широкое распространение в первые годы Советской власти. Так, в Москве в 1921 г. насчитывалось 865 домов-коммун, в Харькове в 1922-1925 гг. было 242 дома-коммуны. С этой формой организации повседневной жизни начали связывать далеко идущие идеи перестройки быта на социалистических началах. Но постепенно по мере улучшения материального положения трудящихся интерес к этой форме общежития начал угасать. Тем не менее некоторые архитекторы справедливо считая, что старые типы домов не соответствуют новым формам общественного быта, прямолинейно полагали, что только строительство соответствующих типов жилища с общественным сектором может дать новый импульс идее. Конкретные пути решения проблемы намечались в экспериментах, спорах и дискуссиях. Единого мнения по поводу домов-коммун не существовало. Одни считали, что следует развивать рабочий поселок-коммуну, состоящий из индивидуальных домов и сети общественных учреждений, другие предлагали строить многоэтажные жилые дома-коммуны с общественным обслуживанием в структуре самого дома.

Авторы стремились преодолеть замкнутость традиционной индивидуальной квартиры и в то же время противопоставить новый тип жилища казарменному общежитию. Несомненно прогрессивным надо считать острую постановку вопросов развития системы культурно-бытового обслуживания и общения людей-вопросов, которые и теперь не потеряли своей актуальности.

В первом конкурсе на проекты показательных жилых домов для рабочих (1922 г.) выделялся проект К. Мельникова . Он предложил дома с квартирами в двух уровнях - для семей и дома для одиноких, соединенные теплыми переходами с общественно-культурным центром. Была проведена четкая дифференциация жилых помещений в зависимости от состава семьи.

В 1926 г. Моссовет объявил конкурс на проект дома-коммуны для 750-800 чел. Целью конкурса было создание нового типа жилья для определенного контингента городского населения-одиноких и семей, не ведущих обособленного хозяйства.

Первую премию получил В. Маят, вторую-Г. Вольфензон и Е. Волков и гражданский инженер С. Айзикович. Их проект в дальнейшем был доработан и осуществлен в натуре на Хавско-Шаболовском проезде в Москве.........

Интересные поиски новых типов жилища велись под руководством М. Гинзбурга в мастерской Стройкома РСФСР. По проекту М. Гинзбурга, М. Милиниса и инж. С. Прохорова в 1928-1930 гг. в Москве на Новинском бульваре был построен жилой дом для работников Наркомфина. В этой работе авторы ставили задачу наиболее экономичного расселения одиноких и семей различного состава и одновременно создания развитого комплекса культурно-бытового обслуживания и общения..........

Среди проектов конкурса ОСА 1927 г. следует отметить предложение студентов ЛИГИ в Ленинграде К. Иванова, Ф. Терехина и П. Смолина. Избранный ими композиционный прием плана в виде трилистника позволял удачно разместить объект на участке. В первых этажах предусматривалось размещение общественных помещений-центров питания, культуры, воспитания детей. В верхних этажах находятся двух- и трехкомнатные квартиры, решенные в двух уровнях. Структура этих квартир предвосхищает в принципе послевоенные предложения Ле Корбюзье для Марселя, Нанта, Берлина и др.

	Товарищеский конкурс на проект жилища нового типа для трудящихся, 1927 г. План первого этажа, аксонометрия, планы пространственных квартир

В конце 20-х годов в различных городах было запроектировано много жилых домов и комплексов с развитым коммунально-бытовым обслуживанием. Таковы, например, жилой комплекс на Берсеневской набережной в Москве (Б. Иофан, 1929-1930 гг.), где к жилым домам с благоустроенными квартирами непосредственно примыкают общественные здания (кинотеатр, магазин, столовая, клуб с театральным залом, детский сад и ясли), и дом-комплекс в Киеве на улице Революции (М. Аничкин, инж. Л. Жолтус, 1929-1930гг.) - пятиэтажное здание, в первых этажах которого размещены общественные помещения. В Ленинграде на площади Революции в 1933 г. по проекту Г. Симонова, П. Абросимова, А. Хрякова был построен для общества политкаторжан дом-коммуна , в котором общественно-коммунальные помещения удачно взаимодействовали с жилыми ячейками........

Среди множества проектных идей и построек нового типа не обошлось и без перегибов. Встречались предложения, противоречащие здравому смыслу. В Магнитогорске, например, появились общежития для рабочих без кухонь в расчете на общественное питание, что вызвало очень много жалоб со стороны рабочих. В 1930 г. в журнале «СА» был опубликован проект дома-коммуны на 5140 чел. И. Кузьмина, в котором полностью исключались привычные формы общежития. Семья по сути ликвидирована. Взрослые члены коммуны живут в отведенных для них помещениях раздельно. Дети отделены от взрослых и воспитываются в соответствующих возрастных коллективах. Для встреч с родителями отведены специальные помещения. В этом предложении человек трактуется в качестве стандартной биологической единицы, лишенной индивидуальности. Многообразие жизни подавлено стандартным распорядком. Налицо типичный образец «монастырского коммунизма», который резко осуждали К. Маркс и Ф. Энгельс. Подобные проекты дискредитировали саму идею поисков нового типа жилища.

В мае 1930 г. ЦК ВКП(б) принял постановление «О работе по перестройке быта », где были подвергнуты острой критике стремления немедленного обобществления быта, в том числе посредством строительства по формалистическим проектам домов-коммун. Вместе с тем было подчеркнуто, что строительство рабочих поселков должно сопровождаться всеми видами благоустройства и коммунального обслуживания - банями, прачечными, столовыми, детскими учреждениями и др. Реальная практика эксплуатации большинства домов-коммун подтвердила справедливость партийной критики - по мере повышения уровня материального благосостояния трудящихся они неизменно перестраивались под обычные квартирные жилища.

История проектирования и строительства домов-коммун, равно как и попытки глобально решить систему расселения по рецептам дезурбанизма или урбанизма, свидетельствовали о незрелости архитектурной теоретической мысли, преувеличении роли жизнестроительных возможностей архитектуры, неумении сопоставлять цели архитектуры с материальными возможностями их осуществления. Вместе с тем вся эта работа таила в себе зерна будущего, которые во многом были дискредитированы «левацкими загибами», но тем не менее не потеряли своего интереса и в наши дни.

В последующие годы развитие пошло по линии улучшения планировки квартир, типов жилых домов и, главное, совершенствования приемов планировки и застройки большого квартала, предусматривающих постепенное развитие сети культурно-бытового обслуживания. Такой квартал стал зародышем появившегося впоследствии понятия «жилой микрорайон».

Еще во второй половине 20-х годов в связи с ростом объемов строительства выявилась потребность в развитии типового проектирования жилища. В мастерской Стройкома РСФСР (руководитель М. Гинзбург) была разработана научная методика проектирования различных типов квартир в соответствии с демографическими характеристиками населения и объемно-планировочными структурами жилых домов.

В условиях острого дефицита фондируемых строительных материалов (цемент, кровельное железо, стальной прокат и т.д.), направляемых в первую очередь в промышленное строительство, были развернуты экспериментальные работы по использованию в жилищном и культурно-бытовом строительстве местных строительных материалов и различных отходов промышленного производства. Большое значение приобрели опыты строительства сборного малоэтажного жилища. Так акционерное общество «Стандарт» (1924-1925 гг.) разработало систему стандартных деревянных элементов, из которых собирались малоэтажные жилые дома для рабочих поселков в Иваново-Вознесенске, Донбассе и др.

В эти же годы была начата работа по строительству домов из крупных шлакоблоков, так называемых «черных» блоков. В 1927 г. в Москве был построен первый жилой дом из шлакоблоков (инженеры Г. Красин, А. Лолейт). В этот же период над проблемой крупноблочного строительства работал А. Климухин. По его проекту осуществлен из шлакоблоков ряд жилых зданий и детских сооружений в Москве. В 1929 г. под руководством А. Ваценко была проведена исследовательская работа в области крупноблочного строительства в Харькове. По проектам А. Ваценко были застроены кварталы трехэтажных домов из крупных шлакобетонных блоков, строились и пятиэтажные дома.

Интересную эксцериментальную работу в области строительства сборных жилых домов провел Н. Ладовский. В 1930г. он предложил способ строительства малоэтажных и многоэтажных жилых домов из объемных элементов, полностью оборудованных на заводе, с тем, чтобы на строительной площадке осуществляли только процесс монтажа. Таким образом, Н. Ладовский предвосхитил будущее, сходные идеи получили реализацию только в 1965 г.

За период с 1918 по 1932 г. в городах и рабочих поселках было построено 81,6 мл. м2 жилой площади, в том числе 25,3 млн. м2 за счет средств населения, объединенного в жилищно-строительные кооперативы. Развитие архитектуры жилища проходило различные этапы, через преодоление противоречий объективного и субъективного характера. Движущей силой развития, в конечном счете, была реальная потребность в жилище, которая определялась процессом восстановления народного хозяйства и строительством экономического фундамента социализма.

Вначале строительство осуществлялось одно-двухэтажными домами, кварталы по традиции были малых размеров -2-3 га. Но уже скоро вследствие роста объемов строительства этот тип жилых домов и застройки вошел в противоречие с требованиями экономики и возрастающими темпами развития народного хозяйства. Уже с 1925-1926 гг. был в основном осуществлен переход на застройку четырех-пятиэтажными домами кварталов в 5-7 га. Этот тип застройки был существенным шагом вперед. Но заселение квартир велось по комнатной системе.

Принципиально новым в проектировании и строительстве жилищ был комплексный подход к застройке жилых кварталов и районов с обеспечением их культурно-бытовыми учреждениями (детские учреждения, школы, магазины, прачечные и др.). В качестве массового типа утвердился жилой дом секционной структуры.

Большая творческая работа была направлена на выявление новых в социальном отношении типов жилья, на поиски пространственных жилых ячеек, началась научная разработка методики типового проектирования.

В рассматриваемый период советские архитекторы оказали определенное влияние на общий ход развития мировой практики жилищного строительства. Первые советские рабочие поселки (Усачевка, Дубровка, Дангауэровка в Москве, Палевский массив в Ленинграде и др.), в которых применялись типовые секции квартир и предусматривалось культурно-бытовое обслуживание для всех живущих, а композиция застройки в целом учитывала требования гигиенических норм, возникли на несколько лет раньше, чем первые опыты немецких архитекторов В. Гропиуса и Э. Мая в создании жилых рабочих поселков в Германии. Опередила свое время и работа по проектированию жилищ нового типа.

Партия и государство неизменно поощряли новаторство в том случае, когда оно совпадало с целями быстрейшей ликвидации нужды в жилище и реального улучшения бытовых условий, но в то же время, следуя ленинским указаниям, «не позволяли хаосу развиваться» и в нужный момент, поддерживая живые прогрессивные элементы развития, давали критический анализ движения, помогая формированию творческой направленности архитектуры жилища в соответствии с жизненными интересами и реальными возможностями молодого социалистического государства.

История советской архитектуры (1917-1954) под ред. Н.П. Былинкина и А.В Рябушина

Введение

Социально-историческая ситуация в России 1920-х - начале 1930-х годов и ее влияние на жилую архитектуру

Архитектурные поиски и решения социалистического жилого дома в Москве

3. Архитектурные поиски и решения социалистического жилого дома в Ленинграде

Заключение

Список использованной литературы

Приложение

Введение

Первая треть ХХ века, являясь переломным периодом, занимает особое место в истории отечественной архитектуры. Этапы ее становления и развития представляют интерес как с точки зрения формообразования и эстетических поисков, так и в связи с экспериментами архитекторов послереволюционного периода в социально-бытовой сфере. Идейные проекты 1920-х - начала 1930-х годов остались, в большинстве своем, нереализованными из-за гипертрофированной социалистической направленности в отношении расселения и бытования граждан. Но существующие разработки архитектурных ансамблей, комплексов, зданий и сооружений внесли огромный вклад в развитие современной архитектурной мысли и до сих пор могут служить источником вдохновения.

В наше время, почти через столетие, можно дать объективную оценку результатам строительной деятельности, развернувшейся в период после Октябрьской революции и Гражданской войны. Творческие декларации 1920-х годов позволяют понять, что архитекторы и теоретики искусства ощущали себя на пороге сотворения новых канонов художественного формообразования. Характерными признаками их творчества стало почитание всего авангардного, ломающего старые порядки и утопически романтизирующего будущее в духе марксистско-ленинской пропаганды. Наиболее ярко эти установки проявились в планировании пространственной и предметной организации быта.

В своем первоначальном предназначении в качестве востребованного "участника" построения социалистического общества, экспериментальные архитектурные проекты оставались крайне недолгое время. То, что мыслилось предвосхищением зодчества исторически нового типа, на практике оказалось реалистично бесперспективным. И все же, благодаря попыткам поиска новейшего аспекта жилого строительства, сегодня можно получить достаточно полное представление об эстетической направленности рассматриваемого периода, в том числе о том, как представлялась пролетарская личность в рамках утопического социализма.

Таким образом, объектом исследования является экспериментальная жилая архитектура 1920-х - начала 1930-х годов, предметом - типизация экспериментальной жилой архитектуры. Целью представленной работы стала попытка проанализировать между собой основные типы жилья в социально-историческом контексте.

Задачами дипломной работы являются:

а) выявить влияние послереволюционных общественных настроений на жилую архитектуру;

б) обозначить новшества, свойственные экспериментальной архитектуре 1920-х - начала 1930-х годов;

в) сравнить формально-эстетические стороны различных типов экспериментальных строений;

г) рассмотреть наиболее известные примеры жилой архитектуры указанного периода времени;

д) определить значение рассматриваемых концепций для художественной культуры в целом;

Данная дипломная работа состоит из трех глав. Первая посвящена рассмотрению исторических обстоятельств, поставивших перед архитекторами задачу разработки обновленного типа жилища. В ней анализируются наиболее яркие стилистические течения, рассматривается проблема содержательного наполнения теорий, их место и роль в системе культуры, а также общий вид эстетики и поэтики отвечающей запросу пришедшего к власти пролетарского социального класса. Во второй и третьей главах представлена попытка искусствоведческого анализа практических и теоретических проектов зданий новых типов.

Данная работа написана с использованием искусствоведческих трудов, монографий, биографий художников, исторической литературы, научных и публицистических статей.. Наиболее полезными в изучении вопроса социальной ситуации рассматриваемого периода стали книги доктора исторических наук Н. Б. Лебиной - "Повседневная жизнь советского города: нормы и аномалии. 1920-1930-е годы"1 и "Петербург советский: "новый человек" в старом пространстве"2, написанная в соавторстве с В. С. Измозиком. В них развернуто описаны подробности быта и моральной направленности первых десятилетий после Октябрьской революции.

Особо ценными оказались труды исследователя советской архитектуры, искусствоведа и архитектора С. О. Хан-Магомедова - "Архитектура советского авангарда"3 и "Пионеры советского дизайна"4, представляющие собой многосторонний и масштабный разбор главных художественных авангардистских и экспериментальных концепций.

Составить представление об истиной оценке реформ жилой архитектуры современниками, помогла книга Н. А. Милютина "Соцгород. Проблемы строительства социалистических городов"5, а также советская публицистика 20-х и 30-х годов ХХ века.

жилой архитектура дом строение

1. Социально-историческая ситуация в России 1920-х - начале 1930-х годов и ее влияние на жилую архитектуру

Рождение новой архитектуры - это многоступенчатый сложный процесс, тесно связанный с предшествующими традициями и органично вырастающий из них. Октябрьская революция раскрыла потенциальные возможности творцов, ускорила их творческое созревание. Прежняя стабильность традиционного разноклассового общества была утеряна - в ускоренном темпе менялись образ жизни, межличностные отношения, одежда, эстетические представления. К архитектуре стали предъявляться новые требования реорганизации жизненного пространства человека, в связи с радикальным преобразованием социального строя. Соответственно, перед архитектором переломного периода стояла задача выявить общие закономерности и спрогнозировать развитие общества на ближайшие годы. Огромное разнообразие проектных предложений обуславливалось отсутствием конкретного рационального представления о будущем, понимаемое лишь как города, утратившие полярность роскоши и крайней бедности в едином пространстве.

О бытовой ситуации имеющей место в России начала ХХ века красноречиво говорит статистика, приведенная в статье члена Академии строительства и архитектуры СССР Б.Р. Рубаненко: "Как показывает перепись 1912г. в Москве в коечно-каморочных квартирах обитало около 350 тыс. человек, а в подвалах и полуподвалах 125 тыс. человек. Кроме того, примерно 27 тыс. московских квартир были переуплотнены, сверх всякой возможности, в них проживало около 400 тысяч человек (в среднем 15 человек на одну квартиру). Таким образом, в ненормальных, можно сказать в катастрофических, жилищных условиях в Москве в 1912 г. проживали в общей сложности 850 тыс. человек, что составляло свыше 70% всего населения города".

Рабочий класс крупных городов дореволюционной России размещался в нескольких типах помещений малопригодных для проживания, следствием чего являлись крайняя скученность, антисанитария, высокая смертность. Часть рабочих помещалась в заводских казармах, разделенных по категориям на "холостые" (артельные спальные комнаты на 100-110 мест) и "семейные" (казармы коридорного типа с комнатами площадью до 15 м2 и плотностью заселения на 2-3 семьи). Коечно-коморочный тип квартир представляли собой чердачные и подвальные помещения без санитарно-гигиенических приспособлений и мебели в доходных домах, где на одного человека приходилось примерно 2,5 м2.. Большое количество рабочих проживало в ночлежных домах и пригородных полуземлянках.

Таким образом, улучшение бытовых условий и благоустройство жильем всех трудящихся граждан стало первостепенной и неотложной задачей. Уже в конце 1917 года началась государственная конфискация личной жилой площади буржуазии, на которую переселялись трудящиеся. В марте 1919 года на VIII съезде Революционной Коммунистической Партии была принята программа ВКП(б), где в разделе к области жилищного вопрос указывалось следующее: "Стремясь к разрешению жилищного вопроса, особенно обостренного в период войны, Советская власть экспроприировала полностью все дома капиталистических домовладельцев и передала их городским советам; произвела массовое вселение рабочих из окраин в буржуазные дома; передала лучшие из них рабочим организациям, приняв содержание этих зданий на счет государства; приступила к обеспечению рабочих семей мебелью и т. п. Задача ВКП состоит в том, чтобы, идя по вышеуказанному пути и отнюдь не задевая интересов некапиталистического домовладения, всеми силами стремиться к улучшению жилищных условий трудящихся масс, к уничтожению скученности и антисанитарности старых кварталов, к уничтожению негодных жилищ, к перестройке старых, постройке новых, соответствующих новым условиям жизни рабочих масс, к рациональному расселению трудящихся".

В 1918 г. в крупных городах под руководством видных архитекторов были созданы проектные мастерские, в которых предстояло решить каким должно быть жилище советского трудящегося с гигиенической и социальной точек зрения: где оно будет находиться - в деревне, городе или поселении совершенно нового типа - как будет устроен быт, где пролетарий будет работать и отдыхать, растить детей. В своем выразительном облике, жилая архитектура должна была стать отражением гуманизма, доступности, простоты и демократичности обновленного социального строя.

В своих созидательных поисках, архитекторы опирались как на опыт проработок идей социалистически-утопического характера, ведущих свою историю от эпохи Возрождения, так и на труды столпов марксистско-ленинской теории. В этих творческих базисах красной нитью проходили несколько основных задач:

насаждение бытовой коллективизации общества;

отчуждение женщины от эксплуатирования в приватном домашнем хозяйстве и привлечение ее к общественно-экономическим формациям;

введение в быт активов научно-технической отрасли;

замена понимания "семьи", как отправной социальной ступени на понятие "коллектив";

ликвидация противопоставления деревни и города.

Таким образом, передовые архитекторы, при разработке проектов жилой архитектуры нового типа, руководствовались потребностями предполагаемого коммунистического общества будущего, несуществующего в реальности.

В.И.Ленин писал: "...не привлекая женщин к общественной службе, … к политической жизни, не вырывая женщин из их отупляющей домашней и кухонной обстановки, нельзя обеспечивать настоящей свободы, нельзя строить даже демократии, не говоря уже о социализме".1 Одной из главных опций усиления влияния коммунистической советской власти, он так же находил мероприятия по переопределению трудящихся на ежедневную систему общепита, как замену "индивидуального хозяйничества отдельных семей общим кормлением больших групп семей".2 Впервые, официально тема раскрепощения женщин была поднята на Первом Всероссийском съезде работниц:: "Вместо доморощенных печного горшка и корыта должны быть созданы как в городе, так и в деревне, общественные кухни, общественные столовые, центральные прачечные, мастерские для штопанья платья, артели для чистки белья и квартир и т.д.".3 В своих выступлениях Ленин огромное значение придавал проблеме выхода женщины из традиционного домашнего угнетения, и напрямую связывал решение этого вопроса с успешной перестройкой быта. Так, в 1919 году он заявлял: "Положение женщины при ее занятии домашним хозяйством все еще остается стесненным. Для полного освобождения женщины и для действительного равенства ее с мужчиной нужно, чтобы было общественное хозяйство и чтобы женщина участвовала в общем производительном труде...

… речь идет о том, чтобы женщина не была угнетена ее хозяйственным положением в отличии от мужчины... даже при полном равноправии остается все же эта фактическая придавленность женщины, потому что на нее сваливают все домашнее хозяйство. Это домашнее хозяйство в большинстве случаев является самым непроизводительным, самым диким и самым тяжким трудом, какой осуществляет женщина. Это труд чрезвычайно мелкий, не заключающий в себе ничего, что сколько-нибудь способствовало бы развитию женщины.

Мы теперь серьезно готовимся к расчистке почвы для социалистической постройки, а самая постройка социалистического общества начинается только тогда, когда мы, добившись полного равенства женщины, примемся за новую работу вместе с женщиной, освобожденной от этой мелкой, отупляющей, непроизводительной работы...

Мы создаем образцовые учреждения, столовые, ясли, которые освободили бы женщину от домашнего хозяйства... учреждения эти, избавляющие женщину от положения домашней рабыни, возникают всюду, где только есть малейшая к тому возможность"1.

Для действительной оценки степени новаторства этих постулатов стоит учесть существовавший на момент первой трети ХХ века уровень развития бытового хозяйства, основным регулятором которого была женщина. Это: подавляющий ручной труд, практически полное отсутствие механизации, малая электрификация и прочие аспекты, превращающие ежедневную работу в изматывающую, рутинную, бесперспективную трату времени в атмосфере всеобщего революционного накала и всесторонних преобразований. Проблема реконструкции семейных бытовых устоев не предполагала (в ленинской трактовке) реконструкцию принципа взаимоотношений внутри самой социальной ячейки. Однако, изменение принципа создания и восприятия семьи стало важной частью концепции социального эксперимента 1920-х - начала 1930-х годов. Первые послереволюционные годы советской России характеризует некоторое пренебрежение, непочтительное отношение градостроителей, архитекторов, политиков и социологов к вопросам быта, уверенность в адекватности попыток радикального слома его традиционных устоев и нежелание признавать домашнее хозяйство основополагающей матрицей всех жизненных процессов. Однако, несмотря на нечеткие очертания и кажущуюся субъективность содержательного наполнения, быт оказался наиболее упрямой и устойчивой консервативной характеристикой, свойственной каждому человеку. По мнению Селима Омаровича Хан-Магомедова, именно консерватизм быта "отражает, в частности, преемственность в развитии целого комплекса благоприобретенных элементов культуры, передающихся через эстафету поколений именно в сфере быта. В "отгороженности" же быта от общественной жизни, если учитывать автономию сферы быта, можно увидеть сформировавшуюся в ходе развития человеческого общества особую форму жизнедеятельности, которая создает условия для формирования некоторых важных черт личности. А во внешней "неупорядоченности" (для постороннего взгляда) быта можно увидеть проявление личности, потребность человека в психологической раскованности"1. В связи с этим особо полезна практика постановки эксперимента в области усовершенствования домашней жизнедеятельности, одновременно с модернизацией всего общества отдельно взятой страны и периода времени, благодаря чему можно осознать свойства быта, как значимого социально-культурного явления.

Образные идеи улучшения предметного пространства 20-х годов прошлого века, колебались от частного авторского понимания и видения проблемы общественного запроса. Так некоторые ограничивались самым необходимым для достижения комфортабельности: совершенствованием санитарных и гигиенических условий, увеличением метража рассчитываемого на одного проживающего, улучшением функциональности планировок и включения в пространство необходимого технического и инженерного оборудования, оснащением меблировкой в расчете на заселение конфискованных у буржуазии квартир - "покомнатно". Радикально настроенные архитекторы подразумевали под реконструкцией быта задачи глобального свойства: отказ от семьи, ее постепенное отмирание, как базовой ячейки организации общества и равноправная ее замена - коммунистическим коллективом. То есть, дом, состоящий из отдельных единиц - квартира для семьи, сопоставляется соответственно с городом, складывающимся из независимых жилых узлов - домов-коммун, предназначенных для крупной равноправной общности мужчин и женщин, проживающих вне традиционного института брака. Причинами изменений массового общественного подхода, в основном в среде молодежи, к моральному аспекту семьи и брака, стала крайне нестабильная историческая ситуация времен революции и гражданской войны. Спорный вопрос гражданских союзов, свободного сожительства, внебрачных детей обсуждались в прессе, в лекториях, на агитационных трибунах. Так, в 1921 году Александра Михайловна Коллонтай, будучи заведующей Женотделом ЦК РКП (б), заявила: "Коммунистическое хозяйство упраздняет семью, семья утрачивает значение хозяйственной ячейки с момента перехода народного хозяйства в эпоху диктатуры пролетариата к единому производственному плану и коллективному общественному потреблению.

Все внешние хозяйственные задачи семьи от нее отпадают: потребление перестает быть индивидуальным, внутрисемейным, его заменяют общественные кухни и столовые; заготовка одежды, уборка и содержание жилищ в чистоте становится отраслью народного хозяйства так же, как стирка и починка белья. Семья как хозяйственная единица с точки зрения народного хозяйства в эпоху диктатуры пролетариата должна быть признана не только бесполезной, но и вредной.

Забота о детях, их физическое и духовное воспитание становится признанной задачей общественного коллектива в трудовой республике. Семья, воспитывая и утверждая эгоизм, ослабляет скрепы коллектива и этим затрудняет строительство коммунизма"1.

Подобная общность предполагает не только изменение личных взаимоотношений в диапазоне обновленной базовой ячейки общества, но и изменение позиции касательно вещей, находящихся в частной собственности - стремление к максимальному обобществлению. Таким образом, можно отметить широчайший размах мнений касательно степени решительности изменений общественного быта, что в свою очередь отражалось в архитектуре различно радикального функционала.

Осознание важность исторического значения свершившейся социалистической революции побуждало художников мыслить шире и утопичней, чем когда-либо. Молодые архитекторы и художники, находясь на эмоциональном революционном подъеме, осознанно порывали с дореволюционными традициями, отказываясь признавать классическое понимание искусства, его ценности и идеалы красоты, воспринимая их как упадничество и формализм; стремились отыскать бунтарский художественный образ наиболее подходящий для современной им эпохи. В переломный момент смены политического строя искусство предназначалось не столько для удовольствия, сколько для выработки эффективных способов агитации с использованием технических приемов свойственных авангардным художественным школам. Так, "группа молодежи и преподавателей ВХУТЕМАСа (Высшие художественно-технические мастерские) - Н. В. Докучаев, Н. А. Ладовский и др. видели путь к этому в том, чтобы каждую форму или комбинацию форм рассматривать в символическом плане: например, куб считался выражением покоя, а сдвиги плоскостей и форма спирали отождествлялись ими с динамикой революции. Для того чтобы придать своим сооружениям еще большую экспрессию, сторонники символического толкования архитектурных форм иногда вводили в свои проекты мотив механического вращения частей здания или применяли иные приемы эстетизации индустриальных машинных форм".

Таким образом, левое искусство должно было стать одним из голосов пропаганды коммунистической идеологии. Вопреки серьезным финансовым сложностям, а так же крайней необеспеченности первых революционных лет и периода после гражданской войны, творчество развивалось в ускоренных темпах, подогреваемых систематически объявляемыми конкурсными проектами на сооружение зданий различного общественного назначения.

В то же время, при всей кипучей деятельности, новаторские революционные течения не имели централизованного органа гласности. В ответ на дефицит узконаправленной публицистики, под редакцией поэта Владимира Маяковского, сублимирующего в своем творчестве общественные настроения 20-х годов, с 1923 по 1925 год в свет выходил литературный художественный журнал "ЛЕФ", целью которого было "способствовать нахождению коммунистического пути для всех родов искусства" Журнал ознакомлял читателя не только с творчеством отечественных представителей революционного авангарда, но и с зарубежными деятелями, творящими в рамках пролетарской культуры. В этом заключалась ценность журнала, как вестника мировой специализированной практики.

В 1923 г., в первом выпуске журнала, Владимир Маяковский писал: "...мы - лучшие работники искусства современности. До революции мы накопили вернейшие чертежи, искуснейшие теоремы, хитроумнейшие формулы - форм нового искусства. Ясно: скользкое, кругосветное брюхо буржуазии было плохим местом для стройки. В революцию мы накопили множество правд, мы учились жизни, мы получили задания на реальнейшую стройку в века. Земля, шатаемая гулом войны и революции, - трудная почва для грандиозных построек. Мы временно спрятали в папки формулы, помогая крепиться дням революции".1

Стоит отметить, что неприязнь творческой молодежи классического искусства являлось не догмой, а больше модной тенденцией, связанной с революционными народными настроениями. Исторические примеры говорят о том, что искусство всегда оставалось на службе политической пропаганды вне зависимости от меняющихся эстетических идеалов. Так, коммунистические идеи, касающиеся творчества в СССР, во многом основываются на ленинской теории о наследии культуры, которая в свою очередь опирается на учения К. Маркса и Ф. Энгельса. Ленин многократно, особенно в первую пятилетку Советской России, когда выстраивался фундамент новой культуры, акцентировал внимание, на потребности просеивания мировых художественных традиций исходя из соображений марксистского мировоззрения. Марксизм же не призывал изобретать новую пролетарскую культуру, но предлагал развивать в ее рамках наилучшие традиции и образцы интернациональной истории искусства. В контексте данной темы авторитетно мнение Ленина, высказанное им в беседе с деятельницей немецкого коммунистического движения Кларой Цеткин: "Мы чересчур большие "ниспровергатели". Красивое нужно сохранить, взять его как образец, исходить из него, даже если оно "старое". Почему нам нужно отворачиваться от истинно-прекрасного, отказываться от него, как от исходного пункта для дальнейшего развития, только на том основании, что оно "старо"? Почему надо преклоняться перед новым, как перед богом, которому надо покориться только потому, что "это ново"? <...> Здесь много лицемерия и, конечно, бессознательного почтения к художественной моде, господствующей на Западе. Мы хорошие революционеры, но мы чувствуем себя почему-то обязанными доказать, что мы тоже стоим "на высоте современной культуры". Я же имею смелость заявить себя "варваром". Я не в силах считать произведения экспрессионизма, футуризма, кубизма и прочих "измов" высшим проявлением художественного гения. Я их не понимаю. Я не испытываю от них никакой радости".1

Все же, наиболее популярными, прогрессивными и актуальными в архитектурном творчестве на период 1920-х - начала 1930-х годов были два авангардистских направления производственного искусства "измов", каждое из которых пропагандировало свои методы и принципы жилищного строительства, при этом одинаково отрицая традиционную базу в пользу новой оппозиционной архитектуры: конструктивизм, идеологами и теоретиками которого были архитекторы Моисей Гинзбург и братья Александр, Леонид и Алексей Веснины; и рационализм, творческим лидером которого стал архитектор Николай Ладовский.

Конструктивисты провозгласили ведущими принципами функцию и прагматизм, отрицая образно-художественное формообразование. Одной из важнейших фаз протекания проектирования в архитектуре, являлось конструирование. Выразительными особенностями метода был полный отказ от декора в пользу динамики простых геометричных конструкций, вертикалей и горизонталей, открытого технически-конструктивного каркаса строения; свобода планировки здания, некоторые объемы которого зачастую значительно выделяются из общего формата, повисая в пространстве; точные вычисления физических качеств стройматериала по отношению к его функциональной принадлежности, использования передовых технологий и материалов (стекло, железо, бетон).

В 1922 году на базе Института Художественной Культуры (ИНХУК(а)) Александр Веснин создал теоретическую концепцию первой группы архитекторов-конструктивистов, основными положениями которой было: создание новых целесообразных и утилитарных вещей и форм, определяющих дух нового времени и человека в нем живущего; вещи и формы должны быть прозрачно конструктивны, эргономичны, математичны и понятны, не отягощены декоративной изобразительностью; главнейшей задачей художника является не изучение исторических художественных школ, а освоение законов сочетания основных пластических элементов; художнику нужно создавать произведения равные по степени суггестивности передовым инженерно-техническим новшествам. В 1924 году под авторством еще одного ведущий теоретика советского конструктивизма Моисея Гинзбурга издается наиболее известная книга-манифест "Стиль и эпоха", в которой он рассуждает о дальнейшем становлении архитектуры на пути технической и социальной эволюции. В 1925 году Гинзбург и Веснин во главе группы единомышленников учреждают единую творческую организацию конструктивистов - Объединение Современных Архитекторов (ОСА) и дочерний журнал "Современная Архитектура" ("СА") просуществовавшие до 1930 года включительно.

Рационалисты, признавая тесную связь между функциональным и конструктивным решением, больше внимания уделяли последнему, изучая законы восприятия человеком архитектурного объема в городской среде с физиологической, психологической и биологической точек зрения. Таким образом, понятие "пространства" стало ведущим в рационалистической творческой платформе. В атмосфере непрекращающегося полемизирования 1920-х рационалисты, во главе с Н. Ладовским, заняли более либеральную позицию, чем ультрарадикальные конструктивисты. Они предлагали осваивать заделы оставленные прошлым, и учитывать эту практику в проектировке утилитарно-функционального здания.

Комиссия живописно-скульптурно-архитектурного синтеза (Живскульптарх), существовавшая в 1919-1920 годах, стала первой проектной площадкой для приверженцев рационалистического метода в архитектуре. В 1920 году при учебном заведении Высших Художественно-Технических Мастерских (ВХУТЕМАС) Николай Ладовский создает свои Объединенные мастерские (Обмас), где готовит архитекторов на основании разработанных им творческих положений промышленного искусства рационализма. За три года работы Обмас группа единомышленников созрела до уровня творческой организации - Ассоциация Новых Архитекторов (АСНОВА), в составе которой числились такие незаурядные зодчие как Константин Мельников и Эль Лисицкий.

Рационалисты не смогли организовать полноценную периодику, освещающую их творческую деятельность - первый выпуск подготовленного ими журнала "Известия АСНОВА" был опубликован в 1926 году под редакцией Э. Лисицкого, он же стал последним. В дальнейшем, статьи публиковались в различных публицистических изданиях посвященных вопросам искусства и архитектуры в частности.

На протяжении нескольких лет творческие организации конструктивистов и рационалистов ОСА и АСНОВА вели между собой плотную конкурентную борьбу за конкурсные проекты и реальное строительство. Однако ОСА, несмотря на свое доведенное до крайности абсолютизирование инженерной конструкции, оказалась более востребованной и популярной. В свою очередь, в творческом объединении АСНОВА, в 1928 году происходят внутренние разногласия, в следствии чего организация упраздняется, а ее негласный лидер Николай Ладовский посвящает свое творчество урбанистке.

Так или иначе, и архитекторы-конструктивисты, и рационалисты отличались амбициозным, политизированным и утопическим видением зодчества будущего, желанием превозмочь эклектический диссонанс между наружным декоративизмом и внутренней структурой здания. Главным приемом механизирования, модернизирования и удешевления строительства было введение в процесс последних успехов инженерии, а так же стандартизация и типизация проектирования.

Если архитектура первой половины 1920-ых годов носила преимущественно поисковый, экспериментальный характер, то завершение Гражданской войны и переход к НЭПу во второй половине этого десятилетия отмечен оживлением строительства и реализацией многих аналитических разработок. Появляются первые комплексно застроенные жилые массивы и целые районы для рабочих, где одновременно с жилыми домами могли возводиться культурно-бытовые учреждения, общественные здания и пр. Такими в Ленинграде стали районы Щемиловка, Автово, Малая Охта. Первые жилые массивы - бывшей Дангауэровке, на Шаболовке и на улице Усачева в Москве, застройка Тракторной улицы и Палевский жилой массив в Ленинграде. Ведущим направлением в архитектуре становится конструктивизм, которому стали следовать уже зрелые крупные зодчие.

В наиболее передовом выражении конструктивизм отвечал целям формационного строительства, но далеко не всегда во внимание принимался тот факт, что реальные технические условия не соответствуют заявленному контексту - это объясняет частую противоречивость и утопичность творческих проектов архитекторов. Акцентированная индустриальность и механизированность принципов конструктивизма расходились с методом ручного труда, преобладающего в строительстве 20-х годов. Зачастую, штукатуря такие доступные материалы как кирпич, деревянные стропила и балки достигался подражательный эффект железобетонной конструкции, что в корне противоречило одному из важнейших принципов конструктивизма - правдивости архитектурного объема за счет конструкции и материала. Таким образом, из метода архитектурного творчества конструктивизм постепенно превращается в декоративный стиль со своими приемами и способами формообразования. Многие архитекторы, на волне увлечения конструктивизмом, использовали в своих проектах и постройках только его внешние признаки, такие как свободный план, обнажение конструкции, ленточное остекление и пр.

Можно вывести несколько главных положений, от которых отталкивались послереволюционные архитекторы. В ходе Октябрьской революции и Гражданской войны произошел громадный социальный сдвиг - возникло государство, основанное на новейших принципах, ранее казавшихся фантастическими; у власти оказалось угнетаемое и эксплуатируемое прежде большинство; революционные романтические настроения породили устремления начать все заново, на новом месте, с чистого листа; потребности граждан-пролетариев кардинально отличаются от потребностей ранее господствующих классов. Все это приводило к мысли - строить надо иначе.

Создание новейшего типа социалистического жилья и освобождение женщины от тяжести индивидуального быта - стали одними из главных идей в построении пролетарского общества. В программе VIII съезда ВКП(б), в разделе общеполитических принципов, пунктом пятым указано следующее: "Буржуазная демократия в течение веков провозглашала равенство людей независимо от пола, религии, расы и национальности, но капитализм не позволил нигде осуществить этого равноправия на деле, а в своей империалистической стадии привел к сильнейшему обострению расового и национального гнета. Только потому, что Советская власть есть власть трудящихся, она смогла до конца и во всех областях жизни впервые в мире провести это равноправие вплоть до полного уничтожения последних следов неравенства женщины в области брачного и вообще семейного права. <...> Не ограничиваясь формальным равноправием женщин, партия стремится освободить их от материальных тягот устарелого домашнего хозяйства путем замены его домами-коммунами, общественными столовыми, центральными прачечными, яслями и т. п."1

В этой направленности интереснейшие эксперименты были предприняты архитекторами-конструктивистами в конце 1920-х - начале 1930-х гг. Разработанные ими проекты домов-коммун, где бытовые нужды удовлетворялись с помощью общественного обслуживания, и жилых сооружений, оснащенных благоустроенными общественными институтами, претворяют в жизнь представления о радикальном переустройстве быта и эмансипации женщины.

Важной аксиомой социалистической утопии была мысль о кардинальной переделке человека в коммунальное, лишенное индивидуалистических инстинктов тело. Едва ли не основным орудием этого преобразования надлежало стать жилье нового типа, так называемые "фаланстеры", где граждане проникались идеями коллективизма и освобождались от домашних обязанностей, семьи, и всего затормаживающего процесс созидания человека обновленной формации.

Французский философ и социолог Франсуа Фурье замышлял "фаланстеры" как намеренно возведенные дома высотой от 3 до 5 этажей, оборудованные комнатами для коллективного отдыха, обучения, развлечений и индивидуальными спальнями для каждого отдельного участника коммуны.

Таким образом, каждый человек имел личное пространство внутри объединенного. В России, популяризация идеи коллективного жилья настала после выхода в свет романа Н. Чернышевского "Что делать?". Так, в Петербурге, в 1863 году, благодаря инициированию писателя и публициста Василия Слепцова, возникла первая подобная Знаменская коммуна. В течении года коммунары стремились сровнять свои потребности и траты, однако неудобство быта, по словам А. Герцена, трансформировала передовую общность в "казарму отчаяния человечества".

Вопреки провалу коммуны 60-х годов XIX века, в первое время ленинцы пробовали реанимировать русский "фаланстер", теперь переименованный в дом-коммуну. Но вслед за окончанием Октябрьской революции наиболее малоимущая и необеспеченная часть граждан желала повышения качества быта, что не предполагало их переселения в подобные прежним коммунальные условия, подорвавшие бы авторитет большевиков в глазах пролетарского сообщества. "Победивший класс решено было наделить весьма существенным знаком господства - квартирой. Жителей рабочих казарм начали переселять в квартиры буржуазии и интеллигенции. Первые мероприятия жилищной политики большевиков, таким образом, не соответствовали теории социализма".1

Все же, в 1919 году, в СССР образуется соображение жилищно-санитарной нормы, подсчитанной по принципу наименьшего количества объема воздуха, в котором нуждается человек для комфортного нахождения в замкнутом пространстве. Предполагалось, что человеку достаточно от 25 до 30 м3,, или около 8 м2 площади на квартирующегося. Таким образом, идея "фаланстера" все еще была актуальна в среде советского коммунизма.

Первыми официальными коммунарами в СССР стала партийная большевистская власть, сразу после революции учредившая новую элитарную форму коллективного жилья в Петрограде, и чуть позже в Москве. Уже в конце октября 1917 года в помещениях здания Смольного института проживали около шестисот человек - семьи большевистского руководства Петрограда. Там же располагалась крупная библиотека, ясли, музыкальные классы, санитарно-гигиенические комнаты, пищеблок. В 1918 году на базе гостиница "Астория" появляется первый Дом Советов, затем, подобное жилищное образование организуется в Москве - гостиница "Националь". Дома Советов, с некоторой натяжкой, так же можно отнести к типу элитарной коммуны, где проживали такие политические деятели, как Владимир Ленин, Надежда Крупская, Мария Ульянова, Яков Свердлов.

Редкие и исключительно престижные первые советские фаланстеры имели малую эквивалентность относительно идеи создания новой коммунальной материальности, больше выполняя функцию спасательного круга для советских чиновников в крайне трудных и непривычных для них условиях. Однако, в 1923 году ВЦИК РСФСР особым декретом прекратил тенденцию увеличения количества стремящихся пожить в Домах Советов. Гостиницы стали репатриироваться к осуществлению своей обычной задачи оказание услуг краткосрочного проживания гостям столиц, правительство же стало переезжать в отдельные квартиры.

В начале 1920-х годов задачу привить фаланстеры на почве СССР, взяли на себя молодые революционно-настроенные комсомольцы. Первые молодежные коммуны, юноши и девушки основывали спонтанно на базах дореволюционных прифабричных казарм, сгруппировавшись в целях форсирования трудностей материального и бытового характера в суровых условиях времени. Таким образом, тема распределения комсомольцев внутри коммуны по половому признаку, на тот момент не поднималась, так как обобществление быта в таких условиях было вынуждено, доведено до предела.

С 1923 года в СССР проходили ежегодные проверки бытовой обстановки молодых трудящихся, в ходе проведения которых обнаружилось, что в Петрограде одна треть молодежи, проживают в подобных инициативных фаланстерах и не имеют личного спального места. После обследования власти вынуждены были развернуть целую кампанию под лозунгом "Отдельную постель каждому гражданину, в частности, каждому подростку".

Одна из газет писала в начале 1924 года: "Молодежь скорее, чем кто-либо, должна и может покончить с традициями отмирающего общества. Пролетарский коллективизм молодежи может привиться только тогда, когда и труд и жизнь молодежи будут коллективными. Лучшим проводником такого коллективизма могут явиться общежития-коммуны рабочей молодежи. Общая коммунальная столовая, общность условий жизни - вот то, что необходимо прежде всего для воспитания нового человека".

Все-таки мысли о создании коллективизированного тела с помощью новейших форм и типов жилья не были единственно важными для коммунистической власти, поэтому полноценные советские коммуны, отмеченные на государственной возникли только в конце 1920-х годов, когда в СССР разгорелись споры на политико-социальном, градостроительном и архитектурном уровнях о типах жилищ для трудящихся, и дом-коммуна расценивался как основной из них, что естественно ставило перед архитекторами ребром вопрос о понимании упорядочивания жилого пространства в соответствии с рамками личного. Первой и главенствующей стала мысль о том, что нового человека невозможно сформировать в условиях старых архитектурных пространств - в зданиях привычной планировки. Уже в 1926 году организаторы всесоюзного конкурса архитектурных проектов поставили перед архитекторами задачу: "…проникнуться новыми запросами к жилищу и возможно скорее дать проект такого дома с общественным хозяйством, который превратил бы так называемый жилищный очаг из тесной, скучной, а подчас и тяжелой колеи для женщины, в место приятного отдыха. Новая жизнь требует новых форм".

В конце 1920-х годов, Центральный Жилищный Коммунистический Союз разработал особые предписания - "Типовое положение о доме-коммуне". В соответствии с данным инструктажем граждане, вселяющиеся в новый дом, обязаны воздержаться от закупки и перевоза личных предметов мебели и быта. Это правило заселения в коммуну говорило о предпринятых радикальных способов отказа от традиционных границ личного пространства, которые зачастую складываются с помощью зависимости от лично накопленного вещевого наполнения пространства.

Самое толкование понятия дома-коммуны было различно: некоторые архитекторы полагали, что это должен быть единый архитектурный объем, в котором объединены индивидуальные квартиры и коммунальные учреждения. По такому принципу в Ленинграде были спроектированы Бабуринский, Батенский и Кондратьевский жилмассивы; другие производили попытку реализовать иной тип коллективного жилья, существовавший в форме двух-четырехкомнатных семейно-индивидуальных квартир с умывальником, подобием кухни и персональным санитарно- гигиеническими приспособлениями, но ванно-душевой комплекс рассчитывался единственным на несколько квартир; третья форма жилища формировалась отдельными жилыми комнатами, соединенными небольшим помещением для подогрева пищи, остальные удобства и атрибутика полагалась быть общей и располагаться в коридорах - предполагалось, что совместное использование обязательных гигиенических приспособлений позволит быстрее осуществить переход к более развитому коллективному быту. "Именно этим руководствовались создатели проекта студенческого дома-коммуны, разработанного в Бюро научно-технических кружков Ленинградского института коммунального строительства. Проект имел название "Октябрь в быту". Предполагалось, что в здании будет проживать "одинаковое количество мужчин и женщин", "в одинаковых условиях, не выделяясь в особые этажи или корпуса". Дом должен был состоять из двухкоечных спален для супружеских пар и четырехкоечных "холостых кабин". Пищу предполагалось доставлять в термосах с ближайших фабрик-кухонь. А одежду коммунары должны были хранить в "туалетно-вещевых комнатах". Еще в более жесткой форме идею коллективизации быта высказал архитектор Н. Кузьмин. Он планировал, например, сделать в доме-коммуне общие спальни на шесть человек. Муж и жена на законном основании могли в соответствии с особым расписанием уединяться в "двуспальню" или "кабину для ночлега".1

На деле экспериментальные дома-коммуны показали отрицательные результаты в эксплуатации из-за ультрарадикального понимания идеи общего быта. Фанатичное стремление к довлеющему контролю ревнителей новых социальных ориентиров порой достигала такого уровня когда жизнь поселенца дома-коммуны рассчитывалась по минутам уподобляясь заводскому конвейеру, или прямой трактовке идеи французского архитектора Ле Корбюзье - "дом - машина для жилья". Фантасмагоричность подобного типа дома-коммуны заключалась и в манкировании экономических возможностей молодого СССР, и в пренебрежении оценки степени подготовленности социального среза к подобным коренным изменениям. Во властном дискурсе советских архитекторов второй половины 1930-х годов все большее место занимала так называемая интимизация жилого пространства. В передовой статье номера журнала "Архитектура СССР", вышедшего в мае 1936 года, отмечалось: "В трактовке жилья должен сказаться элемент известной интимности".1 Действительно, сталинская градостроительная политика внешне базировалась на индивидуализации жилищного пространства, но коснулось это в первую очередь и в основном привилегированных слоев советского общества. В остальных же случаях вопросы предоставления жилья решались путем покомнатного расселения. В ближайшей перспективе основным типом жилой ячейки осталась квартира - на этом пути архитекторы видели решение проблемы массового жилищного строительства. В годы первых пятилеток пристальное внимание было направлено на поиски экономичного и удобного для нее решения, со стандартизацией отдельных элементов.

Большинство архитектурных проектов осталось нереализованными из-за тяжелой финансовой ситуации в стране, восстанавливающейся после революции и гражданской войны. А так же из-за не рационального подхода к проектированию, в том числе в использовании практически недоступных строительных материалов. Хотя, с другой стороны, архитекторы могли позволить себе высокий полет фантазии в разработках именно в связи с отсутствием их реализации. Это позволяло отсекать лишнее в ходе дискуссий, так как особенностью подхода пролетарского государства к творческой жизни стало развитие различных направлений в борьбе идей и мнений.

Всего в течении нескольких лет конструктивизм стал уверенно переходить из метода строительства в стиль, и в конечном итоге - в стилизацию. Еще в 1923 году В. Маяковский предостерегал: "Конструктивисты! Бойтесь стать очередной эстетической школкой.

Конструктивизм только искусства - ноль. Стоит вопрос о самом существовании искусства. Конструктивизм должен стать высшей формальной инженерией всей жизни. Конструктивизм в разыгрывании пастушеских пасторалей - вздор. Наши идеи должны развиваться на сегодняшних вещах".

Кроме того, страдала подготовительная база строительства, использование низкокачественных материалов быстро снизило ажиотаж вокруг новейшей экспериментальной жилой архитектуры, оказавшейся мало приемлемой для проживания.

На рубеже 1920-х - 1930-х годов строительство приняло наибольший размах со времен Октябрьской революции. В связи с этим назревали споры, отличающиеся максимализмом суждений о концепции пролетарского поселения в будущем: одни голосовали за возведение исключительно крупных городов, складывающихся из исполинских домов- коммун; другие высказывали предложения об анемохории отельных коттеджей вдоль автострад, вместимостью в одну семью.В то же время наиболее здравомыслящие, рассудительные архитекторы и деятели градостроения акцентировали внимание на нужде в многогранном рассмотрении положений социалистического расселения, отбрасывая утопические крайности. Среди архитекторов и общественности все больше сквозило недовольство столь долгой стабильностью аскетичной направленности архитектуры, появилось желание изменить уклон в ту сторону, которая лучше отражает, в том числе и художественно, содержание эпохи, соответствует очередному этапу развития СССР. Эта ситуация содействовала возрождению классического характера искусства, в том числе архитектуры со второй половины 1930-х гг. Изменения претерпевали позиции даже таких убежденных конструктивистов, как братья Веснины и Гинзбург. В 1934 году они писали: "Советская наша архитектура развилась в тот период, когда мы были бедны до крайности. На нашу долю выпало выковать язык новой архитектуры в то время, когда нам приходилось снижать стоимость каждого кубометра стройки. Теперь мы стали богаче, у нас стало больше возможностей, мы можем себе сейчас позволить отказ от аскетизма и гораздо более широкий размах. Вполне естественно, что наша палитра должна стать полноценной творческой палитрой".

Архитектурные поиски и решения социалистического жилого дома в Москве

На подъеме моральной политизированной агитации за создание домов-коммун, как передового типа жилья, для воспитания и проживания в них "нового" человека - социалиста и коммуниста, Московское бюро пролетарского студенчества в 1929 году подготовило типовой проектный документ, регламентирующий строительство студенческих коммун с максимальным бытовым слиянием. Предполагалось, что юноши и девушки, поступающие в московские Вузы и технические училища, является самой благоприятной и чувствительной аудиторией для восприятия социальных изменений, проводимых, в том числе, посредством архитектурно-планировочной революции. Выдержки из документа, полный текст которого приведен в труде Селима Омаровича Хан-Магомедова "Архитектура советского авангарда", главе "Студенческие коммуны. Студенческие общежития", дают максимально полное представление о том, каким виделся дом-коммуна в одном из первых своих, радикальном внутреннем устройстве.

"Всем исполбюро и профкомам ВУЗов, рабфаков и техникумам Московской области Задание для проекта студенческого "Дома Коммуны" на 2000 человек.

<...> Московское Бюро Пролетарского Студенчества считает, что <...> при строительстве студенческих общежитий необходимо придерживаться проекта постройки "Дома Коммуны". <...>

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДОМА КОММУНЫ

В основу кладется принцип коммунального использования личной площади студента в общежитии. За счет универсальной комнаты создается ряд помещений общего пользования (создаются взамен: спальная кабина, чертежная, комната занятий, библиотека, клубные помещения и др.).

Деление помещений проводится по специализации вмещаемых бытовых процессов как-то: сон, принятие пищи, физкультура, учеба, отдых и проч.

Исходным положением является экономическое равенство коммуны и благоустроенного общежития, определяемого ориентировочно 50 кубометров здания на 1 коммунальника.

В основу подбора живущих кладется общность их учебных интересов (коммуна техников, коммуна медиков, коммуна музыкантов и проч.).

УСТАНОВКА В РАЗРЕШЕНИИ БЫТОВЫХ МОМЕНТОВ

Вопрос собственности

Принимая во внимание, что все необходимые потребности будут удовлетворены коммунальным хозяйством и обслуживанием, в собственных вещах нет нужды. Собственность сохраняется на одежду, на карманные предметы и временно (впредь до полной специализации коммун) на учебные пособия. Oдежда для сна- коммунальная.

Вопрос семьи

Семья, как замкнутая ячейка, не существует в коммуне. Дети изолируются в соответствующие помещения (ясли, детский сад и проч.). Родителям, равно как и другим членам коммуны, доступ в детские помещения открыт. Ввиду того, что и муж и жена являются равноправными членами коммуны, для них обязательно исполнение общего регламента. В остальном они предоставлены самоопределению.

Обслуживание

Трудоемкое обслуживание или требующее применения специальных орудий и машин (кухня, парикмахерская, пошивочная, обувная, работы с пылесосом и др.) производится специальным техническим штатом. Элементы самообслуживания вводятся в быт лишь в целях самовоспитания. Время, затрачиваемое на это, должно быть минимально, чтобы не мешало производительности умственного труда студента.

ПОМЕЩЕНИЯ ДЛЯ БЫТОВЫХ ПРОЦЕССОВ И ПОЯСНЕНИЕ К НИМ:

Помещения сна рассчитываются на 100 % живущих. За счет отбывающих на производственную практику размещаются гости, подшефные рабочие или крестьяне, а также родственники.

Спальные кабины, при условии достаточной вентиляции, предпочитаются общим спальням, которые следует применить лишь в случае экономического выигрыша в площади. Число совместно размещенных в кабине должно быть не менее двух и не более четырех. Парную кабину предпочесть по той причине, что в этом случае отпадет учет и проведение стационарной пропорции между холостыми и женатыми.

Вблизи спален разместить помещения для утренней и вечерней зарядки, души, умывальные, уборные и гардероб для хранения личного и ночного платья. Планировка помещений должна обеспечивать возможно более загрузку помещений путем очередности (до пяти очередей), одновременно устраняя сутолоку рациональным распределением выходов.

В контакте со спальным корпусом должен быть детский, заключающий ясли с детьми до 3-летнего возраста включительно. Детский дом для детей старшего возраста не устраивать, так как предполагается, что к моменту въезда в коммуну ее члены бездетны. Необходимо все же предусмотреть в будущем расширение детского корпуса.Детский корпус должен иметь особо благоприятные гигиенические условия, зеленые насаждения, удобную площадку и проч.

Расчетное число детей - 5 % от всех живущих.

Вспомогательные помещения в детском корпусе по имеющимся нормам.

Принятие пищи

Группа помещений принятия пищи заключает столовую на одновременное размещение 25 % живущих, буфет, кухню, кладовые для провизии, талонную, мойку, заготовочную и проч., соответственно 100 % живущих и 25 % одновременно принимающих пищу.

Столовая должна иметь удобное сообщение с вестибюлем, спальной группой и группой отдыха. Кладовая должна иметь отдельный выход наружу.

Учебная группа состоит из общей комнаты занятий с возможностью подразделения ее на меньшие участки для групповых занятий. Одновременно предусматриваются кабины для индивидуальных занятий. Кроме того, должны иметься чертежная и библиотека с читальным залом и соответствующими вспомогательными помещениями.

Общий зал совместного отдыха с размещением эстрады для лекций, вечеров самодеятельности и гастролей передвижных театров, танцев, снарядовой гимнастики, для приема гостей и проч. Размер зала из расчета на 50 % живущих.

Разместить поблизости помещения кружков и студий: ИЗО, музыкальные, хоровые, драматические, фото, политические, литературные, производственные, научные и др.

Обслуживающая группа

1.1. Медицинский пункт с дежурством врача.

2.2. Парикмахерская.

.3. Прачечная.

.4. Швейно-починочная.

.5. Обувная.

.6. Ремонтная мастерская.

.7. Газоубежище.

.8. Телефон и почта.

.9. Сберкасса.

.10. Справочная.

Управление хозяйством (помещения)

1.1. Местный комитет.

2.2. Управл. делами и канцелярия.

.3. Бухгалтерия.

.4. Машинистки.

.5. Завед. хозяйством.

.6. Материальная часть.

.Квартир для служащих не предусматривать.

Примечание: Экономическое равенство коммуны и общежития повышенного типа выражается на одного живущего: спальная кабина + учебная группа + зал совместного отдыха = комната общежития.

Так как на 1 живущего в комнате общежития дается 6 кв. м площади, то ориентировочно, считая, что площадь, необходимая для сна, может составить лишь половину, т.е. 3 кв. м, остающиеся 3 кв. м распределяем поровну между учебой и отдыхом.

Общая кубатура здания, как сказано ранее, не должна выходить за пределы 50 кубометров на одного живущего". 1

Одним из первых концептуальных экспериментальных проектов домов-коммун, стало строительство 1929-1930 годов - студенческого общежития Текстильного института по проекту архитектора И. С. Николаева, на улице Орджоникидзе в Москве. [илл. 1-12] Конкурс проектантов, по результатам которого победила архитектурная разработка Николаева максимально приближенная к заданию Пролетстуда, был организован Текстильстроем в целях строительства демонстрационного образцового здания дома-коммуны и навыка формирования среды для созидания человека пронизанного эстетикой и убеждениями коллективизма и коммунальной телесности.

Постройка характеризуется крайне строгим, радикальным подходом к поставленной задаче обобществления и упорядочивания быта, минимизации личного пространства, стандартизации и механизации распорядка дня, что достигается акцентированной функциональной строгостью архитектурного решения здания.

Соблюдение идеи создания небольшого размера спальных кабин, сохраняющих при этом максимальную функциональность, по признанию И. С. Николаева, стал трудностью для разработки проекта здания. Сокращение метража достигалось установкой двухъярусных кроватей при полном отсутствии какой-либо иной меблировки. Для комфорта нахождения в столь малых помещениях, рассчитанных сугубо для сна и, по

1.Задание на проектирование, раздел "Общие требования" первоначальной задумке, лишенных даже окон - архитектор предложил разместить над объемом комнат вентиляционные шахты, в разы усиливающие приток свежего воздуха. Таким образом при строительстве, не считая камеры воздухообмена, размер каждой их 1008 кабин составил - 2,7 на 2,3 м2 при высоте потолков в 3,2 м, а так же их местонахождение, в отличие от исходной планировки, передвинулось к внешним стенам восьмиэтажного спального корпуса, тем самым снабжая комнаты окнами.

К основному спальному шестигранному объему с двумя ортогональными резалитами на фронтоне примыкает санитарный корпус. Вход в коммуну расположен в следующем за санитарным, третьем, общественном корпусе, предназначенном для учебных занятий и досуга. Здесь помещались: спецстоловая, зал для физических упражнений и спорта, библиотека и читальный зал, детский сад для ребят до четырех лет (при расчете, что супружеская пара студентов к моменту окончания института может иметь детей максимально четырехлетнего возраста), медицинский пункт, прачечная, помещения для разнообразных досуговых центров и одноместные комнаты для обучения. При этом планировочная компановка всех общественных помещений производилась в зависимости от предполагаемого уровня шума: от громких залов к тихим комнатам для самостоятельных учебных процессов. Корпус снабжен направленными на север трапециевидными шедами. Внутренняя сторона непрозрачного наклонного перекрытия фонаря экранирует падающие солнечные лучи, за счет чего обеспечивается постоянное диффузное естественное освещение. Подобные индустриальные архитектурные элементы, используемые в жилых или околожилых помещениях, стали визитной карточкой советского конструктивизма.

Таким образом, благодаря радикальному функционализму планировки студенческого дома-коммуны, формировалась строгая конвейерная последовательность ежедневных бытовых действий. "После пробуждающего всех звонка студент, одетый в простую холщевую пижаму (трусики или иной простой костюм), спускается для принятия гимнастической зарядки в зал физкультуры или поднимается на плоскую кровлю для упражнений на воздухе, в зависимости от сезона. Закрытая ночная кабина подвергается, начиная с этого времени, энергичному продуванию в течение всего дня. Вход в нее до наступления ночи запрещен. Студент, получив зарядку, направляется в гардеробную к шкафу, где размещена его одежда. Здесь же поблизости имеется ряд душевых кабин, где можно принять душ и переодеться. В парикмахерской он доканчивает свой туалет. Приведя себя в порядок, студент "лет в столовую, где за стойкой принимает короткий завтрак или пьет чай; после чего ему предоставляется право распорядиться временем по своему усмотрению: он может уйти на занятия в вуз, или идти в общую комнату для учебы, или, если он готовится к зачету, взять отдельную кабину для занятий. Кроме того, в его распоряжении находятся общая читальня, библиотека, чертежная, аудитория, студия и пр. Для некоторых, кому будет предписано врачом, будет установлен дополнительный срок принятия пищи - второй завтрак. Обед в столовой является дежурным в обычное время, к которому предполагается возвращение студентов из вуза. После обеда и промежутка после него возобновляются краткие вечерние занятия с неуспевающими, ведется общественная работа и т. д. В выборе способа использовать свой вечер студент совершенно свободен. Коллективное слушание радио, музыки, игры, танцы и др. разносторонние способы самодеятельности создает сам студент, используя инвентарь коммуны. Вечерний звонок, собирающий всех на прогулку, заканчивает день. По возвращении с прогулки студент идет в гардеробную, берет из шкафа ночной костюм, умывается, переодевается в ночной костюм, оставляет свое платье вместе с нижним бельем в шкафу и направляется в свою ночную кабину. Спальная кабина в течение ночи вентилируется при помощи центральной системы. Применяется озонирование воздуха и не исключена возможность усыпляющих добавок"1.

Четкость и слаженность общественных действий, многократно механически повторяющихся сотнями людей, должен был гарантировать исключительно обоснованный минимализм, исключающий любые помещения непрямого назначения, неимение безфункциональных коридоров и проходов, разумно обоснованную компиляцию небольших замкнутых помещений,с расчетом избежания в плотно заселенном здании скученности, скрытой помощи передвижения крупных людских масс. Архитектору "предоставляется свобода <...> в проектировке <...> помещений коммунального жилья, но при этом предлагается учесть следующие основные моменты жизни будущих жильцов дома-коммуны: 1) Шумные беседы в общих гостиных залах, пение, игры на музыкальных инструментах. 2) Коллективное слушание музыки, пения, радио. 3) Игры в шахматы, шашки. 4) Отдых в совершенно тихой обстановке за чтением газет, журналов и сон. 5) Занятие учебой в общих тихих помещениях и одиночное занятие учебой в одноместных кабинах. 6) Чертежные. В проекте требуется показать расстановку мебели, предметов обстановки, комнатных растений, инструментов. Необходимы балконы"2.

Общежитие было заселено в 1931 году. В прессе было нарисован следующий образ проживания в нем: "Этот дом-коммуна не только жилье - это комбинат учебы и отдыха. Большой освещенный мягким светом зал для занятий. Кабинки для бригадной проработки заданий. Столовая, коридоры для гимнастики, комнаты для кружков. Студент хранит книги, лекции, готовальни в своем шкафчике, возле зала занятий. Обувь, мыло, белье - весь этот скарб лежит в личном ящике туалетной. Человек спит в комнате, по своей рациональной разгруженности, чистоте воздуха напоминающей стеклянную террасу. Жилец такой комнаты встает с проветренной и веселой головой. Анатомия дома радует своей разумностью. Спальный корпус стоит отдельно от общих комнат, сну никто и ничто не мешает. Спальная кабина очищена от бытовых потрохов"1.

Несмотря на исключительную продуманность каждой детали и тщательную разработку мест общего пребывания, реальные студенты догматично следовали предписанным правилам социального эксперимента крайне недолгое время: спальные кабины пополнились предметами мебели и личного обихода, что противоречило исходной концепции; режим дня со звонками, оповещающими о времени смены действий - не мог удовлетворить каждого проживающего в доме коммунара. Изначальная планировка здания сохранялась на протяжении почти 40 лет, после чего, в 1968 году, в ходе преобразования общежития под руководством Я. Б. Белопольского, который консультировался с И. С. Николаевым, был реконструирован общественный корпус, а спальные кабины объединены попарно и увеличены частью метража просторного центрального коридора. В период перестройки общежитие пришло в запустение, окончательно технически устарело и находилось в аварийном состоянии, последние студенты были выселены в 1996 году. В 2000-х годах в здание начались реставрационные работы.

Таким образом, на основе студенческого дома-коммуны архитектора И. С. Николаева можно составить представление об одном из существовавших на рубеже 1920-х - 1930-х годов типов экспериментальной жилой архитектуры. Однако попытка социального переустройства быта была предпринята не только в отношении прогрессивной "коммунистической" молодежи. Внедрение нового взгляда на частное жилое устройство трудящихся и их семей, можно проследить, рассматривая пример московского жилого дома-коммуны для работников Наркомфина СССР, архитекторов М. Я. Гинзбурга и И.Ф. Милиниса, построенный в 1928-1930 годах на Новинском бульваре. [илл. 13-20]

Над разработкой здания трудились рупор эпохи конструктивизма - Моисей Яковлевич Гинзбург, в творческом сотрудничестве с архитектором Игнатием Франциевичем Милинисом. В строительстве использовались передовые современные инженерные разработки и материалы. Техник и инженер Сергей Леонидович Прохоров, прямо на строительной площадке наладил производство бетонитовых камней, а так же, специально для возведения передового здания дома-коммуны Наркомфина, разработал новые материалы: фибролит, ксилолит, торфоплиты.1

Данное экспериментально здание считается домом переходного типа с пространственными жилыми ячейками, так как семейное устройство быта не подвергалось здесь полному подавлению, а лишь частично переходят в современный темп общественного обслуживания бытовых нужд.

Дома-коммуны переходного типа подготавливались Секцией типизации Строительного Комитета РСФСР, тогда, к вопросу бытового устройства в первый раз подошли с научной точки зрения в размахе страны. Задачей архитекторов стало создание жилых секций такого типа, чтобы в них предусматривалась возможность поселения семьи не как прежде - в одной комнате, а в одной квартире, пусть и малометражной. Секция типизации проделала работу совершенствованию и созданию новых типизированных методов проектирования жилищных ячеек. "Стремясь экономичности не за счет снижения качества строительства и уменьшения комфортности жилья архитекторы Секции типизации предварительно выработали основные требования, которым должны были отвечать их проекты, с учетом норм того времени и уровня развития науки и техники. <...> Большое значение придавалось анализу размеров и форм помещений квартиры с учетом графика движений и схемы расстановки оборудования. Тщательно обрабатывались пропорции отдельных комнат, <...> с учетом расстановки мебели. <...> было обращено внимание на рационализацию планировки квартиры и на уменьшение в связи с этим вспомогательной площади. Прежде всего были сведены к минимуму все внутриквартирные переходы и коридоры <...> Следующим шагом была рационализация оборудования передней, кухни и ванной, что позволило уменьшить их размеры <...> более чем в полтора раза"1.

Таким образом было выведено несколько типов квартир с улучшенной планировкой. Где одной буквенной литерой маркировались однокомнатные квартиры, литерой с добавлением числа - двух- и трехкомнатные соответственно.

Тип А - секционная квартира, подразделяется на:

·тип А2 - квартира из двух комнат в расчете на четверых жильцов. Совмещенный санитарный узел;

·тип А3 - квартира из трех комнат: две из них изолированные и предполагаются жилыми, третья - общая, оснащена большой спальной нишей и объединена с кухней внутренним функциональным окном.

Секционные квартиры типа В конструктивно-планировочно усложнены размещением лестницы, ведущей к санузлу:

- тип В2 - квартира из двух комнат с одной или двумя спальными нишами, санитарный узел совмещен.

Квартиры типа С - одноэтажные, с пенетрирующим функциональным коридором.

Квартиры типа D и F - двухэтажные, обслуживающиеся коридором. При этом, тип квартиры F показал себя как наиболее продуктивный, в экономическом смысле, из всех разработанных в принципе. Однокомнатные квартиры F, представляли собой прихожую с лестницей, ведущей в жилую комнату, где около окна, скрываемый ширмой, помещался кухонный альков.

Пониженная часть жилой ячейки включала нишу для сна и миниатюрный совмещенный санитарный узел. Подобная квартира рассчитывалась на 3-4 жильцов. "Архитекторы Секции типизации считали что в отличии от домов-коммун с полным обобществлением быта жилая ячейка типа F позволяет создать экономичный коммунальный дом переходного типа, где изолированные квартиры для каждой семьи будут органически сочетаться с общественными помещениями"1.

Квартиры типа Е - трехэтажные, так же со сквозным коридором, для проектов домов-коммун типа малосемейного общежития.

Дом Наркомфина строился как многофункциональное комплексное сооружение из четырех корпусов различного назначения: жилой, общественный, детский и служебный, где размещались помещения технически-бытового обслуживания.

Корпус жилого функционала из шести этажей, с одной лестничной клеткой по обоим концам прямоугольного здания. Первый этаж образован каркасными столбами, разработанными Гинзбургом, по всей видимости под влиянием Ле Корбюзье. Кроме того, их применение было обусловлено желанием найти большую безопасность и устойчивость при возможных земляных оползнях - так как под домом проходит русло подземной реки. В проекте были применены квартиры многообещающего типа F, и его разновидности - типа F2. Архитектор здания Моисей Гинзбург отмечал: "Тип F важен для нас, как переход к коммунальному типу жилья, отвечающему общественным процессам дифференциации семьи и стимулирующему пользование помещений коллективного характера.

Особенно важным для нас в типе F является то, что такая квартира открывает перед жильцами новые социально-бытовые возможности. Общий светлый коридор может превратиться в своеобразный плацдарм, на котором смогут развиваться чисто коллективные функции общения.

В целом, комплекс однокомнатных квартир типа F - это уже первый организм, приводящий нас к социально более высокой форме жилья - к коммунальному дому. Присутствие горизонтальной артерии - светлого коридора - позволяет органически включить в этот тип общественную столовую, кухню, комнаты отдыха, ванные помещения и т. д. Это все коммунальные помещения, которые должны стать неотъемлемой частью нового жилья.

Вместе с тем мы считаем важным моментом учет при постройке новых домов диалектики растущей жизни. Невозможно данный дом сделать в настоящий момент обязательно коллективным, как это пытались делать до сих пор, и что приводило обычно к отрицательным результатам. Нужно сделать так, чтобы этот дом мог иметь возможность постепенного естественного перехода на коммунальное обслуживание в целом ряде функций. Вот почему мы стремились сохранить изолированность каждой ячейки, вот почему мы пришли к необходимости создания кухни-ниши со стандартным элементом, отнимающим минимальное место, могущем быть вовсе вынесенным из квартиры и позволяющим в любой момент перейти к коллективно обслуживаемой столовой. Мы считаем совершенно необходимым в нашей работе создание ряда моментов, стимулирующих переход на социально более высокую форму бытового уклада, стимулирующих, но не декретирующих ее"1.

Лестничные пролеты были связаны между собой широкими коридорами на втором и пятом этажах. Весь объем здания разделен по центру на две равные части: так, на трех первых этажах располагаются квартиры большей площади, из трех комнат для многочисленных семей, Однако, все квартиры в своей планировке двухэтажные, вход в них осуществляется из общего коридора.

Верхние три этажа отведены под одно- и двухкомнатные квартиры малого метража без кухонь, оснащенные лишь небольшим кухонным элементом.

На ярусе второго этажа, крытым переходом, жилой корпус связан с коммунальным - кубическим зданием в четыре этажа.

Дом Наркомфина не смог осуществиться, как дом-коммуна переходного типа. Через несколько лет после сдачи дома в эксплуатацию, от этой идеи отказались сами жильцы: так галерею проходящую рядом с нижним коридором второго этажа, изначально предназначавшуюся для встреч и общения коммунаров, переквалифицировали в частные кладовые; солярий и сад на крыше остался недостроенным, так же мало пользовались и общей столовой. Однако, прачечная и детский сад, функционировали максимально успешно относительно всех остальных организаций общественного обслуживания жилого комплекса.

Сдача дома Наркомфина в 1930 году совпала по времени с критическим переломом в судьбе архитектуры в СССР: все профессиональные объединения были распущены, а вместо них возник Союз советских архитекторов, призванный определять облик новой советской архитектуры. Конструктивизм и рационализм были заклеймены как "формализм" и иностранные заимствования, чуждые советскому человеку. В архитектуре был объявлен курс на "освоение классического наследия".

3. Архитектурные поиски и решения социалистического жилого дома в Ленинграде

Мысли о появлении домов-коммун в Петрограде, как эталонного показательного жилья для трудящихся, во всех отношениях отвечающего большевистскому мировоззрению, возникли сразу же после свершения Октябрьской революции. Предполагалось, что светлое и радостное коммунистическое будущее наступит быстрее, если воплотить в жизнь принципы коллективизации и всеобщего равенства решительно во всех аспектах быта.

Уже в 1918 году под государственное управление и расчет, в соответствии с декретом "Об отмене частной собственности на недвижимости в городах", попали все здания и сооружения пригодные для жилья, куда в срочном порядке производилось перемещение масс рабочих и трудящихся. Так, в первую пятилетку после Октябрьской революции в экспроприированный жилой фонд Петрограда, по официальным бумагам, было заселено 300 тысяч человек на крайне выгодных условиях чрезвычайно низкой квартплаты. Таким образом, правило предоставления жилья разнообразной степени комфортабельности в прямой зависимости от финансовой состоятельности арендатора - осталось в прошлом и замещалось пониманием качества общественно полезного труда рабочего. Впрочем, безвозмездное дарствование государством жилой площади фактически исключало приток ресурсов на восстановление и ремонт квартирного актива, неуклонно ветшавшего от гипертрофированного не функционального использования уже к концу 1920-х годов и выбывшего из эксплуатации на треть.

Эксплуатация реквизированных капиталистических зданий шла по дороге бесконтрольного появления импровизированных коммун, понимавшихся как центры воспитания и культуры нового пролетариата. Так Михаил Иванович Калинин - "всесоюзный староста" и председатель Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета - в 1919 году сам основал и там же проживал в коммуне с обобществленным бытом на 32 человека. "Одним из наиболее ярких явлений в жилищной области, вызванных духом Октябрьской революции, являются дома-коммуны или рабочие дома. <...> В то время идея образования домов-коммун преследовала, главным образом, политические цели. Победоносный пролетариат выбрасывал из барских гнезд буржуазию, завладевая ее квартирами. С другой стороны, мыслилось превратить большие дома, экспроприированные у буржуазии, в очаги коммунистической культуры. Дом-коммуна представлялась общежитием, в котором хозяйственный уклад и быт должны были способствовать развитию коллективистских начал у населения дома. В этих домах коммунистическое бытие должно было воспитывать коммунистическое сознание. Это бытие предполагалось создать путем организаций различного рода коммунальных учреждений в домах <...> целью коммуны было: освобождение женщины от домашних работ, от кухонного рабства и приобщение ее к общественно полезному труду, к общественной жизни.

Если в 1918 г. образование рабочих домов носило стихийный характер, то, начиная с 1919 г. мы имеем планомерное систематическое развитие этого дела под руководством Жилищных отделов. При последних образовались "особые секции рабочих домов", задачей которых было управление существующими и забота об образования новых рабочих домов.

<...> Рабочие дома связаны с предприятиями, которые в значительной мере содействуют их благоустройству, а в некоторых случаях и содержанию <...> на фоне общей разрухи наших жилищ <...> В большинстве из них путем организации планомерной и систематической трудовой повинности всего населения дома удается правильно содержать и квартиры, и владение в целом.

<...> Другой вопрос - это насколько дома-коммуны действительно являются "коммунальными". В этом отношении дома-коммуны ничего не дали и своего названия не оправдывают <...> Отдельные кухни по-прежнему прикрепляют женщин к домашней работе. Редко в какой коммуне имеются вообще какие-либо коммунальные учреждения: ясли, детский сад и проч. Надежды на дома-коммуны, как на очаги коммунистической культуры, оказались иллюзиями и цели своей не достигли.

Этот опыт доказал, что нельзя создавать коммунальную жизнь в домах капиталистической эпохи, выстроенных для мелкобуржуазного быта. Дом-коммуну необходимо строить заново по особым заданиям и планам"1.

Таким образом, на бывшие дома буржуазии, по своим характеристикам несоответствующих новым принципам хозяйства, была сложена основная вина в провале первых попыток реализации идеи перестройки быта. Проблема должна была урегулирована постройкой специально спроектированных под нужные цели и задачи зданий, которые своим видом приведут архитектурный облик города к единому знаменателю. Две концепции здания нового типа, подвергались наибольшим дискуссиям - идея коммуны как небольшого поселения в рамках города-сада; и коммуна как автономный комплекс помещений личного и коллективного характера, самодостаточный за счет обобществления домашнего хозяйства. Однако, как приверженцы идеи коммуны-сада, так и адепты "дома - машины для жилья" - не видели будущего общей идейной концепции в стенах реквизированных доходных домов.

Одной из первых таких коммун в Ленинграде, построенной на волне восторженного общественного энтузиазма к перестройке быта, стал дом-коммуна Инженеров и писателей на углу улицы Рубинштейна и Пролетарского переулка (сейчас - Графский переулок). [илл. 21-28]

По утверждению историка Дмитрия Юрьевича Шериха, есть данные о том, что изначально, неформально, проект имел название - "дом радости", так как представлял собой передовой для Ленинграда, потерявшего к тому времени статус столицы, характер здания нового, гостиничного типа. Таким образом, еще более ироничным выглядит тот факт, что спустя всего несколько лет после введения здания в эксплуатацию, за ним закрепилось, благодаря меткой характеристике поэтессы Ольги Фёдоровны Берггольц, другое нарицательное имя - "Слеза социализма". Все же в своей концепции, дом-коммуна задумывался триумфальным шагом в светлую перспективу всепоглощающего коммунизма и еще одним увесистым ударом по консервативному порядку домашнего угнетения женщины. Кроме того, данная коммуна была исключительной благодаря характеру занятости ее поселенцев: творческой интеллигенции Ленинграда - писателей, поэтов, инженеров-графиков.

Построенная по проекту известного архитектора Андрея Андреевича Оля в 1929-1930 годах, на средства паевых взносов членов Ленинградского союза писателей и Общества Инженерно-технических работников. Строительство было окончено в 1930 год. Дом, под одной крышей которого находились коллективный детский сад, столовая, библиотека, гардеробная, парикмахерская, прачечная, сразу же заселили и ввели в эксплуатацию.

При скупости внешней художественной выразительности, планировка зависима сугубо от аскетичного функционализма, заложенного в концепцию строения гостиничного типа: коммуна на 52 квартиры из двух, трех и четырех комнат без кухонь, с выходом на фасад маленьких квадратных балконов, расположенных в шахматном порядке. Квартиры были связанны коридором, усеченным по сторонам двумя лестничными пролетами. Из коридора можно попасть в санитарные гигиенические помещения общих душевых.

Большая открытая терраса предназначалась под солярий для прогулок, принятия солнечных ван, небольшого цветочного сада, и вместе со скатной крышей создают ступенчатый силуэт торца дома.

Помещение столовой занимавшее большую часть объема первого этажа, в архитектурном отношении было выделено полосой ленточного остекления, облегчающей общий внешний вид скупого на художественную выразительность здания. Ежедневное продовольственное трехразовое содержание обеспечивалось Государственной организацией общественного питания - Нарпит, по системе персональных ежемесячных продовольственных карточек.

Первыми коммунарами в большинстве своей стали члены Союза писателей. Наиболее известные из которых были семейные пары: Ольга Фёдоровна Берггольц с мужем - литературоведом Николаем Молчановым, и Ида Наппельбаум с мужем - поэтом Михаилом Фроманом. Основная часть информации о бытности дома-коммуны Инженеров и писателей, может быть почерпнута из их воспоминаний.

"Его официальное название "Дом-коммуна инженеров и писателей". А потом появилось шуточное, но довольно популярное в Ленинграде прозвище - "Слеза социализма". Нас же, его инициаторов и жильцов, повсеместно величали "слезинцами". Мы, группа молодых (очень молодых!) инженеров и писателей, на паях выстроили его в самом начале 30 х гг. в порядке категорической борьбы со "старым бытом" <...> Мы вселились в наш дом с энтузиазмом... и даже архи непривлекательный внешний вид "под Корбюзье" с массой высоких крохотных клеток-балкончиков не смущал нас: крайняя убогость его архитектуры казалась нам какой-то особой строгостью соответствующей времени. <...> Звукопроницаемость же в доме была такой идеальной, что если внизу, на третьем этаже… играли в блошки или читали стихи, у меня на пятом уже было все слышно вплоть до плохих рифм. Это слишком тесное вынужденное общение друг с другом в невероятно маленьких комнатках конурках очень раздражало и утомляло"1.

В условиях дефицита, охватывающего все стороны промышленности рубежа 20-х - 30-х годов, Архитектор А. А. Оль, в соавторстве со своими учениками - К.А. Ивановым и А.И. Ладинским, при строительстве здания были невольно обязаны применять наименее дорогостоящие материалы, усиленно экономить бюджетные средства.

В свою очередь, Ида Наппельбаум писала: "При входе в дом, в первом подъезде была общая раздевалка с дежурным швейцаром и телефоном для связи с квартирами. Не только приходящие гости, но и многие жильцы маленьких квартир, оставляли свою верхнюю одежду в раздевалке. На этажах, в коридорах в специальных эркерах устроили парикмахерскую, читальню, а в первом этаже был детский сад (только для ребятишек, живущих в доме).

Окна и двери верхнего этажа выходили на плоскую крышу - солярий. Туда выносили столики из квартир и принимали гостей. Там дети катались на трехколесных велосипедах, там сушили белье, выращивали цветы, хотя солнца было не так уж много. Жильцы в большинстве были молодые, начинающие строить свою жизнь. Инженерный состав, правда, был более солидного возраста, а писатели в основном молодые. <...> В доме было шумно, весело, тепло, двери квартир не запирались, все запросто ходили друг к другу. Но иногда на дверях появлялась записка: "Не входить - работаю" или "Не входить - мать больна". Иногда внизу в столовой устраивались встречи с друзьями, с гостями, приезжали актеры после спектаклей <...> В этот период впервые после суровой жизни последних лет военного коммунизма стали входить в быт советских людей развлечения, елки, танцы...

<...> Первое время население дома радовалось освобождению от хозяйственных забот, но не зря этот дом прозвали "слезой социализма" <...> Выяснилось, что не всех устраивает одинаковое питание - одним, оно дорого, другие - хотят разнообразия. Особенно сложным было положение с детьми. Оказалось что необходимо иметь домашний очаг. И вот - на ванны положены большие доски, на них развернута кухня - примусы, электрические плитки. Мало-помалу дом-коммуна начал терять свои отличительные черты"1.

Жильцы дома-коммуны пережили блокаду, в период репрессий многие были арестованы и высланы. Столовая потеряла статус "коммунарной", и стала общественной городской. В 1962-1963 годах производился капитальный ремонт строения, в ходе которого была разрушена коридорная система, перепланированы квартиры, с добавлением небольшого кухонного пространства в счет масштабов общественных помещений.

В Ленинграде известен еще одна жилая постройка нового типа - дом-коммуна Общества Политкаторжан, расположенный на Троицкой площади (ранее - площадь Революции). [илл.29-34]

"Всесоюзное общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев было создано в 1921 году, объединив 2381 человека (народовольцы, землевольцы, большевики, меньшевики, анархисты, эсеры, будённовцы, социал-демократы Польши, беспартийные). Это были люди разных политических взглядов, которые самоотверженно боролись с царизмом. Одной из целей общества стало оказание материальной и моральной помощи своим членам, чаще всего людям пожилого возраста"2. В ленинградском подразделение общества входили пятьсот резидентов, бывших революционеров и борцов за свободу, включая те объединения, которые прекратили свое существование по тем или иным причинам. Желая улучшить бытовую ситуацию бывших политических заключенных, в 1929 году Общество приняло решение о постройке кооперативного дома, и в тот же год на создание проекта был объявлен Всесоюзный конкурс. Проект был разработан архитекторами: Григорием Александровичем Симоновым, Павлом Васильевичем Абросимовым и Александром Фёдоровичем Хряковым. В сентябре 1930 года был заложен фундамент, само строительство в 1931-1933 годах велось за счет паевых взносов трестом Ленжилгражданстрой. К ноябрю 1932 года были готовы Петровский и Невский жилые корпуса, полностью возведение дома-коммуны, по официальным документам, было закончено 1 декабря 1933 года.

"В 1934 году общество закончило строительство в Ленинграде собственного жилого дома. Его местоположение одобрил С. М. Киров - он считал, что бывшие революционеры заслужили право жить в одном из самых красивых мест бывшей Российской столицы"1.

Дом-коммуна состоит из трех корпусов - трех, шести и семи этажей в высоту. Основной массив, где помещались разногабаритные квартиры, своим продолжительным фасадом направлен к площадь, революции, а фронтоном на набережную Невы. Конструктивистская методика построения комплекса на 145 квартир размером в две или три комнаты, проявилась во вписанных друг в друга геометрических объемах корпусов, крайне скупой и аскетичной художественной выразительности, плоских перекрытиях, функциональной планировке. Концептуальный базис заключался в ярком примере коллективизации быта: уже традиционно, квартиры не имели кухонь - продовольственное снабжение осуществлялось в столовой, но еда могла выноситься и разогреваться в персональных жарочных электрошкафах. Два малых корпуса имели планировку коридорного типа. В составе этих зданий, на нижних этажах, так же находились: зал для общих собраний на 500 мест, оборудованный киноэкраном; Музей истории революционного движения; прачечная, ясли, библиотека; существовали помещения для функционирования общественных собраний по интересам, таким образом, нежилой массив представлял собой 4 тысячи м2. Дом отапливался собственной котельной.

Дом-коммуна Политкаторжан в своем прямом назначении просуществовала всего несколько лет, до конца 30-х годов. "Если в "Путеводителе по Ленинграду", изданному в 1934 году, можно найти сведения о Ленинградском отделении Всесоюзного общества бывших политических каторжан и ссыльнопоселенцев, то в путеводителе 1935 года никаких сведений нет: именно в этом году по указанию Сталина общество было ликвидировано.

<...> Существовала горько-ироничная шутка: "НКВД из нас извлек квадратный корень - из ста сорока четырех квартир неопечатанными остались двенадцать"1.

К 1938 году 80% коммунаров были репрессированы. В 1950-х годах здание было реконструировано, со сменой внутренней планировки, однако внешний вид дома-коммуны остался неизменным. "Динамика асимметричной композиции сильнее всего выражена в структуре главного корпуса, состыкованных из двух неравных по высоте, взаимно сдвинутых пластин. В месте уступчатого сочленения они дополнительно связаны длинными балконами и навесом на тонких круглых столбах. Общественная зона выделена внизу горизонтальной лентой остекления, создающей иллюзию, будто основной массив плывет над невесомым прозрачным основанием. Торец дома превращен в полуцилиндр <...> смягчающий поворот к Петровской улице. В сложную игру объемов включаются высокий узкий параллелепипед с вертикальной полоской остекления лестницы и многоэтажный переход на легких столбах, ведущий к диагональному корпусу, фасад которого прошит пунктирными строчками лежащих окон коридоров.

Террасы и многочисленные балконы, стеклянные поверхности и солярий на плоской крыше подчеркивают раскрытость здания к пространству площади и акватории Невы, а рустовка стен оттеняет весомую пластику объемов. <...> Однако, один из лучших домов конструктивизма с его верно найденным масштабом постоянно подвергался нападкам за стилевую чужеродность историческому ядру города"1.

Заключение

Парадоксально, что проекты архитекторов, выполненные в соответствии со всеми провозглашенными ими манифестами - оказались антифункциональны и практически неосуществимы в данных материалах. Искусственно придуманная конструктивность и отказ от художественного наполнения проекта привели промышленное искусство в тупик, сделав его фактически непригодным для его прямого назначения - использования человеком в жизненном обиходе.

Можно сделать вывод, что послереволюционные общественные настроения стали основным фактором влияния для изменения принципов подхода к жилой архитектуре. Это привело к разработке экспериментальных проектов по созданию различных типов домов-коммун, где бытовые и личностные аспекты жизни должны были быть сведены к минимуму. Существующая архитектурно-проектная документация и отдельные примеры построенных зданий, говорят о разной степени строгости подхода к идее коллективизации: от фанатично-догматичного до вполне демократичного и комфортабельного.

Нужда в создании жилого элемента нового вида возникла в связи с трудностями общественного расселения в первые годы советской власти. На подъеме народного энтузиазма 20-х годов XX века, уже после экспроприирования квартир и домов капиталистов, большинство политизированных обществоведов, архитекторов и градостроителей исключали возможность изменения уклада жизни не просто отдельных индивидов, но целого социального класса в рамках здания старого типа, построенного под нужды и эстетические запросы буржуазии.

Первейшими задачами организации дома-коммуны были:

освободить женщину от тягот домашнего труда и воспитания детей;

выработать у людей чувство единения и сплоченности;

развить в коллективе потребность к внутреннему самоуправлению и выполнению правил всеобщего распорядка дня;

максимально механизировать аспекты повседневной жизнедеятельности, депривировав из личного жилого пространства все предметы бытового функционала.

Дома-коммуны традиционно относились к государственным объединениям, семья члена или работника которых получала в распоряжение комнату, как правило, с одним общим на этаж санузлом, ванной комнатой и душевой. Кухня заменялась общей столовой, в доме так же могли находиться библиотека, игровая комната, кинозал и прочие культурно-просветительские помещения общественного пользования. Таким образом, исключая период сна, вся жизнь коммунаров проходила максимально коллективизировано.

Даже в узких рамках рассмотрения лишь феномена домов-коммун, можно отметить антиномический характер творческих поисков и решений. Это дало возможность исследовать проблему наиболее многогранно, а также в ходе экспериментально-практического строительства раскрыть фактические достоинства и недостатки каждого из путей перестройки переустройства домашнего хозяйства.

Первые послереволюционные годы - время поисков путей развития новой советской архитектуры, романтического восприятия действительности, когда самые смелые мечты казались осуществимыми, а архитектуре предназначалась роль важнейшего инструмента преобразования мира. Естественными были отказ от всего старого, в том числе и от веками сложившихся форм архитектуры, явственное стремление создать новый архитектурный язык. Это особенно остро ощущается в проектных предложениях, не реализованные в натуре, а зачастую и вовсе не предназначенные к реализации, они, тем не менее, оказали огромное влияние на всю мировую архитектуру ХХ век. Таким образом, передовые архитекторы, при разработке проектов жилой архитектуры нового типа, руководствовались потребностями предполагаемого коммунистического общества будущего, в реальности несуществующего.

По истечению времени становилось очевидным, что авангардистское движение конструктивизма неуместно в рамках действительной жизни. Таким образом, радикализм середины 1920-х постепенно сменяется сначала внешней стилизацией под конструктивистские особенности выразительности, а затем подвергается остракизму в пользу более социально-поляризованного функционализма 30-х годов XX века.

Проекты 1920-х годов - особая страница в истории зодчества, наглядно свидетельствующая о том, какой огромный творческий потенциал несла в себе архитектурная мысль того времени. Тесно смыкаясь с агитационно-массовым искусством, архитектура становилась символом новой жизни. Поиски новых композиционных и художественных средств становились важным условием выявленного нового идейно-художественного содержания архитектуры. Во многом оно было связано с образами романтически воспринимаемой техники. Вера в ее безграничные возможности вдохновляла архитекторов на создание сложных объемно-пространственных композиций. Каждое крупное по значимости здание, построенное советскими архитекторами в 1920-е годы, было частью большого эксперимента, каким можно назвать всю советскую архитектуру того времени. В первой половине 1930-ых годов основные усилия архитекторов были перенесены с поискового проектирования на проектирование реальное - зданий и сооружений, которые предполагалось начать строительством в самое ближайшее время

Конструктивизм, получивший в конце 1920-х годов все черты архитектурного стиля, принес нашей стране мировую славу, вывел ее в лидеры процесса развития зодчества, внес важнейший формообразующий вклад в современную архитектуру на раннем этапе формирования нового подхода к жилой архитектуре будущего.

Список использованной литературы

1. "Динь-Бом" - слышно там и тут // Вечерний Петербург. - 1992. - 27 мая
2. "Слеза социализма" // Санкт-Петербургские ведомости. - 1996. - 12 октября
3. Авангард в культуре ХХ века (1900-1930 гг.): Теория. История. Поэтика: В 2 кн. / [под ред. Ю.Н. Гирина]. - М., 2010
4. Анинский Л.А. Ольга Бергольц: "Я… ленинградская вдова" /Текст/: из цикла "Засадный полк" / Л.А. Анинский // Нева. - 2005. - №6.

Архитектура Москвы 1910-1935 гг. / Комеч А. И. , Броновицкая А. Ю., Броновицкая Н. Н. - М.: Искусство - XXI век, 2012. - С. 225-232. - 356 с.

Бочаров Ю. П., Хан-Магомедов С. О. Николай Милютин. - М.: Архитектура-С, 2007. - 180 с.

1. Былинкин Н.П. История советской архитектуры 1917-1954 гг. - М. 1985
2. Вайтенс А. Г. Архитектура конструктивизма в Ленинграде: идеи и результаты // Сто лет изучения архитектуры России: Сборник научных трудов. - СПб.: Институт им. Репина РАХ, 1995.

Васильев Н. Ю. , Овсянникова Е. Б. , Воронцова Т. А. Жилой дом Совнаркома и ВЦИК // Васильев Н. Ю., Овсянникова Е. Б., Воронцова Т. А., Туканов А. В., Туканов М. А., Панин О. А. Архитектура Москвы периода НЭПа и Первой пятилетки / Идея издания: Энвер Кузьмин; Концепция издания, текст предисловия: Николай Васильев, Елена Овсянникова. - М.: ABCdesign, 2014.

1. Вечерняя Москва. - 1932. - 3 апр.

Возрождение коммуны <#"justify">Приложение

СПИСОК ПРОЕКТОВ И ОСУЩЕСТВЛЕННЫХ ПОСТРОЕК ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЙ ЖИЛОЙ АРХИТЕКТУРЫ МОСКВЫ И ЛЕНИНГРАДА 1920-х - НАЧАЛА 1930-х ГОДОВ

КОНКУРСЫ

1.Конкурс на проект типового коллективного жилища для застройки пригородной зоны Петрограда. 1921.

2.Конкурс на проекты застройки двух жилых кварталов в Москве показательными домами для рабочих. 1922.

.Конкурс жилых домов с квартирами для рабочей семьи, живущей обособленным хозяйством. Организатор: Моссовет. 1925.

.Конкурс на проект жилого дома, приспособленного как для одиноких рабочих, так и для рабочих семей, не ведущих обособленного хозяйства. Организатор: Моссовет. 1926.

.Товарищеское соревнование на эскизный проект жилого дома трудящихся. Организатор: Объединение Современных Архитекторов (ОСА) и журнал "Современная Архитектура". 1926-1927.

6.Конкурс на проект общежития студентов Коммунистического университета национальных меньшинств Запада в Москве. 1929.

7.Всесоюзный межвузовский конкурс на студенческий дом-коммуну на 1000 человек для Ленинграда. Организатор: научно-техническое студенческое общество Ленинградского института коммунального строительства (ЛИКС). 1929-1930.

8.Конкурс на проект Зеленого города, Москва. 1929-1930.

9.Внутренний товарищеский конкурс на эскизный проект дома-коммуны. Организатор: Мособлжилсоюз. 1930.

.Закрытый конкурс на проект комплекса на Красной Пресне в Москве. 1932.

НЕОСУЩЕСТВЛЕННЫЕ ПРОЕКТЫ ЗДАНИЙ И КОМПЛЕКСОВ

1.Н. Ладовский. Коммунальный дом. Экспериментальный проект. Организация Живскульптарх. 1920.

2.В. Кринский. Коммунальный дом. Экспериментальный проект. Организация Живскульптарх. 1920.

.Г. Мапу. Коммунальный дом. Экспериментальный проект. Организация Живскульптарх. 1920.

.Л. Бетеева. Проект дома для жилтоварищества ВХУТЕМАС. Мастерская А. Веснина. 1925.

.Ф. Ревенко. Проект дома для жилтоварищества ВХУТЕМАС. Мастерская А. Веснина. 1925.

.А. Урмаев. Проект дома для жилтоварищества ВХУТЕМАС. Мастерская А. Веснина. 1925.

.А. Зальцман. Проект дома для жилтоварищества ВХУТЕМАС. Мастерская А. Веснина. 1925.

.И. Голосов. Жилищно-конторское здание кооператива "Электро". 1925.

.Н. Марников. Экспериментальный проект. 1927.

.Н. Марковников. Экспериментальный проект двухэтажного дома-коммуны. 1927.

.В. Воейков, А. Самойлов. Дом-коммуна - общежитие на 300 человек. По заказу Комитета содействия рабочему жилищному строительству РСФСР. 1927.

.Л. Залесская. Разработка типовых жилых секций для муниципального строительства. ВХУТЕМАС. Мастерская Н. Ладовского. 1927.

.А. Машинский. Разработка типовых жилых секций для муниципального строительства. ВХУТЕМАС. Мастерская А. Веснина. 1927.

.И. Голосов. Проект жилого дома кооператива "Новкомбыт". 1928.

.Секция типизации Стройкома РСФСР. Проект коммунального дома с ячейками типа Е1. 1928

.Секция типизации Стройкома РСФСР. Проект коммунального дома с квартирами А2, А3. 1928

.Секция типизации Стройкома РСФСР. Проект коммунального дома на базе ячейки типа F. 1928

.А. Сильченков. Проект коммунального дома с консольно нависающими жилыми комнатами. 1928.

.З. Розенфельд. Проект дома-коммуны для Пролетарского района Москвы. 1929.

.М. Барщ, В. Владимиров. Проект дома-коммуны. 1929.

.Н. Кузнецов. Проект дома-коммуны. МВТУ. 1929.

.В. Сапожникова. Проект дома-коммуны в Ленинграде. 1929.

.Г. Клюнков, М. Прохорова. Полукольцевой сблокированный дом. ВХУЬЕИН. Мастерская К. Мельникова. 1929-1930.

.Ф. Белостоцкая, З. Розенфельд. Проект дома-коммуны для Бауманского района Москвы. 1930.

.С. Покшишевский. Проект дома-коммуны для Ленинграда. 1930.

.А. Буров, Г. Кириллов. Проект общежития студентов горного института в Москве. 1930.

.А. Смольницкий. Экспериментальный проект дома переходного типа. 1930.

.О. Вутке. Экспериментальный проект дома-коммуны. 1930-1931.

ПОСТРОЕННЫЕ ЗДАНИЯ И КОМПЛЕСЫ

1.Б. Вендеров. Поселок кооперативного товарищества "Дукстрой", Москва. 1924-1925.

2.А. Голубев. Жилищно-конторское здание - Дом Кожсиндиката на Чистопрудном бульваре. Москва. 1925-1927.

.М. Гинзбург, В. Владимирова. Жилой дом Гсстраха на ул. Малая Бронная. Москва. 1926-1927.

.Б. Великовский. Жилой дом Госстраха на Дурновском переулке. Москва. 1926-1927.

.А. Фуфаев. Жилой дом кооператива "Дукстрой" на Ленинградском шоссе. Москва. 1927-1928.

.Г. Мапу. Дом-коммуна в 4-м Сыромятническом переулке. Москва. 1927-1930

.Б. Иофан, Д. Иофан. Жилой комплекс на Берсеневской набережной. Москва. 1927-1931.

.Г. Вольфензон, С. Леонтович, А. Барулин. Дом-коммуна на ул. Хавской. Москва. 1928-1929.

.Б. Шатнев. Бывший жилой дом Управления Московско-Курской железной дороге на ул. Земляной Вал. Москва. 1928-1929.

.А. Самойлов. Жилой дом кооператива научных работников и преподователей на ул. Дмитриевского. Москва. 1928-1930

.М. Гинзбург, И. Милинис. Жилой дом Наркомфина на Новинском бульваре. Москва. 1928-1930.

.Н. Ладовский. Кооперативный жилой дом на ул. Тверская. Москва. 1928-1931