В истории России участники Крымской войны, как и сама эта кампания, занимают особое место. Эта страница написана кровью десятков тысяч солдат и имеет очень важное значение для всех россиян. Одним из героев войны с турками за Крым был генерал Бакланов. Потомственный казак, бесстрашный воин, гроза врагов и при этом мудрый дипломат, он оставил важный след в истории родной страны, всю жизнь защищая ее интересы не только в Крыму, но и в других регионах. Биография Бакланова обязательно должна быть внимательно изучена. Особенно теми, кто считает себя патриотом России.

Неистовый Боклю, Донской Суворов, Гроза Чечни - эти прозвища заслужил герой Кавказской войны Бакланов. «Если бы вы боялись Всевышнего Аллаха так же, как Бакланова, то давно бы уже стали святыми людьми», - говорил своим людям главнокомандующий горской армии имам Шамиль.

Детство и юность героя

Кубань подарила миру много героев. На ее плодородных землях, в станице Гугнинской, и появился на свет пятнадцатого марта 1809 года Бакланов Яков Петрович. Отец его Петр Дмитриевич был хорунжим Войска Донского, а мать Устинья (в девичестве Малахова) - классической казачкой. Бакланов-старший отличался могучим телосложением и бесстрашным нравом. За время службы в армии он завоевал репутацию грозного воина, которого уважали товарищи и панически боялись враги.

В перерывах между военными походами Петр Дмитриевич занимался воспитанием сына, пытаясь вырастить из него настоящего казака. Уже в три года мальчик ездил на лошади в своем дворе, а в пять - гарцевал по улице. Когда Якову исполнилось восемь, отец взял наследника с собой в Бессарабию, куда направлялся его полк. Так началась походная жизнь будущего героя Российской империи.

И хоть грамоте паренек успел обучиться лишь частично, казачье войско оказалось не худшим воспитателем. Бакланов-младший мужал на глазах, быстро овладевал боевыми искусствами и вскоре в родной станице не было лучше воина, чем он.

В пятнадцатилетнем возрасте он начал службу урядником, в семнадцать женился (на дочери священника из родной станицы). В девятнадцать лет получил чин хорунжего и в составе полка, которым командовал его отец, отправился на свою первую войну.

Яков Бакланов участвовал в переходе через Балканы и переправе через реку Камчик, вместе с товарищами брал Бургас и другие стратегически важные объекты русско-турецкой кампании. С самого начала проявил себя смелым и храбрым воином. Его бесшабашность шокировала даже отца, который не раз дубасил чересчур ретивого наследника нагайкой по спине и настаивал, чтобы сын вел себя более благоразумно, находясь в бою.

А вот военное начальство оценило героизм молодого офицера по достоинству, и по окончании войны он был награжден орденами Святой Анны третьей и четвертой степени.

Начало службы на Кавказе

Немного передохнув от сражений, молодой Бакланов вернулся на службу, преисполненный желания и дальше прославлять героизмом Донское казачество. Какое-то время Яков Петрович охранял границу России по Пруту, а в 1834 году был возвращен на Кубань в полк Жирова, в составе которого осуществил свои первые походы на горцев.

Бравые казаки штурмовали закубанские аулы, расположенные на берегах рек Псефир, Белая, Лаба и Чамлык. Во время одной из таких экспедиций Бакланов получил серьезное ранение в голову, а во время другой с блеском вышел из, казалось бы, безнадежной ситуации, истребив противника фактически голыми руками. И это при том что горцы в четыре раза превосходили по количеству отряд казаков.

Очень быстро из молодого и горячего вояки Бакланов Яков Петрович превратился в опытного, хитрого и умелого боевого офицера. Известность его росла, а за подвиги свои к этому времени он получил орден Святого Владимира четвертой степени.

Польское отступление

В 1837 году Бакланова произвели в есаулы, а спустя четыре года Донской казачий полк № 36, в составе которого на тот момент пребывал Яков Петрович, был отправлен в Польшу - охранять границы с Пруссией.

Годы, проведенные на Западе, не отличались крупными военными достижениями, но сыграли очень важную роль в жизни Бакланова. Находясь в Польше, будущий генерал занялся своим образованием, для которого раньше у него не было ни времени, ни сил. Он читал классическую литературу, знакомился с памятками европейской культуры, изучал историю войн и т. д.

Польский период можно назвать неким культурным отступлением, маленькой передышкой перед большими сражениями.

Гроза горцев

Вернувшись из западной командировки, Бакланов Яков Петрович был произведен в старшины и получил в распоряжение Донской казачий полк номер двадцать, который контролировал Куринское укрепление.

С этого момента начался самый яркий период в жизни потомственного казака. Его карьера стремительно пошла в гору, а имя гремело на весь Кавказ и далеко за его пределами.

Во вверенном Бакланову полку изначально царили разброд и шатание. Дисциплина отсутствовала, казаки ходили в рваной одежде, предавались пьянству, играли в карты и не отличались рвением к службе.

Очень быстро новый старшина изменил ситуацию в корне. Он запретил алкоголь и вплотную занялся образованием солдат, устраивая специальные уроки военной стратегии и тактики.

Казачий атаман проявил себя мудрым руководителем, и под его началом полк № 20 совершил множество героических походов. Почти все свое жалованье Бакланов тратил на подкуп лазутчиков в стане врага, которые оперативно информировали его о планах противника, и в итоге казаки всегда оказывались "на коне".

В те времена Войско Донское было занято противостоянием с горцами, совершавшими регулярные набеги на российские селения. С приходом Якова Петровича враг из позиции нападения перешел в оборону, ибо теперь уже казаки жгли аулы чеченцев, угоняли людей и скот, забирали ценное имущество и продукты.

Имя Бакланова горцы произносили шепотом, называя его русским дьяволом. Они действительно верили в то, что этого человека поддерживает нечистый, и панически его боялись. А двухметровый, широкоплечий казак с изрытым оспой лицом, пышными усами и густыми бровями с удовольствием поддерживал сложившийся имидж. Однажды он, застигнутый врасплох, выскочил на поле боя в надетой на голое тело бурке с шашкой через плечо. А в другой раз неожиданно предстал перед врагом, когда тот думал, что Бакланов умирает после тяжелейшего ранения.

Эти и им подобные случаи только укрепляли репутацию непобедимого воина. И даже главный горец - грозный Шамиль - с уважением относился к казачьему атаману. Правда, своих подчиненных ругал за то, что те его слишком боятся.

За время службы на Кавказе с 1846 по 1863 год Бакланов Яков Петрович дослужился до чина генерал-лейтенанта и получил множество наград, среди которых орден Георгия четвертой степени, третьей степени и другие.

Когда 20-й полк был расформирован, князь Воронцов добился того, чтобы Яков Петрович остался в строю и получил в распоряжение другой полк - № 17. Многие считали тогда Бакланова незаменимым офицером. Ведь он сумел в корне поменять расстановку сил между русскими и горцами в пользу своих соотечественников.

Двадцать лет безупречной службы

Десятого апреля 1853 года за доблесть, проявленную при атаке позиций неприятеля возле аула Гурдали, Бакланова наградили 1-й степени. Одиннадцатого марта того же года он назначен в штаб Кавказского корпуса на должность командира кавалерии левого фланга. Штаб располагался в крепости Грозной (нынешний город Грозный).

Четырнадцатого июня 1854 года за мужество, храбрость и отличие, проявленные при разгроме горских сил между крепостью Грозной и Урус-Мартаном, Бакланову объявлена императорская благодарность. Двадцать второго августа этого же года он награжден почетным знаком отличия беспорочной службы за двадцать лет.

Судьбоносный талисман, или Баклановский значок

Слава о геройствах легендарного командира распространялась далеко за пределы Кавказа. Бакланова любили и уважали во всей Российской империи. С его именем у многих ассоциировалось Донское казачество тех времен.

И вот однажды атаману была доставлена посылка от неизвестного поклонника. Вскрыв ее, Яков Петрович обнаружил внутри черный значок из шелка с вышивкой в виде белой Адамовой головы (черепа с костями) и надписью «Чаю воскрешения мертвых и жизни будущего века. Аминь».

Бакланов просто влюбился в этот подарок и не расставался с ним до конца жизни. Жуткий значок стал его талисманом. Он вызывал ужас даже у казаков, а уж горцы при виде развевающегося черного знамени над гигантской фигурой всадника просто впадали в панику. Они были уверены, что это сама смерть несется на них, поэтому разбегались кто куда. А потом рассказывали своим детям о страшном великане, посланном на землю шайтаном.

Образ русского полководца до сих пор сохранился в легендах и сказках чеченцев. Также он вошел в песни казаков Дона.

Поединок с Джанемом

Среди врагов время от времени находились люди, которые заявляли, что они уничтожат русского дьявола. Они хвалились, что возглавляющий казачье войско богатырь падет от их могучей руки. Одним из таких смельчаков был горский стрелок по имени Джанем. Он грозился убить Бакланова, когда тот будет руководить рубкой просеки.

Лазутчики донесли Якову Петровичу об этом намерении, и он принял неожиданное решение - появиться там, где его будет ждать враг, чтобы испытать судьбу.

Первый выстрел Джанема прошел мимо. Втора пуля прошила краешек полушубка казака. А потом у стрелка не выдержали нервы, и он высунулся из своего укрытия. Бакланов отреагировал моментально и убил врага наповал выстрелом из штуцера. Пуля попала прямо в лоб. После этого случая даже самые большие скептики поверили в волшебные способности генерала. Горцы же убедились, что шайтан защищает этого русского демона во плоти.

Крымская война

Как известно, в 1853 году с новой силой разгорелся русско-турецкий конфликт. А с 1855 года участники могли лицезреть рядом с собой на поле боя легендарного генерала Бакланова, который был временно переброшен в самую горячую точку Российской империи. Там его назначили командующим регулярной конницей, которая охраняла уже отбитые у турок крепости и помогала брать новые.

Крымский казачий полк атамана Бакланова славился своими успехами на поле боя, а сам он был хорошо известен врагу, который его боялся и называл «батаман-клыч» (богатырь с мечом в полпуда).

Во время русско-турецкой войны Яков Петрович был серьезно контужен в голову, но остался в строю. За боевые заслуги его наградили орденом Святой Анны первой степени.

В конце 1855 года Бакланов покидает Крым и окунается в мирную жизнь, поселившись в Новочеркасске. Но отдых длился недолго. Уже в 1857 году его снова отправляют на Кавказ.

Служба в Вильно

Еще одним важным периодом в жизни Якова Петровича Бакланова стала его служба в Вильно, где он стоял во главе Донских казачьих полков с 1863 по 1867 год.

Бравые южные вояки были переброшены сюда, чтобы подавить восстание, которое произошло в Польше, и руководство посчитало, что опытный генерал сможет принести в данной ситуации немалую пользу. Правда, в силовых операциях Бакланов участия не принимал, а помогал графу Муравьеву в подавлении мятежа иными способами.

Последний имел очень нехорошую репутацию среди местного населения, а когда у него в помощниках появился двухметровый казак, людей обуял настоящий страх. Бакланову приписывали звериную жестокость и крутой нрав. Но вскоре мнение о нем резко изменилось.

Муравьев доверил своему помощнику управлять Августовской губернией, кишащей лесными бандами бунтовщиков. Спустя две недели после прибытия Бакланова, губерния превратилась в образец спокойствия и послушания. Достичь такого результата Яков Петрович сумел, удачно сочетая военные преследования с административными мерами. Местные жители стали к нему относиться с глубоким уважением.

Генерал Бакланов лично объехал вверенную ему территорию и провел несколько сотен бесед с местным населением, пытаясь узнать настроение людей. Он старался идти навстречу всем, кто хотел мирной и спокойной жизни. Зачастую он даже позволял себе ослушаться Муравьева и не отнимал имущество у повстанцев, хотя «шеф» настаивал на обязательной конфискации. Бакланов же считал, что таким образом только настроит против себя местных, и конфликт разгорится еще сильнее. Он хотел развеять слухи о русской свирепости, и ему это удалось.

Узнав о том, что Яков Петрович помогает малолетним наследникам сохранять за собой фольварки сосланных в Сибирь родителей, Муравьев пришел в ярость, но в итоге принял позицию Бакланова.

Последние годы жизни

Еще во время своей литовской командировки Яков Петрович Бакланов серьезно заболел - сдала печень. В 1864 году он ездил домой, чтобы поправить здоровье, а затем снова вернулся в Вильно. Летом этого же года в Новочеркасске сгорело все имущество атамана и деньги, что, естественно, не лучшим образом сказалось на самочувствии пожилого казака.

В 1867 году герой Кавказской войны и других громких кампаний вернулся на Дон, а затем переехал в Петербург, где и прошли его последние годы.

Бакланов вел тихую, неприметную жизнь, после потери сбережений едва О сражениях больше не помышлял, лишь вспоминал былое, работая над мемуарами «Моя боевая жизнь».

Болезнь не отступала, и восемнадцатого октября 1873 года Якова Петровича не стало. Похоронили его на кладбище Новодевичьего монастыря. Церемонию профинансировало Войско Донское.

Память о герое

Спустя пять лет после смерти героя, над его могилой на добровольные пожертвования был возведен памятник, представляющий собой скалу с брошенными на нее буркой и папахой. А из-под папахи виднеется легендарный Баклановский значок.

В 1911 году генерал «вернулся домой». Его прах перевезли на родину и перезахоронили в Новочеркасске. Рядом с Баклановым, в усыпальнице Вознесенского собора, покоятся и другие герои России - Платов, Орлов-Денисов, Ефремов…

Память о бесстрашном воине, мудром генерале, большом патриоте своей страны и просто доброй души человеке с суровой внешностью жива и сегодня. Из поколения в поколение передаются в которых присутствует образ бравого атамана и его легендарный «баклановский удар», при котором шашка рассекала пополам всадника вместе с лошадью. Имя русского генерала упоминается в легендах народов Кавказа.

В честь Бакланова в 1909 году назвали 17-й Донской казачий полк. Также его имя носит теперь станица, где родился Яков Петрович. А получили в память о герое Баклановский проспект (раньше он назывался Троицким) и несколько памятников. Также памятник атаману стоит сегодня в Волгодонске.

Увековеченный в камне, Яков Бакланов выглядит так же, как и при жизни - суровым, грозным, резким. Один только вид генерала в свое время вызывал панику у врагов. Но друзья и близкие знали, что под мощной, неприступной оболочкой спрятаны чуткое сердце и ранимая душа.

Герой Дона Бакланов - это образец настоящего воина, который выходит на поле боя не потому, что жаждет крови или адреналина, а потому, что любит свою родину и готов сражаться за нее до последнего вздоха. Личность храброго казака не должна быть забыта потомками и заслуживает того, чтобы стать примером для молодых.

оборачиваясь и отстреливаясь. Все сшиблись, смешались - сквозь падающий снег
невозможно было разглядеть, что сейчас там происходит.

ПЕРВЫЙ БОЙ

К полудню, когда стихло немного, старшина Пономарев отправился на НП. В
другое время он бы послал с обедом повозочного. Но сегодня, после того
обстрела, которому подвергся командир батареи на наблюдательном пункте,
неудобно было ему, старшине, отсиживаться на огневых позициях рядом с
кухней. И вместе с обедом он отправился сам.
В своей длинной шинели, взятой на рост больше из тех соображений, что
ею теплей укрываться, со строгим, голым и как бы помятым лицом, на котором и
в сорок три года почти ничего не росло, он шел впереди, недоступный никаким
посторонним чувствам, кроме чувства долга. Сзади тащился с термосом на спине
и котелками в обеих руках повозочный Долговушин, молодой унылый парень,
назначенный нести обед на НП в целях воспитания.
За год службы в батарее Долговушин переменил множество должностей,
нигде не проявив способностей. Попал он в полк случайно, на марше. Дело было
ночью. К фронту двигалась артиллерия, обочиной, в пыли, подымая пыль
множеством ног, топала пехота. И, как всегда, несколько пехотинцев
попросились на пушки, подъехать немного. Среди них был Долговушин. Остальные
потом соскочили, а Долговушин уснул. Когда проснулся, пехоты на дороге уже
не было. Куда шла его рота, какой ее номер - ничего этого он не знал, потому
что всего два дня как попал в нее. Так Долговушин и прижился в
артиллерийском полку.
Вначале его определили к Богачеву во взвод управления катушечным
телефонистом. За Днестром, под Яссами, Богачев всего один раз взял его с
собой на передовой наблюдательный пункт, где все простреливалось из
пулеметов и где не то что днем, но и ночью-то головы не поднять. Тут
Долговушин по глупости постирал с себя все и остался в одной шинели, а под
ней - в чем мать родила. Так он и сидел у телефона, запахнувшись, а напарник
и бегал и ползал с катушкой по линии, пока его не ранило. На следующий день
Богачев выгнал Долговушина; к себе во взвод он подбирал людей, на которых
мог положиться в бою, как на себя.
И Долговушин попал к огневикам. Безропотный, молчаливо-старательный,
все бы хорошо, только уж больно бестолков оказался. Когда выпадало опасное
задание, о нем говорили: "Этот не справится". А раз не справится, зачем
посылать? И посылали другого. Так Долговушин откочевал в повозочные. Он не
просил, его перевели. Может быть, теперь, к концу войны, за неспособностью
воевал бы он уже где-нибудь на складе ПФС, но в повозочных суждено было ему
попасть под начало старшины Пономарева. Этот не верил в бестолковость и
сразу объяснил свои установки:
- В армии так: не знаешь - научат, не хочешь - заставят.- И еще сказал:
- Отсюда тебе путь один: в пехоту. Так и запомни.
- Что ж пехота? И в пехоте люди живут,- уныло отвечал Долговушин,
больше всего на свете боявшийся снова попасть в пехоту.
С тем старшина и начал его воспитывать. Долговушину не стало житья. Вот
и сейчас он тащился на НП, под самый обстрел, все ради того же воспитания.
Два километра - не велик путь, но к фронту, да еще под обстрелом...
Опасливо косясь на дальние разрывы, он старался не отстать от старшины.
Не прошли и полдороги, а Долговушин упарился под термосом: по временам
он начинал бежать, спотыкаясь огромными сапогами о мерзлые кочки; при этом
суп взбалтывался.
Снег все шел, хотя и редкий уже. На правом фланге догорали два танка.
Издали нельзя было разобрать чьи. Мазутно-черные, тонкие у земли дымы,
разрастаясь кверху и сливаясь вместе, подпирали небо.
Где овражком, где перебегая от воронки к воронке, Пономарев и
Долговушин добрались наконец до наблюдательного пункта батареи. Вся высота
была взрыхлена снарядами, засыпана выброшенной взрывами землей. В одном
месте ход сообщения обрушило прямым попаданием, пришлось перелезать завал.
Здесь же, в первой щели, лежал убитый. Лежал он неудобно, не как лег бы сам,
а как втащили его сюда. Шинель со спины горбом наползла на голову, так что
хлястик оказался выше лопаток, толстые икры ног судорожно напряжены. При
зимнем рассеянном свете тускло блестели стертые подковки ботинок. Не видя
лица, по одному тому, как ловко, невысоко, щеголевато были намотаны обмотки,
старшина определил в убитом бывалого солдата.
Дальше наткнулись на раненых. По всему проходу они сидели на земле,
курили, мирно разговаривали. От близких разрывов и посвистывания пуль, при
виде убитого, раненых и крови на бинтах Долговушину, пришедшему сюда из
тыла, представилось, что вот тут и есть передний край. Но для раненых

"Горцы! Если бы вы боялись Аллаха
также как Бакланова, то давно
были бы святыми. Но не будьте же
трусами. Упорствуйте в борьбе и

схватках с врагами более, чем вы
делали это доселе".
Имам Шамиль.

Казачий генерал Яков Петрович Бакланов, один из колоритнейших героев Кавказской войны позапрошлого века - угрюмый двухметровый богатырь, неутомимый гонитель горцев и турок, враг политкорректности и "демократии" в любых их проявлениях. Он, как и многие его современники, добывал для Родины воинские победы и создавал славу России.

Будущий гроза Кавказа родился 15 марта 1809 года в станице Гугнинской (Баклановской) Донского войска. Воспитывался Яков Петрович на улице родной станицы с детьми простых казаков. К шестнадцати годам Яков научился читать, писать и считать, но лучше всего обучился он владеть пикой и шашкой, метко стрелять и стал лихим наездником.

С 1826 года начинается его воинская служба, он зачисляется урядником в казачий полк Попова. К 1828 году Яков Петрович получил погоны хорунжего. Участвовал в войне против Турции. Отличился в деле под Бургасом. В боях Яков Бакланов был храбрым, дерзким, порой не в меру пылким.

В 1834 году полк Бакланова был переведен на Кавказ. Именно кавказский период службы принес Якову Петровичу наибольшую известность и помог удалому казаку стать блестящим боевым офицером. Под началом командующего Кубанской линии барона Г.Х.Засса, которого он всю жизнь называл своим учителем, участвовал во многих экспедициях и боях. За удаль и бесстрашие был награжден орденом св.Владимира 4-ой степени. Правда, уже в первых серьезных стычках Яков Петрович мог запросто сложить свою буйную голову.

В июле 1836 года он увлекся преследованием неприятеля и оказался с небольшим отрядом против вооруженных до зубов горцев, превосходящих силы казаков втрое. За час Бакланову удалось отразить более десяти атак, а затем он сам перешел в наступление, подбодрив своих бойцов известием, что к ним идет подкрепление. На самом деле надвигалась гроза, и раскаты грома сметливый командир выдал за выстрелы русской артиллерии. Дерзкая акция удалась - черкесы в беспорядке бежали. В другой раз, производя разведку и вновь оказавшись в засаде, он тут же свалил двух неприятелей из двустволки, а после того как под ним уложили лошадь, спешившись, зарубил четырех чеченцев шашкой и сумел увернуться от выстрелов их товарищей. Спасшись от верной гибели, Бакланов немедленно вернулся к командованию и сумел надежно прикрыть переправу своего отряда через горную реку Лабу. Тогда же в горах стали распространяться невероятные слухи о великане-казаке, которого не берет пуля.

В 1845 году войсковой старшина Бакланов был назначен командиром 20-го Донского полка. Следует отметить, что полк к этому моменту отличался крайне низкой боеспособностью: донские казаки, непривычные к условиям горной войны, уступали линейным казакам, а часть казаков вообще находилась на подсобных работах...

Бакланов не мог смириться с такой ситуацией. В первую очередь он вернул в строй всех казаков своего полка. Установил строжайший контроль за содержанием коней (мог запороть за пропитый овес) и . Также ввел обучение казаков саперному и артеллерийскому делу, и разведовательной службе. В полку была организована седьмая сотня, где под присмотром Бакланова обучались младшие командиры и пластунские команды для проведения особенно опасных дел - своего рода "спецназ".

Да и во многом другом Яков Петрович находил неожиданные и нестандартные решения. Так, он приказал спрятать уставную форму до лучших времен, а полк перевел на обмундирование и вооружение исключительно трофейным имуществом. Таким образом, через некоторое время 20-й полк был одет в черкески, а казаки щеголяли друг перед другом дорогими кинжалами, отличными черкесскими шашками и нарезными ружьями.

В бою Бакланов был страшен. В трудные минуты боевой обстановки он с шашкой в руках первый бросался на своем коне вперед. Его знаменитый "баклановский удар" рассекал врага от темени до седла. Бакланов был непримиримо строг и безжалостен к трусам и говорил обычно оплошавшему казаку, показывая огромный кулак: "Еще раз струсишь, видишь этот мой кулак? Я тебя этим самым кулаком и размозжу!" Зато за храбрость поощрял всячески и по возможности берег своих подчиненных, поучая при этом: - "Покажи врагам, что думка твои не о жизни, а о славе и чести Донского казачества". За строгий нрав, отвагу и могучее здоровье (Бакланов был ранен более десяти раз) его называли "Ермаком Тимофеевичем". Казаки любили, гордились и дорожили своим командиром. В одном бою Яков Петрович неудачно подставился под прицельный огонь горских стрелков. Не раздумывая, его своим телом закрыл знаменитый разведчик-пластун Скопин, имевший к тому времени три георгиевских креста. Пуля раздробила ему плечо, но Бакланов был спасен. За этот подвиг Скопин был произведен в офицерский чин хорунжего.

Полк Бакланова не упускал малейшей возможности сразиться с горцами, равно как и нанести им урон в виде карательной экспедиции, засады, сожженного аула, вытоптанных посевов или угнанного стада. В общем, Яков Петрович отплачивал горцам их же монетой, а его 20-й полк вскоре стал образцовым партизанским соединением. Имея разветвленную сеть агентов среди горцев, на которых он тратил почти все свое жалование, Бакланов мог опережать их хищнические набеги.

В этой ситуации горцы из нападающей стороны вынуждены были стать обороняющейся. Теперь речь уже шла не о нападении на казачьи станицы и русские поселения, а о том как самим не стать жертвами набегов баклановцев. На склоне лет покоритель Кавказа подсчитал, что под его руководством казаки реквизировали у чеченцев 12 тысяч голов крупного рогатого скота и 40 тысяч овец - поражающие воображение масштабы.

Начальство было в восторге от достигнутых результатов и не обращало внимания на его партизанщину. За достигнутые успехи в войне с горцами Яков Петрович награждается орденом св.Анны 2-й степени и золотым оружием.

Люди и лошади при Бакланове недостатка в провизии не испытывали, а сам командир, убежденный сторонник идеи самообеспечения войск, мог запросто перехитрить самых лукавых горцев, которые безуспешно пытались упрятать свои отары от прожорливого воинства 20-го полка. Накануне Пасхи 1849 года Яков Петрович преподнес своим казакам большой подарок. Разговеться вроде бы было нечем - старые запасы баранины были съедены, а свои стада чеченцы укрыли от посторонних глаз. Расторопный Бакланов во время Великого поста самолично разведал все тайные тропки и накануне светлого праздника совершил удачную вылазку за скотом.

Растерянным аборигенам не оставалось ничего другого, как подозревать казачьего командира в дружбе с самим дьяволом. Горцы так и прозвали своего заклятого недруга - Даджал (Сатана) и считали его заговоренным от смерти. Один только вид "Шайтана-Боклю (Лев) наводил на них мистический и суеверный ужас - два метра роста, богатырское сложение, изрытое оспой лицо, огромный нос, кустистые брови, густые длинные усы, переходящие в бакенбарды, которые зловеще развевались на ветру, и в кумачовой рубахе - он был в их глазах живым воплощением и посланцем ада. Даже его соотечественники не могли надивиться на фактуру Якова Петровича. Автор известных мемуаров Александр Васильевич Никитенко описал его внешность так: "... на физиономии Бакланова как будто отпечатана такая программа, что если он хоть четвертую часть ее исполнил, то его десять раз стоило повесить".

Свою демоническую репутацию Яков Петрович всячески поддерживал. Как-то посмотреть на казачьего полководца пришли чеченские старейшины - им не терпелось убедиться, что с ними воюет истинный пособник дьявола. Одного баклановского вида было достаточно для нужного впечатления, а уж когда наш герой встретил гостей в вывороченном тулупе, с перепачканным сажей лицом и безостановочно вращающимися глазами, никаких дополнительных доказательств не потребовалось.

Горцы были уверены, что "Шайтана-Боклю" можно убить только серебряной пулей, стреляли в него и такими, но они не брали казака.
Известный среди горцев стрелок Джанем, специально посланный Шамилем, поклялся на Коране уложить ненавистного "Боклю" с первого выстрела и похвалялся, что с пятидесяти шагов разбивает куриное яйцо, на это наслышанные о двухметровом казаке горцы спокойно отвечали, что Бакланов и в муху попадет шагов со ста пятидесяти. Поединок произошел на холме у реки Мичик. Яков Петрович предстал перед Джанемом на лошади. В решающий момент чеченский снайпер замешкался и сделал два неточных выстрела. Бакланов, не спешиваясь, спокойно прицелился и пустил сопернику пулю между глаз. Когда Бакланов, повернув лошадь, начал спускаться с холма, в русских войсках загремело ура!.. Чеченцы, махая папахами, выскочили на завалы, били в ладони и оглашали воздух неистовым: "Якши, Боклю!.. Малодэц, Боклю!.."
С тех пор по Чечне стала гулять поговорка, применяемая к безнадежным хвастунам: "Не хочешь ли убить Бакланова?"

Не меньший ужас наводило на горцев и черное знамя 20-го полка. На черном шелковом полотнище с вышитой на нем мертвой Адамовой головой (черепом) и двумя скрещенными под ней костями горела золоченая надпись из "Символа веры" - "Чаю воскрешения мертвых и жизни будущего века. Аминь." Знамя являлось баклановским значком 20-го полка и было визитной карточкой отчаянного воина. Яков Петрович до конца своих дней не расставался с этой боевой походной реликвией. Один из очевидцев писал: " Где бы неприятель не узрел это страшное знамя, высоко развевающееся в руках статного донца, тенью следующего за своим командиром, - там же являлась и чудовищная образина Бакланова, и нераздельно с нею неизбежное поражение и смерть всякому попавшему на пути."

По окончанию службы, теперь уже знаменитого на весь Кавказ 20-го полка, по личной просьбе главнокомандующего войсками на Кавказе М.С.Воронцова, направленной императору (Воронцов - военному министру: "Передайте, дорогой князь, государю, что я умоляю его оставить нам Бакланова"), Бакланов был оставлен на второй срок. Ему был доверен в управление 17-й Донской полк.
Любовь казаков к своему предводителю была столь глубока, что вместе с ним остались многие командиры и рядовые казаки 20-го полка. Вскоре и 17-й полк становится образцовым - и снова бои, разведки, засады...

28 июля 1851 года Бакланов был награжден орденом св.Владимира 3-й степени за оказанное отличие при поражении горцев на Шалинской поляне, а 16 ноября того же года ему было объявлено Высочайшее благоволение за отличие при истреблении аула Дахин-Ирзау.
В феврале 1852 года, по приказанию начальника левого фланга Кавказской линии князя Барятинского, с отрядом из 3-х пехотных батальонов, 4-х орудий и своего казачьего полка, Бакланов окончил просеку от Куринского укрепления к реке Мичик. В это же время князь Барятинский выступил из крепости Грозной к Автурам для дальнейшего следования через Большую Чечню и Маиор-Туп в Куринское. 17-го февраля Бакланов с двумя сотнями своего полка выехал на Кочкалыковский хребет. Лазутчики принесли известия что Шамиль с 25 тысячным войском стоит за рекой Мичик, против просеки, чтобы отрезать Бакланову обратный путь. Сосредоточив к ночи 5 рот пехоты, 6 сотен казаков и 2 орудия, Яков Петрович сумел обмануть бдительность Шамиля, пробрался с отрядом сквозь его линию, без дорог, по самой дикой местности и присоединился к князю Барятинскому в тот самый момент, когда последний более всего имел необходимость в поддержке при проходе через леса. Командуя вслед за тем арьегардом князя, Бакланов совершил ряд новых подвигов, за что и был пожалован орденом св.Георгия 4-й степени и произведен в звание генерал-майора.
"В воздаянии отличных подвигов мужества и храбрости оказанных против горцев при занятии с боя места назначенного для переправы войск Чеченского отряда, и нанесению совершенного поражения скопищам Шамиля."
10 апреля 1854 года за отличие оказанное при атаке неприятельской позиции у аула Гурдали и совершенном рассеянии кавалерии Шамиля, Бакланов был награжден орденом св.Станислава 1-ой степени и назначен начальником кавалерии всего Кавказского корпуса.

В 1855 году Бакланов был направлен на кавказский театр Крымской войны. При штурме крепости Карс Бакланов был контужен, но остался в строю.За отличие и мужество при штурме вражеских позиций, он был награжден орденом св. Анны 1-й степени, а в 1860 году был произведен в генерал-лейтенанты.
Во время Польского восстания в 1863 году, Бакланова назначили командующим донскими полками в Виленском округе. В Польше Яков Петрович действовал совершенно иными методами, чем в Чечне. Он высказал себя суровым, но в высшей степени справедливым начальником. Вопреки предписаниям он не конфисковал без разбора имение повстанцев, но по возможности учреждал опеки над малолетними детьми сосланых поляков и сохранял за ними имущество. Генерал-Губернатору Польши Муравьеву, Бакланов бестрашно сказал: "Вы можете меня и под суд отдать, и без прошения уволить, но я скажу одно: целью моей было так поступать, чтобы на имя Русской армии не легло никакого пятна, и совесть моя говорит, что я добился успеха." Такой ответ вызвал признательность Муравьева.

Но удаль была уже не та - старого воина беспокоила больная печень, а в 1864 году большой пожар в Новочеркасске лишил его дома и всего имущества. С 1867 года Яков Петрович доживал свой век в Санкт-Петербурге - всю свою генеральскую пенсию он раздавал увеченым воинам и нищим. Умер он 18 февраля 1873 года в бедности и безвестности.

Похоронили героя за счет "признательного войска донского" на кладбище Воскресенского девичьего монастыря в Петербурге. На могиле был поставлен памятник скульптора Набокова, поражавший воображение очевидцев: на куске гранитной скалы брошена бурка, папаха, шашка и знаменитый баклановский значок из темной бронзы. 4 октября 1911 года прах Бакланова вместе с памятником перенесли в столицу донского казачества Новочеркасск.

При большевиках память о герое Кавказской войны постарались стереть, как и о многих других героях России не вписывающихся в доктрину мирового интернационального братства. В 30-е годы памятник подвергся частичному разрушению. С него содрали бурку, папаху, шашку и бронзовый череп со скрещенными костями. Только в 1996 году монумент восстановили в первоначальном виде.

л РПМХДОА, ЛПЗДБ УФЙИМП ОЕНОПЗП, УФБТЫЙОБ рПОПНБТЕЧ ПФРТБЧЙМУС ОБ ор. ч ДТХЗПЕ ЧТЕНС ПО ВЩ РПУМБМ У ПВЕДПН РПЧПЪПЮОПЗП. оП УЕЗПДОС, РПУМЕ ФПЗП ПВУФТЕМБ, ЛПФПТПНХ РПДЧЕТЗУС ЛПНБОДЙТ ВБФБТЕЙ ОБ ОБВМАДБФЕМШОПН РХОЛФЕ, ОЕХДПВОП ВЩМП ЕНХ, УФБТЫЙОЕ, ПФУЙЦЙЧБФШУС ОБ ПЗОЕЧЩИ РПЪЙГЙСИ ТСДПН У ЛХИОЕК. й ЧНЕУФЕ У ПВЕДПН ПО ПФРТБЧЙМУС УБН.

ч УЧПЕК ДМЙООПК ЫЙОЕМЙ, ЧЪСФПК ОБ ТПУФ ВПМШЫЕ ЙЪ ФЕИ УППВТБЦЕОЙК, ЮФП ЕА ФЕРМЕК ХЛТЩЧБФШУС, УП УФТПЗЙН, ЗПМЩН Й ЛБЛ ВЩ РПНСФЩН МЙГПН, ОБ ЛПФПТПН Й Ч УПТПЛ ФТЙ ЗПДБ РПЮФЙ ОЙЮЕЗП ОЕ ТПУМП, ПО ЫЕМ ЧРЕТЕДЙ, ОЕДПУФХРОЩК ОЙЛБЛЙН РПУФПТПООЙН ЮХЧУФЧБН, ЛТПНЕ ЮХЧУФЧБ ДПМЗБ. уЪБДЙ ФБЭЙМУС У ФЕТНПУПН ОБ УРЙОЕ Й ЛПФЕМЛБНЙ Ч ПВЕЙИ ТХЛБИ РПЧПЪПЮОЩК дПМЗПЧХЫЙО, НПМПДПК ХОЩМЩК РБТЕОШ, ОБЪОБЮЕООЩК ОЕУФЙ ПВЕД ОБ ор Ч ГЕМСИ ЧПУРЙФБОЙС.

ъБ ЗПД УМХЦВЩ Ч ВБФБТЕЕ дПМЗПЧХЫЙО РЕТЕНЕОЙМ НОПЦЕУФЧП ДПМЦОПУФЕК, ОЙЗДЕ ОЕ РТПСЧЙЧ УРПУПВОПУФЕК. рПРБМ ПО Ч РПМЛ УМХЮБКОП, ОБ НБТЫЕ. дЕМП ВЩМП ОПЮША. л ЖТПОФХ ДЧЙЗБМБУШ БТФЙММЕТЙС, ПВПЮЙОПК, Ч РЩМЙ, РПДЩНБС РЩМШ НОПЦЕУФЧПН ОПЗ, ФПРБМБ РЕИПФБ. й, ЛБЛ ЧУЕЗДБ, ОЕУЛПМШЛП РЕИПФЙОГЕЧ РПРТПУЙМЙУШ ОБ РХЫЛЙ, РПДЯЕИБФШ ОЕНОПЗП. уТЕДЙ ОЙИ ВЩМ дПМЗПЧХЫЙО. пУФБМШОЩЕ РПФПН УПУЛПЮЙМЙ, Б дПМЗПЧХЫЙО ХУОХМ. лПЗДБ РТПУОХМУС, РЕИПФЩ ОБ ДПТПЗЕ ХЦЕ ОЕ ВЩМП. лХДБ ЫМБ ЕЗП ТПФБ, ЛБЛПК ЕЕ ОПНЕТ - ОЙЮЕЗП ЬФПЗП ПО ОЕ ЪОБМ, РПФПНХ ЮФП ЧУЕЗП ДЧБ ДОС ЛБЛ РПРБМ Ч ОЕЕ. фБЛ дПМЗПЧХЫЙО Й РТЙЦЙМУС Ч БТФЙММЕТЙКУЛПН РПМЛХ.

чОБЮБМЕ ЕЗП ПРТЕДЕМЙМЙ Л вПЗБЮЕЧХ ЧП ЧЪЧПД ХРТБЧМЕОЙС ЛБФХЫЕЮОЩН ФЕМЕЖПОЙУФПН. ъБ дОЕУФТПН, РПД сУУБНЙ, вПЗБЮЕЧ ЧУЕЗП ПДЙО ТБЪ ЧЪСМ ЕЗП У УПВПК ОБ РЕТЕДПЧПК ОБВМАДБФЕМШОЩК РХОЛФ, ЗДЕ ЧУЕ РТПУФТЕМЙЧБМПУШ ЙЪ РХМЕНЕФПЧ Й ЗДЕ ОЕ ФП ЮФП ДОЕН, ОП Й ОПЮША-ФП ЗПМПЧЩ ОЕ РПДОСФШ. фХФ дПМЗПЧХЫЙО РП ЗМХРПУФЙ РПУФЙТБМ У УЕВС ЧУЕ Й ПУФБМУС Ч ПДОПК ЫЙОЕМЙ, Б РПД ОЕК - Ч ЮЕН НБФШ ТПДЙМБ. фБЛ ПО Й УЙДЕМ Х ФЕМЕЖПОБ, ЪБРБИОХЧЫЙУШ, Б ОБРБТОЙЛ Й ВЕЗБМ Й РПМЪБМ У ЛБФХЫЛПК РП МЙОЙЙ, РПЛБ ЕЗП ОЕ ТБОЙМП. оБ УМЕДХАЭЙК ДЕОШ вПЗБЮЕЧ ЧЩЗОБМ дПМЗПЧХЫЙОБ; Л УЕВЕ ЧП ЧЪЧПД ПО РПДВЙТБМ МАДЕК, ОБ ЛПФПТЩИ НПЗ РПМПЦЙФШУС Ч ВПА, ЛБЛ ОБ УЕВС.

й дПМЗПЧХЫЙО РПРБМ Л ПЗОЕЧЙЛБН. вЕЪТПРПФОЩК, НПМЮБМЙЧП-УФБТБФЕМШОЩК, ЧУЕ ВЩ ИПТПЫП, ФПМШЛП ХЦ ВПМШОП ВЕУФПМЛПЧ ПЛБЪБМУС. лПЗДБ ЧЩРБДБМП ПРБУОПЕ ЪБДБОЙЕ, П ОЕН ЗПЧПТЙМЙ: "ьФПФ ОЕ УРТБЧЙФУС". б ТБЪ ОЕ УРТБЧЙФУС, ЪБЮЕН РПУЩМБФШ? й РПУЩМБМЙ ДТХЗПЗП. фБЛ дПМЗПЧХЫЙО ПФЛПЮЕЧБМ Ч РПЧПЪПЮОЩЕ. пО ОЕ РТПУЙМ, ЕЗП РЕТЕЧЕМЙ. нПЦЕФ ВЩФШ, ФЕРЕТШ, Л ЛПОГХ ЧПКОЩ, ЪБ ОЕУРПУПВОПУФША ЧПЕЧБМ ВЩ ПО ХЦЕ ЗДЕ-ОЙВХДШ ОБ УЛМБДЕ ржу, ОП Ч РПЧПЪПЮОЩИ УХЦДЕОП ВЩМП ЕНХ РПРБУФШ РПД ОБЮБМП УФБТЫЙОЩ рПОПНБТЕЧБ. ьФПФ ОЕ ЧЕТЙМ Ч ВЕУФПМЛПЧПУФШ Й УТБЪХ ПВЯСУОЙМ УЧПЙ ХУФБОПЧЛЙ:

Ч БТНЙЙ ФБЛ: ОЕ ЪОБЕЫШ - ОБХЮБФ, ОЕ ИПЮЕЫШ - ЪБУФБЧСФ.- й ЕЭЕ УЛБЪБМ: - пФУАДБ ФЕВЕ РХФШ ПДЙО: Ч РЕИПФХ. фБЛ Й ЪБРПНОЙ.

ЮФП Ц РЕИПФБ? й Ч РЕИПФЕ МАДЙ ЦЙЧХФ,- ХОЩМП ПФЧЕЮБМ дПМЗПЧХЫЙО, ВПМШЫЕ ЧУЕЗП ОБ УЧЕФЕ ВПСЧЫЙКУС УОПЧБ РПРБУФШ Ч РЕИПФХ.

у ФЕН УФБТЫЙОБ Й ОБЮБМ ЕЗП ЧПУРЙФЩЧБФШ. дПМЗПЧХЫЙОХ ОЕ УФБМП ЦЙФШС. чПФ Й УЕКЮБУ ПО ФБЭЙМУС ОБ ор, РПД УБНЩК ПВУФТЕМ, ЧУЕ ТБДЙ ФПЗП ЦЕ ЧПУРЙФБОЙС.

дЧБ ЛЙМПНЕФТБ - ОЕ ЧЕМЙЛ РХФШ, ОП Л ЖТПОФХ, ДБ ЕЭЕ РПД ПВУФТЕМПН... пРБУМЙЧП ЛПУСУШ ОБ ДБМШОЙЕ ТБЪТЩЧЩ, ПО УФБТБМУС ОЕ ПФУФБФШ ПФ УФБТЫЙОЩ.

оЕ РТПЫМЙ Й РПМДПТПЗЙ, Б дПМЗПЧХЫЙО ХРБТЙМУС РПД ФЕТНПУПН: РП ЧТЕНЕОБН ПО ОБЮЙОБМ ВЕЦБФШ, УРПФЩЛБСУШ ПЗТПНОЩНЙ УБРПЗБНЙ П НЕТЪМЩЕ ЛПЮЛЙ; РТЙ ЬФПН УХР ЧЪВБМФЩЧБМУС.

уОЕЗ ЧУЕ ЫЕМ, ИПФС Й ТЕДЛЙК ХЦЕ. оБ РТБЧПН ЖМБОЗЕ ДПЗПТБМЙ ДЧБ ФБОЛБ. йЪДБМЙ ОЕМШЪС ВЩМП ТБЪПВТБФШ ЮШЙ. нБЪХФОП-ЮЕТОЩЕ, ФПОЛЙЕ Х ЪЕНМЙ ДЩНЩ, ТБЪТБУФБСУШ ЛЧЕТИХ Й УМЙЧБСУШ ЧНЕУФЕ, РПДРЙТБМЙ ОЕВП.

зДЕ ПЧТБЦЛПН, ЗДЕ РЕТЕВЕЗБС ПФ ЧПТПОЛЙ Л ЧПТПОЛЕ, рПОПНБТЕЧ Й дПМЗПЧХЫЙО ДПВТБМЙУШ ОБЛПОЕГ ДП ОБВМАДБФЕМШОПЗП РХОЛФБ ВБФБТЕЙ. чУС ЧЩУПФБ ВЩМБ ЧЪТЩИМЕОБ УОБТСДБНЙ, ЪБУЩРБОБ ЧЩВТПЫЕООПК ЧЪТЩЧБНЙ ЪЕНМЕК. ч ПДОПН НЕУФЕ ИПД УППВЭЕОЙС ПВТХЫЙМП РТСНЩН РПРБДБОЙЕН, РТЙЫМПУШ РЕТЕМЕЪБФШ ЪБЧБМ. ъДЕУШ ЦЕ, Ч РЕТЧПК ЭЕМЙ, МЕЦБМ ХВЙФЩК. мЕЦБМ ПО ОЕХДПВОП, ОЕ ЛБЛ МЕЗ ВЩ УБН, Б ЛБЛ ЧФБЭЙМЙ ЕЗП УАДБ. ыЙОЕМШ УП УРЙОЩ ЗПТВПН ОБРПМЪМБ ОБ ЗПМПЧХ, ФБЛ ЮФП ИМСУФЙЛ ПЛБЪБМУС ЧЩЫЕ МПРБФПЛ, ФПМУФЩЕ ЙЛТЩ ОПЗ УХДПТПЦОП ОБРТСЦЕОЩ. рТЙ ЪЙНОЕН ТБУУЕСООПН УЧЕФЕ ФХУЛМП ВМЕУФЕМЙ УФЕТФЩЕ РПДЛПЧЛЙ ВПФЙОПЛ. оЕ ЧЙДС МЙГБ, РП ПДОПНХ ФПНХ, ЛБЛ МПЧЛП, ОЕЧЩУПЛП, ЭЕЗПМЕЧБФП ВЩМЙ ОБНПФБОЩ ПВНПФЛЙ, УФБТЫЙОБ ПРТЕДЕМЙМ Ч ХВЙФПН ВЩЧБМПЗП УПМДБФБ.

дБМШЫЕ ОБФЛОХМЙУШ ОБ ТБОЕОЩИ. рП ЧУЕНХ РТПИПДХ ПОЙ УЙДЕМЙ ОБ ЪЕНМЕ, ЛХТЙМЙ, НЙТОП ТБЪЗПЧБТЙЧБМЙ. пФ ВМЙЪЛЙИ ТБЪТЩЧПЧ Й РПУЧЙУФЩЧБОЙС РХМШ, РТЙ ЧЙДЕ ХВЙФПЗП, ТБОЕОЩИ Й ЛТПЧЙ ОБ ВЙОФБИ дПМЗПЧХЫЙОХ, РТЙЫЕДЫЕНХ УАДБ ЙЪ ФЩМБ, РТЕДУФБЧЙМПУШ, ЮФП ЧПФ ФХФ Й ЕУФШ РЕТЕДОЙК ЛТБК. оП ДМС ТБОЕОЩИ РЕИПФЙОГЕЧ, ЛПФПТЩЕ ЫМЙ УАДБ У РЕТЕДПЧПК, ЬФБ ЧЩУПФБ У ЗМХВПЛЙНЙ, ОЕ ФБЛЙНЙ, ЛБЛ Х ОЙИ ФБН, ФТБОЫЕСНЙ ВЩМБ ФЩМПН. пОЙ РЕТЕЦЙДБМЙ ЪДЕУШ БТФОБМЕФ, Й ПФФПЗП, ЮФП ОЙЛПЗП ОЕ ХВЙМП, ОЕ ЪБДЕМП, НЕУФП ЬФП ЛБЪБМПУШ ЙН ВЕЪПРБУОЩН, Й ХЦЕ ОЕ ИПФЕМПУШ ХИПДЙФШ ПФУАДБ ДП ФЕНОПФЩ.

ъБЧЙДЕЧ БТФЙММЕТЙКУЛПЗП УФБТЫЙОХ, ПОЙ УФБМЙ РПУРЕЫОП РПДВЙТБФШ ОПЗЙ. рПОПНБТЕЧ ЫЕМ ИПЪСКУЛЙ, УП УФТПЗЙН, ЪБНЛОХФЩН МЙГПН - ОБЮБМШОЙЛ. ч ДХЫЕ ПО ЧУЕЗДБ ЮХЧУФЧПЧБМ, ЮФП ЧПФ МАДЙ ЧПААФ, Б ПО Ч ФЕРМЕ, РТЙ ЛХИОЕ, У РПТФСОЛБНЙ, ФТСРЛБНЙ, ВПФЙОЛБНЙ - ФЙИПЕ ФЩМПЧПЕ ЦЙФШЕ ОБ ЖТПОФЕ. уЕЗПДОС, ЛПЗДБ ОБЮБМЙ ОБУФХРБФШ ОЕНГЩ Й Ч ВБФБТЕЕ ХЦЕ ВЩМЙ ХВЙФЩЕ, ЬФП ЮХЧУФЧП ВЩМП Ч ОЕН ПУПВЕООП УЙМШОП Й ПО ВЩМ ПУПВЕООП ХСЪЧЙН. еНХ ЛБЪБМПУШ, ЮФП ЬФЙ ТБОЕОЩЕ, РЕТЕЦЙЧЫЙЕ Й УФТБИ Й ВПМШ, РПФЕТСЧЫЙЕ ЛТПЧШ, ЙНЕООП ЬФП ДПМЦОЩ ЧЙДЕФШ Й ДХНБФШ, ЗМСДС ОБ ОЕЗП, ЙДХЭЕЗП ЙЪ ФЩМБ, ПФ ЛХИОЙ, ЛПОЧПЙТПН РТЙ ФЕТНПУЕ У УХРПН. рПФПНХ-ФП Й ЫЕМ ПО УП УФТПЗЙН МЙГПН.

HП РЕИПФЙОГЩ ПРБУБМЙУШ ЗМБЧОЩН ПВТБЪПН, ЛБЛ ВЩ ЙИ ОЕ РПЗОБМЙ ПФУАДБ, У ЮХЦПЗП ор, Й ХУМХЦМЙЧП РПДВЙТБМЙ ОПЗЙ. фПМШЛП НПМПДПК, ТЩЦЕЧБФЩК, ЛТБУЙЧЩК РЕИПФЙОЕГ, ОСОЮЙЧЫЙК ОБ ЛПМЕОСИ УЧПА ФПМУФП ЪБВЙОФПЧБООХА ТХЛХ, ОЕ РПУФПТПОЙМУС Й ОПЗ ОЕ ХВТБМ, РТЕДПУФБЧМСС ЫБЗБФШ ЮЕТЕЪ ОЙИ. й РПЛБ рПОПНБТЕЧ РЕТЕЫБЗЙЧБМ, ПО УОЙЪХ ЧЧЕТИ ЧЩЪЩЧБАЭЕ ЗМСДЕМ ОБ ОЕЗП.

рПУМЩЫБМУС ЧПК НЙОЩ. хДЙЧЙФЕМШОП РТПЧПТОП дПМЗПЧХЫЙО РТЙУЕМ, Б рПОПНБТЕЧ РПД ЧЪЗМСДБНЙ РЕИПФЙОГЕЧ (НПЦЕФ ВЩФШ, ПОЙ Й ОЕ УНПФТЕМЙ ЧПЧУЕ, ОП ПО ЬФП ЧУЕК УРЙОПК ЮХЧУФЧПЧБМ) У ОЕОБЧЙУФША РЕТЕЦЙМ ЕЗП ФТХУПУФШ.

пОЙ УЧЕТОХМЙ ЪБ РПЧПТПФ. йЪ ДЩНБ РПЛБЪБМБУШ фПОС, ЧЕДС ПРЙТБЧЫЕЗПУС ОБ ОЕЕ ТБЪЧЕДЮЙЛБ. пО МБДПОША ЪБЦЙНБМ ЗМБЪБ, ПОБ ЮФП-ФП ЗПЧПТЙМБ ЕНХ Й РЩФБМБУШ ПФОСФШ ТХЛХ, ТБЪЧЕДЮЙЛ ФТСУ ЗПМПЧПК, НЩЮБМ. рПОПНБТЕЧ РТПРХУФЙМ ЙИ Й ХЧЙДЕМ вЕМЙЮЕОЛП, ВЩУФТП ЫБЗБЧЫЕЗП РП ФТБОЫЕЕ ОБЧУФТЕЮХ.

БЗБ, УФБТЫЙОБ! дБЧБК ЛПТНЙ МАДЕК ВЩУФТП, УЛПТП ПО ПРСФШ ОБЮОЕФ. й вПЗБЮЕЧХ ПФПЫМЙ. чПО ОБ ФХ ЧЩУПФХ, ЧЙДЙЫШ? пО ФЕРЕТШ ФБН У РЕИПФПК УЙДЙФ.

ч ВЕМПК, ЙУРБЮЛБООПК ЪЕНМЕК ЛХВБОЛЕ, УДЧЙОХФПК ОБ РПФОЩК МПВ, П НТБЮОП ВМЕУФЕЧЫЙНЙ ЙЪ-РПД ОЕЕ ЗМБЪБНЙ, ВПМШЫПК, ТБЪЗПТСЮЕООЩК, ЛПНВБФ РПДПЫЕМ Л ОЙН. фЕМПЗТЕКЛБ ЕЗП, РЕТЕФСОХФБС ЫЙТПЛЙН ТЕНОЕН, ВЩМБ ТБЪПТЧБОБ ОБ РМЕЮЕ, ПФФХДБ ФПТЮБМБ ЗТСЪОБС ЧБФБ; ЗМСОГЕЧБС, ФЕНОБС ПФ ЧТЕНЕОЙ ЛПВХТБ РЙУФПМЕФБ ЙУГБТБРБОБ П УФЕОЛЙ ПЛПРПЧ. пО РЕТЧЩК, УХФХМСУШ, ЫБЗОХМ Ч ВМЙОДБЦ. уФБТЫЙОБ ЪБДЕТЦБМУС РПЫЕРФБФШУС У зПТПЫЛП: ФБН, ЗДЕ ЛБУБМПУШ ПВЕУРЕЮЕОЙС ЛПНВБФБ, ПО РПМЙФЙЮОП ДЕКУФЧПЧБМ ЮЕТЕЪ ПТДЙОБТГБ.

лПЗДБ ЧПЫМБ фПОС, рПОПНБТЕЧ УЛТПНОП УЙДЕМ Х ДЧЕТЙ ОБ ХЗПМЛЕ ОБТ, УЧЕУЙЧ ОПЗЙ Ч ЛТЕРЛЙИ СМПЧЩИ УБРПЗБИ У СМПЧЩНЙ ЗПМЕОЙЭБНЙ ДП ЛПМЕО. дТХЗЙЕ УФБТЫЙОЩ ЭЕЗПМСМЙ Ч ИТПНПЧЩИ УБРПЦЛБИ, ЫЙМЙ УЕВЕ ПЖЙГЕТУЛЙЕ ЫЙОЕМЙ. рПОПНБТЕЧ ОЙЮЕЗП ОЕРПМПЦЕООПЗП УЕВЕ ОЕ РПЪЧПМСМ. пО ИПДЙМ Ч УПМДБФУЛПК ЫЙОЕМЙ, ОП ИПТПЫЕЗП ЛБЮЕУФЧБ, Й УБРПЗЙ Х ОЕЗП ВЩМЙ ДПЧПЕООЩЕ, ОЕЙЪОПУОЩЕ. фЕРЕТШ УФБЧЙМЙ ЛЙТЪПЧЩЕ ЗПМЕОЙЭБ, Б ФБЛЙИ, ЛБЛ Х ОЕЗП, СМПЧЩИ, ФБЛЙИ ФЕРЕТШ ОЕ ОБКФЙ. рПОЙНБАЭЙЕ МАДЙ ЪОБМЙ: ЙН ГЕОЩ ОЕФ.

оЕВПМШЫПК, ЦЙМЙУФЩК, У ОЙЮЕЗП ОЕ ЧЩТБЦБЧЫЙН МЙГПН, ЛБЛПЕ ВЩЧБЕФ Х МАДЕК ПУФПТПЦОПЗП ХНБ, ПО РПИПДЙМ УЕКЮБУ ОБ ЗПУФС, РТЙЕИБЧЫЕЗП ЙЪ ДЕТЕЧОЙ РТПЧЕДБФШ ТПДОА Й РТЙЧЕЪЫЕЗП У УПВПК ЗПУФЙОГЩ Й НОПЗПЮЙУМЕООЩЕ РПЛМПОЩ. фБЛПК, ЕУМЙ Й ОЕ ПДПВТСЕФ ЮЕЗП-МЙВП, ТБЪХНОП ХНБМЮЙЧБЕФ ПВ ЬФПН. уФБТЫЙОБ ОЕ ПДПВТСМ фПОЙОПЗП РТЙУХФУФЧЙС ЪДЕУШ. пДОБЛП УЧПЕ ОЕПДПВТЕОЙЕ ЧЩЛБЪЩЧБМ ФПМШЛП ФЕН, ЮФП Ч ТБЪЗПЧПТЕ ПВИПДЙМ фПОА ЧЪЗМСДПН, УМПЧОП ЕЕ ФХФ ОЕ ВЩМП ЧПЧУЕ.

чУЕ ЧТЕНС, РПЛБ вЕМЙЮЕОЛП ЕМ, ПО РТПДПМЦБМ УЙДЕФШ Х ДЧЕТЕК ОБ ФПФ УМХЮБК, ЕУМЙ ВЩ, ОБРТЙНЕТ, ЛПНВБФ ЪБИПФЕМ УРТБЧЙФШУС П ВБФБТЕКОПН ИПЪСКУФЧЕ ЙМЙ ПФДБФШ ЛБЛЙЕ-МЙВП ИПЪСКУФЧЕООЩЕ ТБУРПТСЦЕОЙС. фБЛЙЕ ТБУРПТСЦЕОЙС рПОПНБТЕЧ ЧУЕЗДБ ХЧБЦЙФЕМШОП ЧЩУМХЫЙЧБМ, ЪОБС, ЮФП ОБЮБМШУФЧП ОЕ МАВЙФ, ЛПЗДБ ЕНХ ЧПЪТБЦБАФ, Б ДБМШЫЕ РПУФХРБМ РП УЧПЕНХ ТБЪХНЕОЙА.

ГЕМЩ Х бЖПОЙОБ ЗМБЪБ,- УЛБЪБМБ фПОС,- ЪЕНМЕК ЪБРПТПЫЙМП.- чЪЗМСДПН ИПЪСКЛЙ ПОБ ВЩУФТП ПЗМСДЕМБ УФПМ.- б ЮФП ЦЕ ФЩ ЛПНВБФХ ЧПДЛЙ ОЕ ОБМШЕЫШ?

зПТПЫЛП НПМЮБ ОБМЙМ ЧПДЛЙ, РПУМЕ ЬФПЗП ПФПЫЕМ Ч ХЗПМ Й ПФФХДБ РТЕЪТЙФЕМШОП ОБВМАДБМ, ЛБЛ ПОБ ИПЪСКОЙЮБЕФ.

пВЩЮОП вЕМЙЮЕОЛП РПУНЕЙЧБМУС ОБД ОЙН: "оЙЛБЛ ДЧЕ ИПЪСКЛЙ ОЕ ХЦЙЧХФУС РПД ПДОПК ЛТЩЫЕК". уЕКЮБУ ПО ЕМ ТБУУЕСООП, РТЙУМХЫЙЧБСУШ Л ЪЧХЛБН УОБТХЦЙ. дБЦЕ ЧПДЛХ ЧЩРЙМ ВЕЪ ПИПФЩ, НЕДМЕООП Й РТЙЛТЩЧ ЗМБЪБ, ЛБЛ РШАФ ХУФБМЩЕ МАДЙ. пО ТБОП РПМПЦЙМ МПЦЛХ, ЧУФБМ, ЪБМЙЪЩЧБС ГЙЗБТЛХ.

оБЧЕТИХ ТБЪПТЧБМУС УОБТСД, ЧУЕ РПДОСМЙ ЗПМПЧЩ. зПТПЫЛП ЧУЛЙОХМ ОБ РМЕЮП ТЕНЕОШ БЧФПНБФБ, ЗПФПЧЩК УПРТПЧПЦДБФШ, ОЕ УРТБЫЙЧБС. х вЕМЙЮЕОЛП ЗМБЪБ ПЦЙМЙ. иМПРБС УЕВС РП ЛБТНБОБН, ПО ЙУЛБМ ЪБЦЙЗБМЛХ. пО ОЕ РПНОЙМ, ЮФП ХТПОЙМ ЕЕ ПЛПМП УФЕТЕПФТХВЩ.

ЧПФ ЧБЫБ ЪБЦЙЗБМЛБ,- УЛБЪБМ чБОС, РПДБЧ. тБЪЧЕ Ц НПЗ ПО ДПРХУФЙФШ, ЮФПВЩ Х ЛПНВБФБ РТПРБМБ ФБЛБС ОХЦОБС ЧЕЭШ? лПЗДБ ЫМЙ ФБОЛЙ, ВЩМП ОЕ ДП ОЕЕ, ОП РПУМЕ чБОС ЪБЦЙЗБМЛХ ОБЫЕМ Й УРТСФБМ.

вЕМЙЮЕОЛП ЪБЛХТЙЧБМ, РТЙУМХЫЙЧБСУШ. оБЧЕТИХ ХЦЕ ЧУЕ ДТПЦБМП ПФ ЧЪТЩЧПЧ. дЧЕТШ ЪЕНМСОЛЙ УБНБ НЕДМЕООП ТБУФЧПТСМБУШ, ЛТБК ОЕВБ, ЧЙДОЩК ОБД ВТХУФЧЕТПН ФТБОЫЕЙ, ПФ РПДОСЧЫЕКУС РЩМЙ ВЩМ ЧЕУШ ЛБЛ Ч ДЩНХ. вЕМЙЮЕОЛП РЩИОХМ ГЙЗБТЛПК, ВМЕУФС УХЪЙЧЫЙНЙУС, ОЕДПВТП РПЧЕУЕМЕЧЫЙНЙ ЗМБЪБНЙ, УЛБЪБМ:

НПФБК-ЛБ ОБ ПЗОЕЧЩЕ, УФБТЫЙОБ, ДЕМБФШ ФЕВЕ ЪДЕУШ ОЕЮЕЗП: ОЕНЕГ ПРСФШ РПЫЕМ.

ъБ ДЧЕТША ДБЧОП ХЦЕ ФПНЙМУС дПМЗПЧХЫЙО У РХУФЩН ФЕТНПУПН, ПВПТБЮЙЧБСУШ ОБ ЛБЦДЩК ЧЩУФТЕМ. тБОЕОЩИ Ч РТПИПДЕ ОЕ ВЩМП. пОЙ ЧУЕ ЛХДБ-ФП ХВТБМЙУШ. еДЧБ рПОПНБТЕЧ Й дПМЗПЧХЫЙО РПЛЙОХМЙ ор, ЛБЛ РПРБМЙ РПД ПВУФТЕМ. пОЙ РЕТЕМЕЦБМЙ ЕЗП Ч ОЕЗМХВПЛПК ЧПТПОЛЕ. рЕТЧЩН РПДОСМУС УФБТЫЙОБ, ПФТСИОХМУС Й ЧЛПУШ УФТПЗП ЗМСОХМ ОБ РПЧПЪПЮОПЗП. оП ФХФ УВПЛХ ПФЛХДБ-ФП ХДБТЙМ РХМЕНЕФ, Й ПОЙ РПВЕЦБМЙ ОЕ ФПК ДПТПЗПК, ЛПФПТПК ЫМЙ ТБОШЫЕ, Б ЧМЕЧП, Л ЧЙДОЕЧЫЕКУС ЧДБМЙ ТЩЦЕК РПМПУЛЕ ЛХЛХТХЪЩ: ФБН, ЛБЪБМПУШ, ВЕЪПРБУОП. уБРПЗЙ УЛПМШЪЙМЙ, УРПФЩЛБМЙУШ РП ЛПНЛПЧБФПК ЪСВЙ, РХМЙ ЧЩУЧЙУФЩЧБМЙ ОБД ХИПН, ТЧБМЙ ЛПНПЮЛЙ ЪЕНМЙ ЙЪ-РПД ОПЗ.

лПЗДБ ОБЛПОЕГ ДПУФЙЗМЙ ЛХЛХТХЪЩ, Х рПОПНБТЕЧБ РП ЗТХДЙ Й РПД НЩЫЛБНЙ ФЕЛМЙ УФТХКЛЙ РПФБ, дПМЗПЧХЫЙО ДЩЫБМ У ИТЙРПН. рХМЙ Й ЪДЕУШ МЕФБМЙ, ОП ОЕ ФБЛ ЗХУФП: ПОЙ ЭЕМЛБМЙ РП НЕТФЧЩН УФЕВМСН, УВЙЧБС ЙИ ОБ ЪЕНМА.

пФУАДБ рПОПНБТЕЧ ПЗМСОХМУС. еЭЕ ОЕ ЧЕЮЕТЕМП, ОП УЧЕФХ ХВБЧЙМПУШ, Й ДБМШ УФБМБ УЙОЕК. оБ ЖПОЕ ЕЕ ИПТПЫП ВЩМЙ ЧЙДОЩ ПВЕ ЧЩУПФЩ, ВЕМЩЕ ПФ ОЕДБЧОП ЧЩРБЧЫЕЗП УОЕЗБ. оБД ФПК, ЛПФПТХА ПВПТПОСМ вПЗБЮЕЧ, ФБСМ ДЩНПЛ ТБЪТЩЧБ, ФПЮОП ПВМБЮЛП, УЕЧЫЕЕ ОБ ЧЕТЫЙОХ УПРЛЙ. б Ч ТБЪЧЙМЛЕ НЕЦДХ ЧЩУПФБНЙ ЗПТЕМБ УБНПИПДЛБ, Й ОЕУЛПМШЛП ОЕНЕГЛЙИ ФБОЛПЧ, ПФЛТЩФП УФПС ОБ РПМЕ, ЧЕМЙ РП ОЕК УПУТЕДПФПЮЕООЩК ПЗПОШ.

фЕРЕТШ ЧРЕТЕДЙ, ЗПТВСУШ, ЫБЗБМ дПМЗПЧХЫЙО, УЪБДЙ - УФБТЫЙОБ. оЕЫЙТПЛБС РПМПУБ ЛХЛХТХЪЩ ЛПОЮЙМБУШ, Й ПОЙ ЫМЙ ОБЙЪЧПМПЛ, ПФДЩИБС ОБ ИПДХ: ЪДЕУШ ВЩМП ВЕЪПРБУОП. й ЮЕН ЧЩЫЕ ЧЪВЙТБМЙУШ ПОЙ, ФЕН ЧЙДОЕК ВЩМП ЙН ПУФБЧЫЕЕУС РПЪБДЙ РПМЕ ВПС; ПОП ЛБЛ ВЩ ПРХУЛБМПУШ Й УФБОПЧЙМПУШ РМПУЛЙН РП НЕТЕ ФПЗП, ЛБЛ ПОЙ РПДОЙНБМЙУШ ЧЧЕТИ. рПОПНБТЕЧ ПЗМСОХМУС ЕЭЕ ТБЪ. оЕНЕГЛЙЕ ФБОЛЙ ТБУРПМЪМЙУШ Ч УФПТПОЩ ДТХЗ ПФ ДТХЗБ Й РП-РТЕЦОЕНХ ЧЕМЙ ПЗПОШ. рМПУЛЙЕ ТБЪТЩЧЩ ЧУФБЧБМЙ РП ЧУЕНХ РПМА, Б НЕЦДХ ОЙНЙ РПМЪМЙ РЕИПФЙОГЩ; ЧcСЛЙК ТБЪ, ЛПЗДБ ПОЙ РПДЩНБМЙУШ РЕТЕВЕЗБФШ, СТПУФОЕК ОБЮЙОБМЙ УФТПЮЙФШ РХМЕНЕФЩ.

юЕН ДБМШЫЕ Ч ФЩМ, ФЕН ОЕУХЕФМЙЧЕК, ХЧЕТЕООЕК ДЕМБМУС дПМЗПЧХЫЙО. йН ПУФБЧБМПУШ НЙОПЧБФШ ПФЛТЩФПЕ РТПУФТБОУФЧП, Б ДБМШЫЕ ОБ ЗТЕВОЕ ПРСФШ ОБЮЙОБМБУШ ЛХЛХТХЪБ. уЛЧПЪШ ЕЕ ТЕДЕОШЛХА УФЕОЛХ РТПЗМСДЩЧБМ ЪБУЩРБООЩК УОЕЗПН ТЩЦЙК ПФЧБМ ФТБОЫЕЙ, ФБН РЕТЕВЕЗБМЙ ЛБЛЙЕ-ФП МАДЙ, ЙЪТЕДЛБ ОБД ВТХУФЧЕТПН РПЛБЪЩЧБМБУШ ЗПМПЧБ Й ТБЪДБЧБМУС ЧЩУФТЕМ. чЕФЕТ ВЩМ ЧУФТЕЮОЩК, Й РЕМЕОБ УМЕЪ, ЪБУФЙМБЧЫБС ЗМБЪБ, НЕЫБМБ ТБУУНПФТЕФШ ИПТПЫЕОШЛП, ЮФП ФБН ДЕМБЕФУС.

оП ПОЙ ОБУФПМШЛП ХЦЕ ПФПЫМЙ ПФ РЕТЕДПЧПК, ФБЛ ПВБ УЕКЮБУ ВЩМЙ ХЧЕТЕОЩ Ч УЧПЕК ВЕЪПРБУОПУФЙ, ЮФП РТПДПМЦБМЙ ЙДФЙ ОЕ ФТЕЧПЦБУШ. "ъДЕУШ, ЪОБЮЙФ, ЧФПТХА МЙОЙА ПВПТПОЩ УФТПСФ",- ТЕЫЙМ рПОПНБТЕЧ У ХДПЧМЕФЧПТЕОЙЕН. б дПМЗПЧХЫЙО РПДОСМ ЧЧЕТИ УЦБФЩЕ ЛХМБЛЙ Й, РПФТСУБС ЙНЙ, ЪБЛТЙЮБМ ФЕН, ЛФП УФТЕМСМ ЙЪ ФТБОЫЕЙ.

Ь-ЕК! уМЩЫШ, ОЕ ВБМХК!

й ЗПМПУ Х ОЕЗП ВЩМ Ч ЬФПФ НПНЕОФ ОЕ ТПВЛЙК: ПО ЪОБМ, ЮФП Ч ФЩМХ "ВБМПЧБФШ" ОЕ РПМПЦЕОП, Й Ч УПЪОБОЙЙ УЧПЕК РТБЧПФЩ, Ч УМХЮБЕ ЮЕЗП, НПЗ Й РТЙЛТЙЛОХФШ.

дЕКУФЧЙФЕМШОП, УФТЕМШВБ РТЕЛТБФЙМБУШ. дПМЗПЧХЫЙО ПФЧЕТОХМ ОБ ИПДХ РПМХ ЫЙОЕМЙ, ДПУФБМ ЛЙУЕФ Й, РТЙДЕТЦЙЧБС ЕЗП ВЕЪЩНСООЩН РБМШГЕН Й НЙЪЙОГЕН, РТЙОСМУС УЧЕТФЩЧБФШ РБРЙТПУЛХ. дБЦЕ ДЧЙЦЕОЙС Х ОЕЗП ФЕРЕТШ ВЩМЙ УФЕРЕООЩЕ. уЛТХФЙЧ РБРЙТПУЛХ, дПМЗПЧХЫЙО РПЧЕТОХМУС УРЙОПК ОБ ЧЕФЕТ Й, РТЙЛХТЙЧБС, РТПДПМЦБМ ЙДФЙ ФБЛ.

дП ЛХЛХТХЪЩ ПУФБЧБМПУШ НЕФТПЧ РСФШДЕУСФ, ЛПЗДБ ОБ ЗТЕВЕОШ ПЛПРБ ЧУРТЩЗОХМ ЮЕМПЧЕЛ Ч ЛБУЛЕ. тБУУФБЧЙЧ ЛПТПФЛЙЕ ОПЗЙ, ЮЕФЛП ЧЙДОЩК ОБ ЖПОЕ ОЕВБ, ПО РПДОСМ ОБД ЗПМПЧПК ЧЙОФПЧЛХ, РПФТСУ ЕА Й ЮФП-ФП ЛТЙЛОХМ.

ОЕНГЩ! - ПВНЕТ дПМЗПЧХЫЙО.

С ФЕ ДБН "ОЕНГЩ"! - РТЙЛТЙЛОХМ УФБТЫЙОБ Й РПЗТПЪЙМ РБМШГЕН.

пО ЧУА ДПТПЗХ ОЕ УФПМШЛП ЪБ РТПФЙЧОЙЛПН ОБВМАДБМ, ЛБЛ ЪБ дПМЗПЧХЫЙОЩН, ЛПФПТПЗП ФЧЕТДП ТЕЫЙМ РЕТЕЧПУРЙФБФШ. й ЛПЗДБ ФПФ ЪБЛТЙЮБМ "ОЕНГЩ", УФБТЫЙОБ, ПФОПУЙЧЫЙКУС Л ОЕНХ РПДПЪТЙФЕМШОП, ОЕ ФПМШЛП ХУНПФТЕМ Ч ЬФПН ФТХУПУФШ, ОП ЕЭЕ Й ОЕЧЕТЙЕ Ч РПТСДПЛ Й ТБЪХНОПУФШ, УХЭЕУФЧХАЭЙЕ Ч БТНЙЙ. пДОБЛП дПМЗПЧХЫЙО, ПВЩЮОП ТПВЕЧЫЙК ОБЮБМШУФЧБ, ОБ ЬФПФ ТБЪ, ОЕ ПВТБЭБС ЧОЙНБОЙС, ЛЙОХМУС ВЕЦБФШ ОБЪБД Й ЧМЕЧП.

С ФЕ РПВЕЗХ! - ЛТЙЮБМ ЕНХ ЧУМЕД рПОПНБТЕЧ Й РЩФБМУС ТБУУФЕЗОХФШ ЛПВХТХ ОБЗБОБ.

дПМЗПЧХЫЙО ХРБМ, ВЩУФТП-ВЩУФТП ЪБЗТЕВБС ТХЛБНЙ, НЕМШЛБС РПДПЫЧБНЙ УБРПЗ, РПРПМЪ У ФЕТНПУПН ОБ УРЙОЕ. рХМЙ ХЦЕ ЧУЛЙДЩЧБМЙ УОЕЗ ПЛПМП ОЕЗП.

оЙЮЕЗП ОЕ РПОЙНБС, УФБТЫЙОБ УНПФТЕМ ОБ ЬФЙ ЧУЛЙРБЧЫЙЕ УОЕЦОЩЕ ЖПОФБОЮЙЛЙ. чОЕЪБРОП ЪБ дПМЗПЧХЫЙОЩН, Ч ПФЛТЩЧЫЕКУС РПД УЛБФПН ОЙЪЙОЕ, ПО ХЧЙДЕМ УБООЩК ПВПЪ. оБ ТПЧОПН, ЛБЛ ЪБНЕТЪЫБС ТЕЛБ, УОЕЦОПН РПМЕ ПЛПМП УБОЕК УФПСМЙ МПЫБДЙ. дТХЗЙЕ МПЫБДЙ ЧБМСМЙУШ ФХФ ЦЕ. пФ УБОЕК ЧЕЕТПН ТБУИПДЙМЙУШ УМЕДЩ ОПЗ Й ЗМХВПЛЙЕ ВПТПЪДЩ, ПУФБЧМЕООЩЕ РПМЪЫЙНЙ МАДШНЙ. пОЙ ПВТЩЧБМЙУШ ЧОЕЪБРОП, Й Ч ЛПОГЕ ЛБЦДПК ЙЪ ОЙИ, ЗДЕ ДПЗОБМБ ЕЗП РХМС, МЕЦБМ ЕЪДПЧПК. фПМШЛП ПДЙО, ХКДС ХЦЕ ДБМЕЛП, РТПДПМЦБМ РПМЪФЙ У ЛОХФПН Ч ТХЛЕ, Б РП ОЕНХ УЧЕТИХ ВЕЪПУФБОПЧПЮОП ВЙМ РХМЕНЕФ.

"оЕНГЩ Ч ФЩМХ!" - РПОСМ рПОПНБТЕЧ. фЕРЕТШ, ЕУМЙ ОБДБЧСФ У ЖТПОФБ Й РЕИПФБ ОБЮОЕФ ПФИПДЙФШ, ПФУАДБ, ЙЪ ФЩМБ, ЙЪ ХЛТЩФЙС, ОЕНГЩ ЧУФТЕФСФ ЕЕ РХМЕНЕФОЩН ПЗОЕН. оБ ТПЧОПН НЕУФЕ ЬФП - ХОЙЮФПЦЕОЙЕ.

РТБЧЕК, РТБЧЕК РПМЪЙ! - ЪБЛТЙЮБМ ПО дПМЗПЧХЫЙОХ. оП ФХФ УФБТЫЙОХ ФПМЛОХМП Ч РМЕЮП, ПО ХРБМ Й ХЦЕ Оe ЧЙДЕМ, ЮФП РТПЙЪПЫМП У РПЧПЪПЮОЩН. фПМШЛП ЛБВМХЛЙ дПМЗПЧХЫЙОБ НЕМШЛБМЙ ЧРЕТЕДЙ, ХДБМССУШ. рПОПНБТЕЧ ФСЦЕМП РПМЪ ЪБ ОЙН УМЕДПН Й, РПДЩНБС ЗПМПЧХ ПФ УОЕЗБ, ЛТЙЮБМ: - рТБЧЕК ВЕТЙ, РТБЧЕК! фБН УЛБФ!

лБВМХЛЙ ЧЙМШОХМЙ ЧМЕЧП. "хУМЩЫБМ!" - ТБДПУФОП РПДХНБМ рПОПНБТЕЧ. еНХ ОБЛПОЕГ ХДБМПУШ ЧЩФБЭЙФШ ОБЗБО. пО ПВЕТОХМУС Й, ГЕМСУШ, ДБЧБС дПМЗПЧХЫЙОХ ХКФЙ, ЧЩРХУФЙМ Ч ОЕНГЕЧ ЧУЕ УЕНШ РБФТПОПЧ. оП Ч ТБОЕОПК ТХЛЕ Оe ВЩМП ХРПТБ. рПФПН ПО ПРСФШ РПРПМЪ. нЕФТПЧ ЫЕУФШ ЕНХ ПУФБМПУШ ДП ЛХЛХТХЪЩ, ОЕ ВПМШЫЕ, Й ПО ХЦЕ РПДХНБМ РТП УЕВС: "фЕРЕТШ - ЦЙЧ". фХФ ЛФП-ФП РБМЛПК ХДБТЙМ ЕЗП РП ЗПМПЧЕ, РП ЛПУФЙ. рПОПНБТЕЧ ДТПЗОХМ, ФЛОХМУС МЙГПН Ч УОЕЗ, Й УЧЕФ РПНЕТЛ.

б дПМЗПЧХЫЙО ФЕН ЧТЕНЕОЕН ВМБЗПРПМХЮОП УРХУФЙМУС РПД УЛБФ. ъДЕУШ РХМЙ ЫМЙ РПЧЕТИХ. дПМЗПЧХЫЙО ПФДЩЫБМУС, ЧЩОХМ ЙЪ-ЪБ ПФЧПТПФБ ХЫБОЛЙ "ВЩЮПЛ" Й, УПЗОХЧЫЙУШ, ЙУЛХТЙМ ЕЗП. пО ЗМПФБМ ДЩН, ДБЧСУШ Й ПВЦЙЗБСУШ, Й ПЪЙТБМУС РП УФПТПОБН. оБЧЕТИХ ХЦЕ ОЕ УФТЕМСМЙ. фБН ЧУЕ ВЩМП ЛПОЮЕОП. "рТБЧЕК РПМЪЙ",- ЧУРПНОЙМ дПМЗПЧХЫЙО Й ХУНЕИОХМУС У РТЕЧПУИПДУФЧПН ЦЙЧПЗП ОБД НЕТФЧЩН.

ЧПФ ФЕ Й ЧЩЫМП РТБЧЕК...

пО ЧЩУЧПВПДЙМ РМЕЮЙ ПФ МСНПЛ, Й ФЕТНПУ ХРБМ Ч УОЕЗ. дПМЗПЧХЫЙО ПФРЙИОХМ ЕЗП ОПЗПК. зДЕ РПМЪЛПН, ЗДЕ УЗЙВБСУШ Й РЕТЕВЕЦЛБНЙ, ЧЩВТБМУС ПО ЙЪ-РПД ПЗОС, Й ФПФ, ЛФП УЮЙФБМ, ЮФП дПМЗПЧХЫЙО "ВПЗПН ХЫЙВМЕООЩК", РПТБЪЙМУС ВЩ УЕКЮБУ, ЛБЛ ФПМЛПЧП, РТЙНЕОССУШ Л НЕУФОПУФЙ, ДЕКУФЧХЕФ ПО.

чЕЮЕТПН дПМЗПЧХЫЙО РТЙЫЕМ ОБ ПЗОЕЧЩЕ РПЪЙГЙЙ. пО ТБУУЛБЪБМ, ЛБЛ ПОЙ ПФУФТЕМЙЧБМЙУШ, ЛБЛ УФБТЫЙОХ ХВЙМП ОБ ЕЗП ЗМБЪБИ Й ПО РЩФБМУС ФБЭЙФШ, ЕЗП НЕТФЧПЗП. пО РПЛБЪБМ РХУФПК ДЙУЛ БЧФПНБФБ. уЙДС ОБ ЪЕНМЕ ТСДПН У ЛХИОЕК, ПО ЦБДОП ЕМ, Б РПЧБТ МПЦЛПК ЧЩМБЧМЙЧБМ ЙЪ ЮЕТРБЛБ НСУП Й РПДЛМБДЩЧБМ ЕНХ Ч ЛПФЕМПЛ. й ЧУЕ УПЮХЧУФЧЕООП УНПФТЕМЙ ОБ дПМЗПЧХЫЙОБ.

"чПФ ЛБЛ ОЕМШЪС У РЕТЧПЗП ЧЪЗМСДБ УПУФБЧМСФШ НОЕОЙЕ П МАДСИ,- РПДХНБМ оБЪБТПЧ, ЛПФПТПНХ дПМЗПЧХЫЙО ОЕ РПОТБЧЙМУС.- с ЕЗП УЮЙФБМ ЮЕМПЧЕЛПН УЕВЕ ОБ ХНЕ, Б ПО ЧПФ ЛБЛПК, ПЛБЪЩЧБЕФУС. рТПУФП С ЕЭЕ ОЕ ХНЕА ТБЪВЙТБФШУС Ч МАДСИ..."

й РПУЛПМШЛХ Ч ЬФПФ ДЕОШ ТБОЙМП ЛБРФЕТБ, оБЪБТПЧ, ЮХЧУФЧХС УЕВС ЧЙОПЧБФЩН РЕТЕД дПМЗПЧХЫЙОЩН, РПЪЧПОЙМ ЛПНБОДЙТХ ВБФБТЕЙ, Й дПМЗПЧХЫЙО ЪБОСМ ФЙИХА, ИМЕВОХА ДПМЦОПУФШ ЛБРФЕТБ.

В Российской истории есть имена людей, которые во времена кровавой Кавказской войны XIX века были одновременно окружены и ореолом героизма и доблести, и мистического ужаса и таинственности. Одной из таких личностей накрепко повязанной с историей замирения Кавказа является генерал-лейтенант Яков Петрович Бакланов. Угрюмый, двухметрового роста, наделенный от природы богатырской силой, он еще при жизни стал героем всевозможных слухов и легенд.

Герой Кавказской войны Бакланов Яков Петрович родился 15 марта 1809 года в станице Гугнинской (Баклановской) Донского Войска в семье хорунжего. Его отец, участник Отечественной войны 1812 года, как и прочих войн того времени, заслужил офицерский чин, дававший право на наследственное дворянство. Отец в силу специфики своей профессии имел мало возможностей для воспитания своего сына, так что рос и воспитывался Яков Петрович на улице родной станицы с детьми простых казаков, что для детей казачьих офицеров-дворян было скорее правилом, чем исключением. Когда Якову исполнилось пять лет, бабушка отдала его «в науку» старухе по имени Кудимовна. Затем он попал в руки приходского пономаря, а потом и станичного дьячка. Обучение грамоте и наукам ограничилось изучением псалтыря и часослова. Мальчику было 6 лет, когда отец вернулся из заграничных походов, пройдя с боями всю Европу. Он был уже есаулом, с Аннинским крестом на эфесе шашки и тремя ранениями, при этом приобретя репутацию одного из храбрейших казацких офицеров. Яков Петрович до конца своих дней помнил эту встречу, о чем и рассказал в написанных уже будучи в отставке «Воспоминаниях». Вся станица вышла тогда приветствовать воротившихся со славой воинов. Старики, ветераны суворовских походов, истово крестились и, припадая к земле, радостно восклицали: «Да сослужили наши казаки Богу, государю и Всевеликому Войску Донскому»!

Вскоре отец забрал сына с собой в полк, рассудив, что и сын у него под присмотром будет, и грамоте Яков у полковых писарей выучится, да и воинскому делу казаку обучаться начинать никогда не рано, в общем, сплошные плюсы. Любимым занятием будущего героя Кавказа в месяцы, проведенные на кордоне, стало сидеть в хате с бывалыми казаками и жадно внимать их рассказам про воинские подвиги: как ходили когда-то станичники войной на «турского салтана», отбивались в «Азовском сидении», как одерживали победы над великой армией Бонапарта. Последние события особенно волновали воображение мальчика. Донцам было чем похвалиться: в Отечественную войну 1812 года казаки истребили до 18500 французов, взяли в плен 10 генералов, 1050 офицеров, 39500 нижних чинов, захватили 15 знамен и 346 орудий. Особенно нравилось будущему генералу слушать про геройские подвиги своего отца, про то, как в 1814 году один немецкий генерал даже назначил его комендантом небольшой французской крепости Сасфогент. И загорелось сердце мальчика, и мечталось ему о таких же великих подвигах, о бранной славе…

Вернувшись вместе с отцом из Бесарабии на Дон, Яков окончательно оставил букварь и стал заниматься хозяйством: пахал вместе с отцом землю, косил сено и пас табуны, где, между прочим, выучился ездить верхом на необъезженных, норовистых степных лошадях.

Этот богатырского телосложения великан (рост его составлял 202 сантиметра) внушал врагам суверенный страх. Он был воистину непобедим. Немного найдется среди военачальников русской армии генералов более популярных на Кавказе, чем Яков Петрович Бакланов. Даже спустя много десятилетий после его мирной кончины у чеченцев в ходу была поговорка: «Не хочешь ли убить Бакланова?». Этот странный вопрос адресовали тому, кому желали дать понять, что он – безнадежный хвастун и не отдает себе отчета в своих словах. Ибо убить Якова Петровича в бою, как убедились воинственные горцы в десятках больших сражений и малых стычек, оказалось не под силу никому. Он нередко получал ранения, но всегда с невероятным мужеством переносил их, оставаясь на ногах даже после большой потери крови, отчего черкесы и чеченцы считали его заговоренным от смерти.

Имя Якова Петровича приобрело огромную популярность в войсках; неутомимость и предприимчивость его не знали пределов. Не случайно имам Шамиль упрекал своих мюридов: «Если бы вы боялись Аллаха так же, как боитесь Бакланова, давно были бы святыми». Но кроме храбрости и поразительного мужества, казачий вождь обладал и умением быстро ориентироваться в обстановке и принимать верные решения, овладел горскими наречиями и создал такую надежную сеть лазутчиков и информаторов, что намерения противника очень часто становились ему известны.

Итак, с 1825 года начинается для Якова Петровича его воинская служба, он зачисляется урядником в казачий Попова полк. К 1828 году Яков Петрович получил погоны хорунжего, и вскоре отправился со своим полком, которым к тому времени командовал его отец, на русско-турецкую войну. Участвуя в войне против Турции, ходил Бакланов охотником на штурм Браилова, отличился в деле под Бургасом, при переправе через реку Камчик первым бросился в воду под огнем двенадцати турецких орудий. В боях Бакланов был храбрым, дерзким и за излишнюю пылкость отец не раз собственноручно «дубасил по спине нагайкой», как потом признавался Яков Петрович. Эти его качества были замечены не только отцом, но и начальством – за доблесть, проявленную в Турецкой войне Бакланов, был награжден орденами Святой Анны IV и III степеней.

В 1834 году с казачьим Жирова полком переведен Яков Петрович на Кавказ. Служба на Кавказе считалась для донцов делом хлопотным и опасным: привыкшие биться с врагом в вольной степи, казаки в горах чувствовали себя крайне неуютно, неся большие потери не от воинственных горцев, а от эпидемий и непривычного климата. С горцами в XIX веке воевали около 100 тысяч донцов, из них в боях полегли 1763 человека, а от болезней скончались более 16 тысяч. До середины 1840-х годов считалось, что выходцы с Дона на Кавказской войне почти бесполезны - казаков старались пристроить денщиками, вестовыми, ординарцами, то бишь упрятать подальше от боевых столкновений. Отчаянный Яков Петрович Бакланов сумел развеять миф о непригодности станичников к серьезным делам на Кавказе. На его счастье, в начале 1830-х годов появилась принципиально новая тактика борьбы с засевшим в горах противником. Курляндский барон Григорий Засс, командующий Кубанской линией, был горячим сторонником активных наступательных действий. Не дожидаясь нападения горцев, барон Засс нападал первым, блестяще организовав разведку в тылу врага. Потомок Тевтонских рыцарей барон Засс был чужд сентиментальности и с одинаковым усердием истреблял черкесов, их селения, скот и посевы. В своих донесениях он подробно перечислял отправленных им на тот свет горских вождей, а фразы типа "сопротивляющиеся вместе с аулом преданы огню и мечу" встречались там едва ли не каждый месяц.

Под командованием барона Г. Х. Засса принимал участие Яков Петрович во многих экспедициях и боях. За удаль и бесстрашие был представлен к Ордену Святого Владимира IV степени с бантом. Именно кавказский период службы принес Якову Петровичу наибольшую известность, и помог удалому казаку стать блестящим боевым офицером.

В 1837 году Бакланов был включен в состав казачьего № 41 полка, собранного для торжественной встречи Николая 1, посетившего Дон. Затем с казачьим № 36 полком Яков Петрович нес кордонную службу в Польше, у границы с Пруссией. По возвращении на Дон он получил чин войскового старшины.

В 1845 году войсковой старшина Бакланов назначен в 20-й донской полк в укреплении Куринском на левом фланге Кавказской линии. Его первым боевым делом здесь стало участие в завершении Даргинской экспедиции, которой руководил кавказский наместник М.Воронцов. Русские войска, возвращавшиеся назад после изнурительного похода к аулу Дарго, с трудом пробивали себе дорогу сквозь засады горцев, и рейд Бакланова с боями навстречу Воронцову оказался очень своевременным. За этот рейд Яков Петрович был награжден орденом святой Анны 2-й степени.

Кровавая Даргинская экспедиция 1845 года стоила русской армии 3 809 человек убитыми и ранеными. Для сравнения невосполнимые потери русской армии в двухлетней Персидской войне 1826-1828 годов составляли 1 200 человек. Именно после Даргинской экспедиции император Николая I и высший генералитет Санкт-Петербурга перестали вмешиваться в руководство военной кампанией на Кавказе.

В начале 1846 года князь Воронцов доверил Бакланову возглавить казачий № 20 полк. Необходимо отметить, что полк к этому моменту отличался крайне низкой боеспособностью: донские казаки непривычные к условиям горной войны уступали линейным казакам, часть казаков находилась на подсобных работах. Так же негативно сказывалось отсутствие обучения во владении оружием (особенно плохо владели донцы этого полка стрелковым оружием), а одной лишь храбростью победить горцев невозможно, да и удивить их ей сложно.

Безусловно, Бакланов не мог мириться с такой ситуацией. Поэтому Яков Петрович начал превращать свой полк в грозу для черкесов и чеченцев с того, что вернул всех своих казаков в строй, не считаясь даже с увещеваниями высокопоставленных чинов, которым жалко было терять дармовую прислугу. Установил строжайший контроль за содержанием коней (мог запороть за пропитый овес) и оружия. Так же, ввел обучение казаков саперному и артиллерийскому делу, и разведывательной службе, в полку была организована седьмая сотня, где под присмотром Бакланова обучались младшие командиры и пластунская команда для проведения особенно опасных дел.

Да и во многом другом Яков Петрович не отличался излишним педантизмом в соблюдении устава. Так он приказал спрятать уставную форму до лучших времен, а полк перевел на обмундирование и вооружение исключительно трофейным имуществом. Таким образом, через некоторое время 20 полк был одет в черкески, а казаки щеголяли друг перед другом дорогими кинжалами, отличными черкесскими шашками и нарезными английскими штуцерами, которыми заморские доброходы в изобилии снабжали воюющих горцев.

Никто в его полку не смел во время боя покинуть рядов; легко раненные должны были оставаться во фронте; те же, кто лишился лошади, должны были биться до той поры, пока не добывали себе новой.

Обладая удивительной физической силой, железным здоровьем и неутомимой энергией, Яков Петрович, по словам летописца Кавказской войны – Потто, даже самое короткое время не мог оставаться в бездействии. Не спать несколько ночей, рыская с пластунами по непроходимым чащобам, для него ничего не значило. Он лично водил разъезды и приучал своих донцов вести наблюдение и разведку в непривычной для них горной стране. В трудные минуты боевой обстановки Бакланов с шашкой в руках первый бросался на своем коне вперед. Его шашка «разваливала» врага от темени до седла. Он был непримиримо строг и безжалостен к трусам и говорил обычно оплошавшему казаку, показывая огромный кулак: «Еще раз струсишь, видишь этот мой кулак? Так я тебя этим самым кулаком и размозжу!» Зато за храбрость поощрял всячески и по возможности берег своих подчиненных.

За строгий нрав, отвагу, могучее здоровье его называли «Ермаком Тимофеевичем». Для горцев же «Боклю» был «шайтаном», «дьяволом». Считалось, что его можно убить только серебряной пулей, стреляли в него и такими, но и они не брали казака. Его рябое и заросшее волосами лицо, большой нос, громадная папаха усиливали производимый им устрашающий эффект. Как-то раз, пришли к казакам делегация горских старейшин и просили казаков показать им Бакланова. Они хотели убедиться, правда ли, что грозный Боклю, действительно, «даджал», то есть черт. Казак-ординарец доложил об этом Бакланову. – Проси! – сказал Бакланов. Живо засунул руку в печь и сажей вымазал себе лицо. Делегаты горцев вошли, встали в избе и в страхе жались друг к другу. Яков Петрович сидел и дико водил глазами. Потом поднялся и медленно стал приближаться к гостям, щелкая зубами. Испуганные делегаты начали пятиться к дверям и, наконец, шарахнулись из комнаты крича – Даджал! Даджал!

Постепенно баклановские воины втягивались трудную кавказскую службу, приобретали практические навыки, приучались к неусыпной бдительности. Так, баклановский полк не упускал малейшей возможности сразиться с горцами, равно как и нанести им какой-либо урон. Карательные экспедиции, засады, сожженные аулы, вытоптанные посевы, угнанные стада. В общем-то, Бакланов отплачивал горцам их же монетой. В этой ситуации горцы были вынуждены думать не о нападении на казачьи станицы и русские поселения, а о том, как самим не стать жертвами набега баклановцев. Начальство было в восторге от достигнутых результатов и не обращало внимание на его партизанщину. За заслуги Яков Петрович в 1848 году производится в подполковники, в следующем году награждается золотой шашкой с надписью: "За храбрость". За доблестные действия при прорыве сильного заслона горцев у Гойтемировских ворот в 1850 году командир казачьего полка Яков Петрович Бакланов получил полковничий чин.

В апреле 1850 года предстояла смена донским полкам, находившимся на Кавказе. Донской казачий 20-й полк должен был идти домой, а с ним вместе и его командир. Но Бакланов был нужен на Кавказе, и главнокомандующий войсками князь Воронцов пишет военному министру графу А. И. Чернышову: «Доложите Государю, что я умоляю Его оставить нам Бакланова… Этот человек дорог нам за свою выдающуюся храбрость, свой сведущий ум, за военные способности, знание мест и страх, который он внушил неприятелю…» Просьба эта была выполнена, и Бакланов остался на передовой, получив под свое начало донской казачий 17-й полк. С ним остались по доброй воле пять сотенных командиров и адъютант, а также несколько рядовых казаков. Вскоре 17-й донской полк стал образцовым.

В 1851 году Бакланов получил с Дона посылку, в которой ему прислали значок – на черном полотнище череп со скрещенными костями и надпись – «Чаю воскрешения мертвых и жизни будущего века. Аминь». Этот мрачный символ, получивший название «Баклановского значка», наводил ужас на горцев, и с ним Яков Петрович не расставался до конца жизни.

В начале 50-х годов Бакланов под командованием Барятынского принимал участие в экспедициях вглубь Чечни где командовал всей конницей. За свои блестящие действия в экспедиции он получил новую награду - орден святого Владимира 3-й степени. Вернувшись в Куринское укрепление, он продолжил активные наступательные действия в сторону Ауха, по долине реки Мичик, на Гудермес и Джалку. 30 декабря 1852 года Бакланов получил давно заслуженный им орден Святого Георгия IV степени и возведен в генеральский чин. В 1854 году в ответ на набеги мюридов Шамиля, отряды Бакланова разрушили 20 чеченских поселений.

В 1855 году Бакланов участвовал с казаками в разведке подступов к Карсу и в штурме Карса 16 ноября. Однако, отношения у Бакланова с главнокомандующим Н. С. Муравьевым не сложились, и вскоре Яков Петрович отпросился в отпуск на Дон.

В 1857 году Яков Петрович возвращается на Кавказ, где главнокомандующим стал Барятинский. На этот раз Бакланову была поручена должность походного атамана. В основном он занимался административными делами, не участвуя в боевых действиях. В 1859 году Яков Петрович получил орден Святой Анны I-й степени, став полным кавалером этого ордена, в следующем году произведен в генерал-лейтенанты.

В 1861 году Бакланов был назначен окружным генералом 2-го округа Донского казачьего войска, а в 1863 году направлен в Вильно, где генерал от инфантерии М. С. Муравьев (брат Н. С. Муравьева) собирал войска для похода в восставшую Польшу. Вначале Яков Петрович возглавлял казачьи полки армии Муравьева, затем исполнял должность начальника администрации Сувальско-Августовского округа. В Польше Бакланов действовал совершенно иными методами, нежели в Чечне. В противоположность страшной молве о себе, Бакланов выказал себя суровым, но в высшей степени справедливым начальником. Вопреки предписаниям он не конфисковывал без разбора имения повстанцев, но, по возможности, учреждал опеки над малолетними детьми сосланных и сохранял за ними имущество. Вызванный по этому поводу к генерал-губернатору Муравьёву, Бакланов бесстрашно сказал: «Вы можете меня и под суд отдать, и без прошения уволить, но я скажу одно: отделом я управлял от вашего имени, которое всегда чтил и уважал; целью моей было так поступать, чтобы на имя это не легло никакого пятна, и совесть мне говорит, что я добился успеха… Я моему Государю, России и вам, моему прямому начальнику, был и буду верен, но в помыслах моих было ослабить слухи о русской свирепости». Такой ответ вызвал признательность Муравьева. В Польше Бакланов провел до 1867 года. За Польскую кампанию Бакланов получил свою последнюю награду – орден Святого Владимира II степени.

Зачисленный в отставку в 1867 году по Войску Донскому, Бакланов остальное время жизни провел в Петербурге, где написал воспоминания «Моя боевая жизнь». К тому времени здоровье Якова Петровича пошатнулось, долго болел. Умер в бедности 18 января 1873 года. Похороны состоялись на кладбище петербургского Новодевичьего монастыря за счет Донского Войска. Пять лет спустя в 1878 году на его могиле был установлен памятник, созданный на добровольные пожертвования и изображавший скалу, на которую брошены кавказская бурка и папаха, из-под папахи выдвинут черный «Баклановский значок».

3 октября 1911 года прах Якова Петровича Бакланова был торжественно перезахоронен в усыпальнице Вознесенского собора Новочеркасска, рядом с могилами других героев Дона – М. Платова, В. Орлова-Денисова, И. Ефремова. Обелиск с петербургской могилы генерала был доставлен в Новочеркасск и установлен возле собора. В казачьей столице тогда же появился проспект Бакланова, а родная станица генерала – Гугнинская стала впредь именоваться Баклановской.

С приходом к власти на Дону большевиков усыпальница дважды подвергалась разграблению. Досталось от новой власти и памятнику Якову Петровичу Бакланову. Так, с обелиска какими-то вандалами была содрана бурка, папаха, шашка и бронзовый череп со скрещенными костями. Только с возрождением казачества на Дону в 1995 году монумент Бакланову был восстановлен в первоначальном виде и опять, как и прежде на добровольно собранное пожертвование. А за два года до этого 15 мая 1993 года состоялось перезахоронение Донских атаманов вписавших золотыми буквами свои имена в историю России.