Российкий гуманитарный научный фонд, г. Москва

ОТВЕТ ПО СУЩЕСТВУ

В последнее время выявились разноречивые мнения, была или не была русская литература христианской, и своей пристрастной преданности Церкви православной, сохраняли ли Веру и чаяли ли Спасения русские писатели в советские времена, каков круг писателей, которых критика связывает с христианской традицией в русской словесности .

В этой дискуссии важно определить, о чем спорить и можно ли в споре установить истину, памятуя, что был несказанный ответ на релятивистский вопрос Пилата: “Что есть истина?” - и эту Истину засвидетельствовало само явление Христа, она и стала Благой Вестью.

Об этой Истине не спорят. Она непреложна. Ее принимают или не воспринимают.

Речь пойдет о суждениях, которые претендуют на истинность.

Естьситуации, в которых спор невозможен. Имеет смысл спорить с собеседником, но не с оппонентом, который цитирует с купюрами, перевирает цитированное, передергивает чужие мысли. Нет смысла спорить, когда оппонент спорит не по существу, а по подозрениям, не понимает сказанное, не воспринимает написанное, приписывает свои измышления другим. Собственно, этим и объясняю свое нежелание вести полемику с автором, который четырежды за три года опубликовалсвоиполемическиевозраженияна мои утверждения о том, что русская словесность была и остается православной 1 . Назойливость оппонента вынуждает к ответу,

_______

* Захаров В. Н., 2005

1 Позиция А. М. Любомудрова высказана в статье, под разными названиями опубликованной в журналах “Литературная учеба” (2000, № 5-6. С. 120-144) и “Русская литература” (2001. № 1. С. 107-124), в IV сборнике “Христианство и русская литература” (СПб., 2002. С. 87-109), в его монографии “Духовный реализм в литературе русского Зарубежья” (СПб., 2003. С. 7-48; особенно С. 7-22).

хотя разбирать чужие ошибки и заблуждения - неблагодарный и малодостойный труд.

А. М. Любомудров пишет, что я в своей программной статье “Русская литература и христианство”, кроме того, что утверждаю, “русская литература была не только христианской, но и православной”, завершаю работу словами: “…она оставалась ею и в советские времена” 2 .

Что делать с недобросовестным цитированием, которое замаскировано купюрой и оборванной на полуслове фразой? Завершаю я свою статью другими словами, которые в полном извлечении звучат так:

Русская литература была христианской. Вопреки историческим обстоятельствам, она оставалась ею и в советские времена. Надеюсь, это ее будущее 3 .

Как объяснить непонимающему смысла слов и чужой текст оппоненту, что русская литература в советские времена - это не официальная советская литература, а именно русскаялитература в20–80-егодыXX века, что она включаетв себя не только христианских писателей, которых время от времени исключали из Союза советских писателей, но и писателей русского зарубежья, которые в изгнании сохранили христианское призвание русской словесности. И дело не в количестве писателей, а в “качестве” их творчества 4 .

_______

2 Любомудров А. М. 7.

3 Захаров В. Н . Русская литература и христианство // Евангельский текст в русской литературе: Цитата, реминисценция, сюжет, мотив, жанр. Петрозаводск, 1994. С. 11.

4 По поводу христианских традиций в русской литературе XX века я писал в этой статье: “В отношении к христианству русская литература быланеизменна,нобылии антихристианскиеписатели,итакихбыломного в советской литературе. Их отрицание Христа и христианства не былопоследовательным и однозначным, но четко декларированным в двадцатые-пятидесятые годы. Впрочем, пройдя эпоху классовой борьбы и ожесточение социалистического строительства, и советская литература обнаружила глубокую связь с предшествующей традицией, назвав многоеизхристианскогоидеала общечеловеческими гуманистическими ценностями. И, пожалуй, самое главное: и в советской литературе сохранились христианские писатели - назову самых знаменитых: Борис Пастернак, Анна Ахматова, Александр Солженицын. И хотя их и объявляли антисоветскими писателями, отлучить их от русской литературы оказалось невозможным. В том, что писали Горький, Фадеев, Маяковский, Шолохов и другие, была своя правда, но правда историческая - она в прошлом, будущее за иной заповеданной правдой.

Сейчас литература пребывает в жестоком кризисе. Не все писатели его переживут, но у русской словесности глубокие тысячелетние корни и лежат они в христианской православной культуре, а это значит, что у нее всегда есть возможность воскреснуть и преобразиться” (Захаров В. Н . Русская литература и христианство. С. 11). Ср.: “И конечно, полнее всего христианский характер раскрылся в литературе русского зарубежья, которая жила памятью былой христианской России, лелеяла исторический образ Святой Руси” (Там же. С. 8).

Даже присутствие одного праведника спасает дело, а в русской словесности их были сотни и тысячи.

От того, как мы назовем явление, зависит и его понимание: литература исключает, а христианская словесность включает в себя, кроме собственно литературы, Священное и церковное Предание, оригинальную и переводную книжность, духовные сочинения разных авторов.

Политически разделенная в 20–80-е годы на дореволюционную, советскую, антисоветскую и зарубежную литературу, русская словесность XX века после снятия искусственных препон снова вошла в общее русло - стала единым потоком, в котором снова выразились ее историческое направление и христианское призвание первых девяти веков ее развития.

Оппонент приписывает мне свои абсурдные (иначе не могу сказать!) измышления. Он упрекает:

В современных трудах литературоведов можно обнаружить, как православие отъединяется и от Христа (?! - В. З. ), и от Церкви (?! - В. З. ) 5 .

Мое выражение (“В этом недогматическом смысле говорят о православной культуре и литературе, о православном человеке, народе, мире и т. п.” 6) становится в его представлении “апологией недогматического православия ” 7 . Цитируя мои слова о том, что Православие - не только вероучение, но еще и “образ жизни, мировосприятие и миропонимание народа”, он полагает:

Это неслучайная описка. Для исследователя и в дальнейшем православием оказывается не что иное, как народная

_______

5 Любомудров А. М. 10.

6 Захаров В. Н . Православные аспекты этнопоэтики русской литературы // Евангельский текст в русской литературе: Цитата, реминисценция, сюжет, мотив, жанр. Вып. 2. Петрозаводск, 1998. С. 7.

7 Любомудров А. М. Духовный реализм в литературе русского Зарубежья. С. 11.

вера . Народ (в дальнейшем случае – русский), замещая Церковь, становится источником православности, которая обращается в атрибут народности 8 .

Подтверждаю, что это не описка, но и не мое суждение, а убеждениеДостоевскоговмоемизложении,чтовследза ним иясчитаю, что Православие стало осознанной верой народа (и народной верой),чтоэтаверарусскогонароданеесть “народноеправославие”, которое так же относится к Православию, как и народная этимология к собственно этимологии, что православный народ не “замещает церковь”, а сам и есть Церковь. Чтобы обличать так, как делает А. М. Любомудров, нужно не читать или не понимать Достоевского, не слышать его слова:

…въ сущности, вс ѣ народныя начала у насъ сплошь вышли изъ православiя (Дневник писателя, 1876, апрель).

<Россия> несетъ внутри себя драгоц ѣ нность, которой н ѣ тъ нигд ѣ больше - Православiе…

…она - хранительница Христовой истины, но уже истинной истины, настоящаго Христова образа, затемнившагося во вс ѣ хъ другихъ в ѣ рахъ и во вс ѣ хъ другихъ народахъ (Дневник писателя, 1876, апрель).

Я утверждаю, что нашъ народъ просв ѣ тился уже давно, принявъ въ свою суть Христа и ученiе Его. Мн ѣ скажутъ: онъ ученiя Христова не знаетъ и пропов ѣ дей ему не говорятъ, - но это возраженiе пустое: все знаетъ, все то что именно нужно знать, хотя и не выдержитъ экзамена изъ катихизиса (Дневник писателя, 1880).

…въ томъ что народу мало читаютъ пропов ѣ дей, а дьячки бормочатъ неразборчиво, - самое колосальное обвиненiе на нашу церковь, придуманное либералами, вм ѣ ст ѣ съ неудобствомъ церковно-славянскаго языка будто-бы непонятнаго простолюдину (А старообрядцы то? Господи!). Зато выйдетъ попъ и прочтетъ: “Господи Владыко живота моего” - а въ этой молитв ѣ вся суть христiанства, весь его катехизисъ, а народъ знаетъ эту молитву наизусть. Знаетъ тоже онъ наизусть многiя изъ житiй Святыхъ, пересказываетъ и слушаетъ ихъ съ умиленiемъ. Главная же школа Христiанства, которую прошелъ онъ - это в ѣ ка безчисленныхъ и безконечныхъ страданiй имъ вынесенныхъ въ свою исторiю, когда онъ, оставленный вс ѣ ми, попранный вс ѣ ми, работающiй на вс ѣ хъ и на вся, оставался лишь съ однимъ Христомъ - ут ѣ шителемъ, котораго и принялъ тогда въ свою

________

8 Любомудров А. М. Духовный реализм в литературе русского Зарубежья. С. 11.

душу на в ѣ ки и который за то спасъ отъ отчаянiя его душу! (Дневник писателя, 1880).

А идеалъ народа - Христосъ (Дневник писателя, 1880).

Народъ русскiй въ огромномъ большинств ѣ своемъ - православенъ и живетъ идеей православiя въ полнот ѣ , хотя и не разум ѣ етъ эту идею отв ѣ тчиво и научно. Въ сущности въ народ ѣ нашемъ кром ѣ этой “идеи” и н ѣ тъ никакой, и все изъ нея одной и исходитъ, по крайней м ѣ р ѣ народъ нашъ такъ хочетъ, вс ѣ мъ сердцемъ своимъ и глубокимъ уб ѣ жденiемъ своимъ (Дневник писателя, 1881).

Вся глубокая ошибка ихъ въ томъ, что они не признаютъ въ русскомъ народ ѣ Церкви. Я не про зданiя церковныя теперь говорю и не про причты, я про нашъ русскiй “соцiализмъ” теперь говорю (и это обратно-противоположное Церкви слово беру именно для разъясненiя моей мысли, какъ ни показалось бы это страннымъ) - ц ѣ ль и исходъ котораго всенародная и вселенская Церковь, осуществленная на земл ѣ , поколику земля можетъ вм ѣ стить ее. Я говорю про неустанную жажду въ народ ѣ русскомъ, всегда въ немъ присущую, великаго, всеобщаго, всенароднаго, всебратскаго единенiя во имя Христово. И если н ѣ тъ еще этого единенiя, если не созиждилась еще Церковь вполн ѣ , уже не въ молитв ѣ одной, а на д ѣ л ѣ , то всетаки инстинктъ этой Церкви и неустанная жажда ея, иной разъ даже почти безсознательная, въ сердц ѣ многомилiоннаго народа нашего несомн ѣ нно присутствуютъ. Не въ коммунизм ѣ , не въ механическихъ формахъ заключается соцiализмъ народа русскаго: онъ в ѣ ритъ, что спасется лишь въ конц ѣ концовъ всесв ѣ тнымъ единенiемъ во имя Христово (Дневник писателя, 1881).

А. М. Любомудров упрекает меня, как ему кажется, в “очевидной подмене”:

…приводя обширные цитаты из Достоевского, он доказывает, что православен народ , в то время как в суждениях его оппонентов речь идет о литературе. Но народ и литература - слишком разные субстанции, чтобы из православности одного можно делать вывод о православности другого и наоборот 9 .

Возражаю: разные, но взаимообусловленные. Достоевский утверждал, что его личное творчество “истекает из

_______

9 Любомудров А. М. Духовный реализм в литературе русского Зарубежья. С. 12.

глубины христианского духа народного” 10 ; общим местом в эстетических трактатах любого времени являются вариации на тему о том, что литература выражает характер народа, она - порождение (выражение, отражение) народного духа (души народа).

В превратных толкованиях оппонент выдумывает и приписывает мне идею некоего “Православия без догматов”. К слову сказать, сам полемист после изложения азбучных начал Православия предлагает без должной оглядки свои определения того, что выражено Божественным Глаголом, почему-то думает, что в изложении понимания Достоевским Православия я сверялся с его (Любомудрова) косноязычными определениями Христианства 11 .

Вот эти перлы: Христианство - “система миропонимания, включающая в себя прежде всего принятие догматов, канонов, церковного предания, - т. е. христианская вера” 12 , “Православие - это комплекс догматических, канонических, вероисповедальных истин” 13 ; их вариации оставляю без комментариев.

И верх непристойности - его упрек по поводу сформулированного в категориях исторической поэтики названия конференций и заглавия сборников “Евангельский текст в русской литературе: Цитата, реминисценция, сюжет, мотив, жанр”. Филологический подход к литературе он представляет как “протестантский”:

_______

10 При полномъ реализм ѣ найти въ челов ѣ к ѣ челов ѣ ка. Это русская черта по преимуществу и въ этомъ смысл ѣ я конечно народенъ, (ибо направлен i е мое истекаетъ изъ глубины христ i анскаго духа народнаго) - хотя и не изв ѣ стенъ русскому народу теперешнему, но буду изв ѣ стенъ будущему” (РГАЛИ, ф. 212.1.17. С. 29).

11 См. наивное восклицание на этот счет: “Насколько логично противополагать только что процитированному нашему определению христианства, в том числе и как “системы миропонимания”, свое, определяя его как… “миропонимание”?” (Любомудров А. М. Духовный реализм в литературе русского Зарубежья. С. 11). О причудах подобного эгоцентризма свидетельствует и такая деталь: в моей критике в адрес Любомудрова и в адрес В. Лурье оппонент видит “неприязнь к “искушенным в догматике” (?! - В . З .)”. Замечу, что, в отличие от оппонента, я не даю “своих” определений Христианства и Православия.

12 Любомудров А. М. Церковность как критерий культуры // Христианство и русская литература. Сб. четвертый. СПб., 2002. С. 90.

13 Любомудров А. М. Православное монашество в творчестве и судьбе И. С. Шмелева // Христианство и русская литература. Сб. второй. СПб., 1994. С. 364.

Декларированный в названии протестантский гносеологический дискурс (с его тщательным и исключительным вниманием к тексту писания при отсутствии интереса к Священному Преданию) оказывается вполне правомерным и адекватным по отношению к литературе любого культурного ареала, в том числе и к русской классике, хотя, конечно, далеко не исчерпывает проблему 14 .

На эту тему и объясняться неприлично.

В таком тоне вести полемику просто невозможно. Не спор, а вздор, сплошное недоразумение. Постоянно приходится объяснять и объясняться в том, что не понимает оппонент, разбираться в его “идолах пещеры”. Увы, неблагодарный труд!

Вместе с тем в работах А. М. Любомудрова есть утверждения, о которых следует высказаться по существу.

Исследователь декларирует потребность “выработки более тонкого и глубокого методологического аппарата”, необходимость “дифференцированно употреблять определение “религиозный”, “христианский”, “церковный”, “уточнить некоторые понятия и предложить критерии для оценок и классификаций в рамках поставленной темы” 15 .

До сих пор христианское значение русской литературы изучали и изучают в категориях философии (идеал, идея, логос, дух, душа, человек, любовь, добро, зло, жизнь, смерть, бессмертие, совесть, утопия), богословия (Священное Писание и Предание, закон, благодать, христология, эсхатология, кенозис, апокатастасис, житие, сказание, легенда, апокриф, страдание, смирение, молитва, грех, искушение, соблазн, исповедь, покаяние, спасение, храм, икона, церковный календарь, исихазм, юродство, паломничество), эстетики (миф, мимесис, катарсис, прекрасное, красота, образ, реализм, этнопоэтика), поэтики (текст, контекст, подтекст, интертекст,тема,проблема, характер, герой, архетип, символ, цитата, реминисценция, парафраза, мотив, сюжет, жанр).

Плодотворныновыекатегории,предложенныеИ. А. Есауловым (соборность и пасхальность) 16 . Их введение в критический оборот - преодоление кризиса современного литературоведения, о котором пишет исследователь:

_______

14 Любомудров А. М. 94.

15 Там же. С. 87.

16 Есаулов И. А. Категория соборности в русской литературе. Петрозаводск,1995;Он же. Пасхальность русской литературы. М., 2004.

К сожалению, нужно признать, что истории русской литературы как научной дисциплины, которая бы хоть в какой-то степени совпадала в своих основных аксиологических координатах с аксиологией объекта своего описания, пока еще не существует 17 .

А. М. Любомудров предлагает “рассматривать категорию церковности как критерий православности явлений культуры” 18 . Исследователь выдвигает идею “православного литературоведения” и ставит задачу:

Важно установить, присутствует ли, явно и подспудно, Церковь в художественном мире произведения. Православным произведением может считаться такое произведение, художественная идея которого включает в себя необходимость воцерковления для спасения. Его герой - либо воцерковлен, либо антицерковен, либо на этапе движения от одного состояния к другому, либо, наконец, равнодушен к Церкви 19 .

В постановке этой задачи очевиден неофитский подход: воцерковление народа и интеллигенции стало насущной потребностьюсовременной России. А если писатель воцерковлен, как это было с большинством авторов XVIII–XIX веков? Почему у них не было потребности “воцерковлять” своих литературных героев?

А. М. Любомудров недоумевает:

На протяжении своей истории, вплоть до 1917 года, вся Россия жила погруженной в атмосферу церковного календаря, разворачивался церковный год: посты сменялись великими праздниками, чредой шли празднования иконам и святым, во всех губерниях проходили крестные ходы. До ближайшего приходского храма можно было дойти за несколько минут, и ежедневно на огромной территории раздавался гул колокольного благовеста. Все это – важнейшие жизненные доминанты для христианина. Почему же эта действительность оказалась не отражена? Словесность воплотила мир без Церкви. Но если художественного внимания не заслуживает, допустим, переживание Страстной седьмицы и Крестной смерти Спасителя, воспоминаемое и в годичном, и в еженедельном богослужебном круге, да и за

_______

17 Есаулов И. А. Литературоведческая аксиология: Опыт обоснования понятия // Евангельский текст в русской литературе: Цитата, реминисценция, сюжет, мотив, жанр. Петрозаводск, 1994. С. 382.

18 Любомудров А. М. Церковность как критерий культуры. С. 99.

19 Там же.

каждой литургией, то можно ли говорить о христианском характере такого творчества? 20

А. М. Любомудров не замечает, что при таком подходе не выдерживает критики даже творчество такого строгого ревнителя веры, как К. Леонтьев, в то время как, вопреки его претензиям, романы Достоевского как раз являют этот образ русского мира.

В отличие от исследователя, который видит задачей творчества“отражение (воссоздание) бытияЦерквив художественном произведении, или, иными словами, церковность художественного творчества писателя ” 21 , большинство писателей видели в литературе другое значение. Неужели не очевидно, что у литературы иная сфера эстетического бытия?

Неменееделикатнапроблема, кто и как будет определять воцерковленность писателя и его героев. В дореволюционной России от чиновника, например, раз в год требовалась справка священника о говении, исповеди и причастии, и это удостоверяло его воцерковление. А. М. Любомудрову, судя по всему, священник не нужен – все решает критик, он же эксперт, по-фарисейски судящий писателя, истинно ли тот верует, ходит ли в храм, исповедуется, причащается, передает ли свои религиозные переживания литературным героям, отражает ли “бытие Церкви в художественном произведении”.

В таком виде церковность слишком напоминает приснопамятную партийность и воспроизводит методологические тупики, в которых в свое время оказалось советское литературоведение. Нечто подобное было в истории нашей литературы и критики. Была директивная статья Ленина “Партийная организация и партийная литература”, в которой сформулирован принцип партийности литературы. Были и “неистовые ревнители”, “марксометры” и “партийцы”, которые этот принцип проводили в критике.

Старые уроки не впрок.

Чем грозит этот подход литературе и что стоит за этим извращением здравого смысла и церковной практики, ярче всего проявляется в отношении к Достоевскому.

А. М. Любомудров обижается на мою критику “безосновательных претензий” В. М. Лурье к Достоевскому. Впрочем

_______

20 Любомудров А. М. Духовный реализм в литературе русского Зарубежья. С. 25.

21 Любомудров А. М. Церковность как критерий культуры. С. 99.

есть подобные высказывания и у самого А. М. Любомудрова, например:

Достоевский же в публицистике гораздо дальше от православного Боговидения, чем в романах 22 .

Несостоятельность подобных заявлений обнаруживается в их безаппеляционности и в отсутствии аргументов. Тут и опровергать нечего. Вот эти суждения В. М. Лурье:

Так поневоле он (Достоевский в 1865 г. - В. З. ) впервые освобождается от прежнего нецерковного и прямо антицерковного окружения и жизненных привычек 23 .

Роман (“Преступление и Наказание”. - В. З. ) знаменовал первый поворот Достоевского к реальному православию от самоизмышленного “христианства” (с. 297).

Самаяглубокаяидеяромана -попытка выбраться из трясины “почвенничества” на твердую землю Православия (с. 297).

Только в 1870 г. он осознает, что в святоотеческом христианстве это область аскетики (с. 298).

Характер верований позднего Достоевского определяется уже в 1870 г. Первым и определяющим шагом здесь был решительный разрыв с человекопоклонством “почвеннической” поры и обращение к реальному Православию (с. 308).

В этих и подобных суждениях все ошибочно, голословно, выспренно, бездоказательно. Неуместно обличение почвенничества и григорьевского понимания православия, в том числе и со ссылкой на письмо А. Григорьева М. Погодину от 26 августа - 7 октября 1859 года, которое не имеет никакого отношения к Достоевскому, как и странное заявление: “Пост «богослова» в светском кружке «Времени» принадлежал Григорьеву” (с. 295).

Безосновательны и претензии А. М. Любомудрова:

Так, у Достоевского слабо выражено понятие о Церкви, ее мистической реальности, осознание ее как единого Тела Господня, вне которого нет спасения. Подчеркнем, что речь ведется о художественном мире , а не о личной воцерковленности Достоевского 24 .

_______

22 Любомудров А. М . Духовный реализм в литературе русского Зарубежья. С. 20.

23 Лурье В. М. Догматика“религии любви”.Догматические представления позднего Достоевского // Христианство и русская литература. Сб. второй.СПб., 1996. С. 291 (Подчеркивания в цитатах мои. - В. З. ).

24 Любомудров А. М. К проблеме воцерковленного героя (Достоевский, Зайцев, Шмелев) // Христианство и русская литература. Сб. третий. СПб., 1999. С. 358.

Странная оговорка, разделяющая автора и его творчество в духе давней советской дискуссии “вопрекистов” и “благодаристов” (1930-е годы)! И это сказано об авторе романа “Братья Карамазовы”, который впервые в русской литературе представил Церковь как положительный общественный идеал!

Продолжать этот спор - спорить по частностям. Главная же проблема полемики заключается не в ошибочных суждениях, а в методологических установках А. М. Любомудрова и В. М. Лурье.

Достоевскийбылоднимизтех,ктовсвоемтворчестве органически соединил религиозное и художественное. Большинство его предшественников и современников жили в параллельных мирах. Богу - Богово, кесарю - кесарево.

Приходится вспоминать прописные истины, чтобы сказать очевидное.

Литература не есть Церковь, художественное творчество не есть богословие, никто из русских гениев не мнил себя священником. Опасно путать одно с другим.

Слишком разные жанры - богословский трактат и художественное произведение. Выявление “догматики” художественного текста, если не подгонять решение к известному ответу, почти всегда чревато ересью. Всегда есть повод к незаслуженным упрекам (а отчасти и похвалам), которых в избытке можно найти в статьях А. Любомудрова и В. Лурье: не учел, не понял, не знал, не открыл, ошибся, интуитивно прав и т. п. Всегда есть повод упрекнуть автора, тем более что он не писал и не думал писать богословское сочинение. Искать догматику в художественных произведениях - ошибочная затея с любых точек зрения: это значит просто не понимать природу художественного творчества.

В своих полемических суждениях критик будто не сознает, что церковность требует не только исполнения обрядов, но следования во всей полноте заветам Христа, что это особое состояние духовного бытия может проявляться не только в “молитвах”, “молебнах святым угодникам”, “церковных богослужениях”, почитании “икон Божией Матери”, “живом переживании праздников” 25 , но и в отношении писателя

_______

25 Ср.: “Воцерковленность персонажа должна отражаться и в тематике, и в сюжете. Ведь подлинный, а не номинальный православный христианин не может не поверять все главные события в своей жизни в свете Божией правды, не может не включать их в сферу молитвы. Он не может быть оторван от церковных богослужений, молебнов святым угодникам, от икон Божией Матери, живого переживания праздников” (Любомудров А. М . Духовный реализм в литературе русского Зарубежья. С. 23-24).

и его героев к ближним и дальним, друзьям и врагам, народу и Родине, в его концепции слова, человека, мира - в конечном счете в отношении к Богу.

Не сомневаюсь в личной благонамеренности А. М. Любомудрова, но то, что он предлагает, знаменует опасную тенденцию превращения Православия в идеологию, предвещает новое отчуждение Церкви от культуры и литературы, перерождение традиционного, отмеченного еще Словарем В. Даля понятия церковность в партийность ; ну а в церковном обиходе “часть” именуется не партией, а сектой. Научное сектантство же ничуть не лучше религиозного. По существу, это одна и та же гносеологическая и социальная модель. Подлинная же церковность, как и Церковь, соборна .

личного и народного бытия. И даже «рассуждения его героев, - пишет Любомудров, - о тайне жизни, о неких силах и законах, управляющих миром, как правило, представляют собой «расплывчатые философские мечтания». Характеризуя пережитый писателем духовный перелом, Любомудров делает акцент на роли внешних обстоятельств, связанных с событиями Октябрьсого переворота, ужасами крымской резни 1920-1921гг. и гибелью сына, участника гражданской войны. Огромные изменения в самочувствии писателя, в его духовном и эмоциональном настрое в этот период находили и современники. Так, Б. Зайцев, встретивший Шмелева в Берлине в 1922 г.,вспоминал, что тот находился в состоянии «внутренней убитости». Исследуя раннее творчество И.С. Шмелева, Любомудров приходит к выводу, что оно не было религиозным. «Церковные обряды, таинства, если и отражаются на страницах его книг, - пишет он, - то играют либо эстетическую роль, как «символы» чего-то радостного и возвышенного, либо освещаются с чисто рационалистических позиций». Так, сцена причащения в «Гражданине Уклейкине» (1907), несмотря на ощущения героя, «что все перед Господом равны», остается, по его мнению, социальной карикатурой, а молодой революционер Колюша в «Человеке из ресторана» (1911), смеющийся над верой и всецело доверяющий науке, выглядит куда симпатичнее, чем его оппонент Кирилл Северьяныч - тупой и злобный лицемер, ханжа, в чьи уста вложен автором призыв «терпеть и верить в промысел Божий». А в «Неупиваемой Чаше» духовное закрыто перед автором, т.к. он преклоняется перед гениальной личностью иконописца, пишущего образа «по своей воле», создающего в «любовном экстазе якобы чудотворную икону». Любомудров допускает в раннем творчестве «некую тоску - то грустно-меланхолическую, то сгущающуюся до безысходного отчаяния - по чему-то светлому и подлинному», но не постепенную духовную эволюцию. Он глубоко убежден, что о религиозном мироощущении писателя на данном этапе не может быть и речи. Совершенно иной точки зрения придерживается М.М. Дунаев Он считает, что все творческое наследие Шмелева проникнуто христианскими идеями, весь творческий путь свидетельствует о постепенном, но неуклонном духовном восхождении писателя, о все более тесном слиянии в произведениях земного и небесного. Уже в самых ранних произведениях, утверждает литературовед, присутствуют христианские мотивы, писатель прямо или косвенно затрагивает христианскую тему. В этом же ключе Дунаев рассматривает и осмысление Шмелевым такой традиционной поэтической темы, как любовь. Дунаев находит что в повести «Как надо» (1915) нежное чувство молодой девушки воскрешает душу героя, приводит его к убеждению, что «жизнь никогда не умирала и умереть не может». Любовь ограничивается обыденными, бытовыми радостями и логически завершается браком, созданием новой семьи. Труд учителя Шмелев изображает как великий подвиг самоотвержения, как подвижничество во имя светлой цели - «вести маленьких человечков к свету, чтобы они в своих головах несли силы строить жизнь более счастливую, чем жизнь их отцов, в своем сердце уносили горячую любовь к знаниям, к Родине, к людям». Исключением, на первый взгляд, представляется «Неупиваемая Чаша» (1918). Чувство крепостного художника Ильи Шаронова - в прямом смысле неземная любовь. Его переполняет любовь не к реальной земной женщине, а к той небесной Красоте - Вечной Женственности, которая воплощена в ней. Созерцая эту Красоту, художник ощущает духовное прикосновение к миру Горнему, к вечным и высшим силам Мировой Правды. Таким образом, любовь обретает мистическую окраску, недаром икона Богородицы, которая создавалось под воздействием этой любви, обрела в конце концов чудотворную силу. «Неупиваемая Чаша» - повесть - «житие», в которой автор пытается выразить любовь к святой Красоте. Ознакомившись с фактами биографии, осознаешь истоки религиозности писателя. Предки писателя были из крестьян-староверов Богородского уезда Московской губернии. Детство прошло в Замоскворечье, среди купечества и мещанского люда, в патриархальной русской семье, где свято соблюдались все православные обряды и обычаи. «В доме я не видел книг, кроме Евангелия, которое нас, детей заставляли читать Великим постом, и молитвенников»… отец, подрядчик, умер, когда мальчику было 7 лет. Но следует сказать, что при всей патриархальности и верности старозаветным укладам, в семье ощущались - и чем дальше, тем сильнее - веяния культуры, образования, искусства. И в этом, бесспорно, была заслуга матери. Она прекрасно понимала, как важно дать пятерым детям отличное образование и добилась этого. В 1894 г. молодой Шмелев поступает на юридический факультет Московского университета. Он увлекается ботаническими открытиями К.А. Тимирязева, читает Чернышевского, Смайльса, Бокля, Спенсера, Канта, Дарвина, «Рефлексы головного мозга» Сеченова. У него появляется интерес к социологии, которая была провозглашена позитивизмом наукой всех наук, и юридический факультет, выбранный Шмелевым и довершивший формирование его мировоззрения. В первых литературных произведениях Шмелева интеллигенты, люди науки описаны как лучшие из смертных, способные с помощью экономики, права, биологии и искусства установить на земле царство равенства и справедливости. «Политехнический курс был определен прочно и навсегда, а под него подгонялась и наука, - с горечью осознал Шмелев в эмиграции, - молодежи выкалывали глаз правый, а на левый надевали очки, большей частью розовые <…>. И свет Христов, широкий и чистый свет, не вливался в души учеников российского университета. И пошли с клеймами и тавром, раз навсегда поставленным, - революционер, позитивист, республиканец, атеист» (51,403). Его окружение - русские писатели демократического направления, писатели, близкие к Горькому, «знаньевцы», писатели, входившие в общество «Среда». Что можно сказать об общности интересов этих писателей? Свои надежды они связывали с социальными изменениями в разной форме, с переустройством русской жизни, общества. Шмелеву была близка эта точка зрения. «Движение 90-х гг. как бы приоткрыло выход. Меня подняло. Новое забрезжило передо мной… Новое - это надежда на равенство и свободу» (60). По своим социальным корням русская интеллигенция той поры была весьма разнородной. Объединяло же всех почти единодушное неприятие деспотизма, тупого отрицания власти свободы. Насаждаемое ею в обществе "охранительство" стимулировало среди интеллигенции социальные увечья. "Во вторую половину 19- ого века, - пишет Н. Бердяев в статье "Истоки и смысл русского коммунизма", - слой, который именуется просто культурный, переходит в новый тип, получающий наименование интеллигенции... Интеллигенция всегда была увлечена какими либо идеями, преимущественно социальными, и отдавались им беззаветно. Она обладает способностью жить исключительно идеями... Невозможность политической деятельности привела к тому, что политика была перенесена в мысль и литературу. Литературные критики были властителями дум социальных и политических". В этой же статье Бердяев, размышляя о судьбах русской интеллигенции, подчеркивает: "У нас было народничество левое и правое, славянофильское и западническое, религиозное и атеистическое. Славянофилы и Герцен, Достоевский и Бакунин, Л. Толстой и революционеры 70- ых годов - одинаково народники, хотя и по-разному. Народничество есть прежде всего вера в русский народ, под народом же нужно прежде всего понимать трудящийся простой народ, главным образом крестьянство... Русские народники всех оттенков верили, что в народе хранится тайна истинной жизни, скрытая от господствующих культурных классов... Чувство вины перед народом играло огромную роль в психологии народничества". Проблема духовно-нравственного совершенствования общества в целом и отдельного человека не была для Шмелева в достаточной степени актуальной. В этот период, по меткому определению самого писателя, он был «никаким по вере». Такой путь: от преклонения перед наукой, прогрессом, бесконечными человеческими возможностями, верой в социальные перемены - к религии, - прошли многие русские писатели конца XIX - начала XX века. В том числе и Иван Сергеевич Шмелев. По мнению некоторых критиков, отдельные религиозные идеи были и в этот, ранний период творчества. В повести «Человек из ресторана» (1911), принесшей писателю всероссийскую известность, герой утешается правдой не революционера-сына, а некоего торговца: «Добрые-то люди имеют внутри себя силу от Господа». Важным этапом в духовной эволюции писателя стала встреча с Ольгой Александровной - будущей женой И.С. Шмелева. Она сыграла исключительную роль в его духовном прозрении. Об этом пишет богослов и философ А.В. Карташов, сблизившийся со Шмелевым уже в Париже: «Она потихоньку очистила от пыли божницу, заправила остывшую лампадку и засветила ее». Именно по ее инициативе после свадьбы молодые супруги отправляются в

), священник , священномученик

В марте того же года назначен священником в село Лацкое Мологского уезда Ярославской губернии и законоучителем трехклассной земской школы. В многолюдном торговом селе было две церкви: Вознесенская и кладбищенская церковь Казанской иконы Божией Матери.

Отец Николай развернул активную духовно-просветительскую работу: в г. создал первую в округе библиотеку-читальню для крестьян (100 рублей на библиотеку пожертвовал св. Иоанн Кронштадтский); будучи абсолютным трезвенником, в проповедях, в публичных чтениях вел неустанную борьбу с пьянством; создал образцовое садовое хозяйство и пасеку. Выписал из Америки несколько сельхозмашин на конной тяге, которыми пользовались и крестьяне. На выделенных его семье десятинах церковной земли о.Николай завел образцовое хозяйство, разбил яблоненвый сад, пасеку. Он часто консультировал крестьян по вопросам плодородия земли, снабжал их высокосортными семенами зерновых культур. О.Николай был сторонником постоянного государственного жалования для приходских священников, считая унизительным и безнравственным получать за церковные требы деньги с крестьян-бедняков.

В 1898 году о.Николай тяжело заболел тифом. Его жена, Софья Петровна, будучи беременной, отправилась в Петербург и просила молитвенной помощи у о. Иоанна Кронштадтского . Помолившись, о.Иоанн сказал ей: "Супруг выздоровеет, а ребенок родится здоровым". Вскоре о.Николай поправился, а сын в благополучном здравии прожил 93 года.

В г. власть в с.Лацком захватили "красные", и о.Николай по настоянию детей просил о переводе на другой приход. Управляющий епархией архимандрит Иаков благословил его остаться на месте, сказав: "Если убьют - примешь от Господа мученический венец" .

В июле 1918 г. произошли эсеровские мятежи в Ярославле, Рыбинске и других городах, Осенью 1918 г. был объявлен "красный террор". 16 октября неизвестные вооруженные люди, действуя угрозами и уговорами, собрали ополчение из жителей села для борьбы с большевиками и увели множество мужчин. О.Николай, повинуясь пастырскому долгу, отслужил по слезным просьбам родственников молебен о здравии и спасении ушедших, которые к вечеру вернулись домой. Этот молебен еще больше озлобил местных активистов, решивших, что о.Николай служил молебен о даровании победы над большевиками. Не считая себя виновным и не находя возможным дать повод к новым подозрениям, о.Николай отказался скрыться, когда к селу приблизился карательный отряд латышских стрелков.

2 ноября г. на Димитриевскую родительскую субботу он отслужил литургию и панихиду. После этого его арестовали. Пришедшие за о.Николаем в церковь комиссар и двое солдат расстреляли его на огороде, недалеко от собственного дома, и поспешили присоединиться к остальным, занимавшимся в это время грабежом. Местная власть запретила отпеть о.Николая в церкви, и его похоронили ночью, при свете факелов и тихом пении "Святый Боже". Отпевание о.Николая, после настоятельных просьбы матушки, было совершено тремя знакомыми священниками только весной следующего года.

Священник Николай Любомудров был причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе года для общецерковного почитания.

Награды

• наперсный крест (1912, по случаю 50-летия со дня рождения и 25-летия пастырского служения в лацковском приходе. Ходатайствовали о награждении и провели сбор денег на покупку золотого нагрудного креста прихожане)
• орден святой Анны III степени (1912, по ходатайству Земской Управы за просветительскую деятельность)

Литература

• Исповедник Православия о.Николай Любомудров// Санкт-Петербургские епархиальные ведомости. 1991. N 1-2. С.32-35.
• Свято-Германовский календарь. Изд-во Российского отделения Валаамского общества Америки. Москва, 1995. С.75.
• Новомученики и исповедники Ярославской епархии. Ч.3. Священнослужители и миряне//Под ред. прот.Николая Лихоманова. Романов-Борисоглебск (Тутаев) Православное братство святых благоверных князей Бориса и Глеба, 2000. С.53-62.

Использованные материалы

• БД ПСТГУ "Новомученики и исповедники Русской Православной Церкви XX века"

Иоанн Григорьевич Любомудров

В 3 часа утра 29 январи 1885 года протяжный звон большого соборного колокола возвестил жителям гор. Мурома, что их предстоятеля и молитвенника пред престолом Божиим - соборного протоиерея Иоанна Григорьевича Любомудрова не стало. Болезнь, длившаяся с лета, привела его, наконец, к роковому концу; прекратив труженическую жизнь на 68 году от рождения.
О. протоиерей был уроженец Тульской губернии. По окончании курса наук в Тульской духовной Семинарии в 1838 году, он, как один из лучших студентов, отправлен был для высшего образования в Московскую духовную Академию. Здесь с 1838 по 1842 год он слушал лекции знаменитейших профессоров Академии: - по богословию Филарета Гумилевского, впоследствии архиепископа Черниговского, по церковной истории А. В. Горского, впоследствии знаменитого «белаго» священника и Ректора Академии, по философии Ф. А. Голубинского, по физико-математическим наукам П. С. Делицына, по словесности - Е. В. Амфитеатрова, только при нем начавшего свои блестящие лекции. XIII-й курс, к составу которого принадлежал о. Иоанн, был одним из лучших курсов Академии: из среды его вышло 11 бакалавров и 1 профессор университета. В списке 55-ти студентов этого курса Иван Любомудров записан 49-м и имеющим ученую степень кандидата. Из числа товарищей его по Академии в здешней епархии, сколько мы знаем, доселе здравствует Михаил Васильевич Миловский, протоиерей Спасской церкви в гор. Шуе и законоучитель Шуйской классической гимназии.
По окончании академического курса о. Иоанн 21 - 28 сентября 1842 года был назначен учителем Владимирской духовной Семинарии по физике и математике. Кроме преподавания этих предметов в 2-х среднем и низшем отделениях, ему поручалось в тоже время преподавание и других предметов (учения о христианских вероисповеданиях в высшем 2-м отделении с 16 ноября 1842 по 15 июля 1843 г., с 2 сентября 1844 по 15 июля 1845 г. и с 4 сентября 1847 по 23 сентября 1848 г., библейской истории в среднем 2 отделении и церковной истории в высшем отделении с 11 ноября 1844 по 2 июля 1845 г., латинского языка в низшем 4 отделении с 11 октября 1845 по 11 января 1846 г., греческого языка в среднем 2 отделении с 5 сентября 1847 по 23 сентября 1848 г., священного писания в низшем 2 отделении с 4 сентября 1847 по 23 сентября 1848 г. и французского языка с 4 сентября 1846 по 15 июля 1847 г.) и исправление должности помощника инспектора (с 16 ноября 1842 по 7 сентября 1843 г.) и члена временного ревизионного комитета по проверке экономических отчетов Семинарии за 1843 год. С 1 июля 1849 года он перемещается с учительской должности во Владимирской духовной Семинарии на должность смотрителя Муромских духовных уездного и приходского училищ и учителя в высшем отделении уездного училища по катихизису, греческому языку и географии. Но должность учительскую он здесь проходил не долго: 29 января 1850 г. будучи произведен во священника к Муромской приходской Казанской церкви, он должен был оставить учительство и оставаться только при одной смотрительской должности. Только со введением в 1869 году в действие устава 1867 года он опять стал и учителем по катихизису и изъяснению Богослужения с церковным уставом. Но за то вследствие требования этого устава он более не мог быть священником приходской церкви, - и 25 сентября 1869 года был перемещен к Троицкому женскому монастырю, а потом 15 октября 1870 года на должность штатного протоиерея к Муромскому Богородицкому Собору.
И в Муроме, как и во Владимире, на о. Иоанна возлагалось исправление и других должностей, кроме смотрительской. Так с 11 ноября 1853 по 31 августа 1864 г. он был присутствующим Муромского духовного Правления, с 31 мая 1862 по 31 декабря 1864 г. исправлял должность цензора священнических проповедей по Муромскому уезду, с 11 ноября 1866 по 1 марта 1875 г. состоял членом Муромского уездного училищного совета. Должность смотрителя он оставил по прошению с 9 января 1877 года.
Проходя должности свои и исполняя возлагавшиеся на него поручения с надлежащею старательностью, о. Иоанн неоднократно получал от высшего начальства одобрения, поощрения и награды. Так, еще в бытность его учителем Семинарии, за усердную и полезную службу 13 апреля 1846 г. назначено ему было квартирное пособие по 40 р. в год из духовно-учебного капитала, каковое и получал до перехода в Муром; 12 марта 1853 года получил благодарность Епархиального Преосвященного за катихизические поучения; 22 июня 1855 года, вследствие бывшей ревизии Муромского духовного Училища, за отлично-ревностное и полезное усердие к службе, за строгое наблюдение надлежащего порядка в училище изъявлена ему особенная благодарность Семинарского Правления; 19 сентября 1851 года, по ходатайству Семинарского Правления, за ревностное и полезное прохождение службы Епархиальным Преосвященным награжден набедренником, 16 апреля 1855 года Всемилостивейше пожалован скуфьею, 28 мая 1858 года награжден темным бронзовым крестом на Владимирской ленте в память войны 1852 - 1856 гг., 22 апреля 1861 года Всемилостивейше пожалован камилавкой, 25 апреля 1864 года - золотым наперсным крестом, 25 мая 1869 года возведен в сан протоиерея, 31 марта 1874 г. Всемилостивейше сопричислен к ордену Св. Анны 3 степени и 1 апреля 1879 г. - 2 степени.
Будучи вообще человеком слабого телосложения, о. Иоанн только чрезвычайной правильностью своего образа жизни и строгой воздержностью от всяких излишеств мог поддерживать свою жизнь до такого преклонного возраста. В последнем году всем близким родным и знакомым уже стало заметно, что жизнь его не долга. Особенно 27 января, в день его именин, посещавшим его было очевидно, что дни его сочтены. И он сам, предчувствуя печальный исход охватившей его летом болезни (водяной), торопился устроить все для своего семейства так, чтобы оно, по крайней мере, на первых порах не встретило особых хлопот, все лето провел в хлопотах по устройству дома и хозяйственных принадлежностей. К концу же лета он уехал было в деревню, чтобы там отдохнуть от трудов, но облегчения получил мало, а осенью и совсем слег и не мог даже выходить из комнаты. Не будучи в состоянии совершать Богослужения, он тем не менее, едва только болезнь давала ему некоторое облегчение, принимался за дела, церковно-официальные, так что даже 28 января, за несколько часов до своей кончины, он занимался делами, сдавал на почту пакеты и указывал другим своим сослуживцам по собору, как следует писать нужные бумаги. Кончина его была истинно-христианская: неоднократно он исповедывался и приобщался, и за несколько дней пособоровался, а в ночь на 29 - января, во 2 м часу по полуночи, тихо, незаметно, на глазах любимой подруги - жены, с которой в течении 40 лет делил все радости и печали своей жизни, отошел туда, где нет ни печали, ни воздыхания!..
Погребение усопшего совершено было 1 февраля архимандритом Благовещенского монастыря Алексием, в сослужении архимандрита Спасского монастыря Мисаила и всех священников г. Мурома и брата покойного - священника гор. Богородицка, Тульской губ., М. Г. Любомудрова. Во время литургии и отпевания произнесены были приличные случаю речи протоиереями: А. И. Орфановым и и священниками: Н. П. Валединским и В. Е. Варваринским, из коих почти все (кроме Ястребова) были учениками покойного или в Семинарии или в Училище. При погребении усопшего присутствовали также Смотритель духовного Училища, преемник покойного по должности, некоторые преподаватели Училища и ученики, проводившие его до могилы, устроенной близь церкви Спасского монастыря, почти рядом с могилой раньше умершего зятя его - профессора Нижегородской духовной Семинарии В. К. Нарбекова. Около могилы собрались и все близкие его родные, кроме больной дочери, едва могущей по комнате пройти с костылями. Это были: вдова его, единственный сын - тутор Лицея Цесаревича Николая, дочь - вдова с детьми: сыном и дочерью, обучающимися в Нижегородских гимназиях и брат, ехавший по приглашению о. Иоанна на свидание после 15 летней разлуки и поспевший только к холодному трупу. Дети, внуки и брат успели из разных мест приехать, чтобы отдать последний долг усопшему и помолиться о упокоении души его.
N. N.
(Владимирские Епархиальные Ведомости. Отдел неофициальный. № 9-й. 1-го мая 1885 года).

.

Copyright © 2018 Любовь безусловная

“ЛЮБОМУДРЫ”

“ЛЮБОМУДРЫ”

“ЛЮБОМУДРЫ” - участники литературно-философского кружка “Общество любомудрия”, образованного в . 1823 в Москве. В него вошли В. Ф. Одоевский (председатель), Д. В. Веневитинов, И. В. Киреевский, А. И. Кошелев, Н. М. Рожалин, В. П. Титов. Собирались тайно. После восстания декабристов в 1825 Одоевский сжег устав и протоколы, объявил о роспуске общества, но еще некоторое любомудры объединялись вокруг “Московского вестника” М. П. Погодина. В 1827 основные участники кружка, Веневитинов и Одоевский, переехали в С.-Петербург, а в 1830 с закрытием “Московского вестника” любомудров прекратило свое .

Печатным органом общества был альманах “Мнемозина”, издававшийся Одоевским и В. К. Кюхельбекером; в 1824-25 вышли четыре выпуска. Альманах отразил основные направления философских воззрений любомудров на природу, человека и общество. Это, во-первых, французской просветительской философии и классической эстетики, которым противопоставлялись немецкая идеалистическая и романтическая . Во-вторых, популяризация немецкой идеалистической философии и гл. о. философии Шеллинга, с освоением которой связывались перспективы просвещения России вообще и развития русской философской культуры в частности. В плане выполнения этой задачи “Мнемозина” публиковала натурфилософские этюды русских шеллингианцев И. И. Давыдова и М. Г. Павлова, формально не принадлежавших к обществу В-третьих, создание самобытной философии в России. Идейные лидеры любомудров, Одоевский и Веневитинов, интерес которых был сосредоточен на философии духа, поднимали проблемы философии, истории и эстетики. Наконец, разрабатываемые любомудрами теоретические основы эстетики романтизма, где подчеркивался самостоятельный эстетики как науки, основанной на философии, идейно близкие йенской школе, непосредственно были связаны с шеллингианской эстетикой. Идеалистическая романтическая эстетика любомудров легла в дальнейшем в основу принципа “искусство для искусства”.

Лит.: Кошелев А. И. Записки (1812-1883). М., 1991; Сакулин П. И. Из истории русского идеализма. Князь В. Ф. Одоевский. Мыслитель. Писатель, т. 1, ч. 1. М., 1913; Манн Ю. В. Русская филосо4)ская эстетика. М., 1969; Каменский 3. А. Московский кружок любомудров. М., 1980.

И. Ф. Худушина

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль . Под редакцией В. С. Стёпина . 2001 .

Смотреть что такое "“ЛЮБОМУДРЫ”" в других словарях:

- «ЛЮБОМУДРЫ», члены «Общества любомудров» – философско литературного кружка московских интеллектуалов («архивных юношей», по выражению А. С. Пушкина), который был образован в 1823 и просуществовал до декабря 1825. Главные участники кружка – кн. В … Энциклопедический словарь

Участники философско литературного кружка в Москве Общество любомудрия (1823 25): В.Ф. Одоевский, Д.В. Веневитинов, И.В. Киреевский, А.И. Кошелев, С.П. Шевырев и другие. Изучали сочинения Б. Спинозы, И. Канта, И.Г. Фихте, Л. Окена и особенно Ф.В … Современная энциклопедия

Участники философско литуратурного кружка в Москве Общество любомудрия (1823 25): В. Ф. Одоевский, Д. В. Веневитинов, И. В. Киреевский, А. И. Кошелев, С. П. Шевырев и др. Изучали сочинения Б. Спинозы, И. Канта, И. Г. Фихте, Л. Окена и особенно Ф … Большой Энциклопедический словарь

Участники лит. филос. кружка «Общество любомудрия», существовавшего в Москве в 1823 25. В него входили В. Ф. Одоевский, Д. В. Веневитинов, И. В. Киреевский, Н. М. Рожалин, А. И. Ко шелев, В. П. Титов, С. П. Шевырёв, Н. А. Мельгунов и др.… … Философская энциклопедия

Участники моск. лит. филос. кружка Общество любомудрия, осн. в 1823. Осн. состав – воспитанники Моск. ун та и Царскосельского лицея, молодые чиновники Моск. архивной коллегии иностр. дел (отсюда – архивные юноши). Членами об ва состояли: В. Ф.… … Философская энциклопедия

“Любомудры” - “ЛЮБОМУДРЫ”, участники философско литературного кружка в Москве “Общество любомудрия” (1823 25): В.Ф. Одоевский, Д.В. Веневитинов, И.В. Киреевский, А.И. Кошелев, С.П. Шевырев и другие. Изучали сочинения Б. Спинозы, И. Канта, И.Г. Фихте, Л. Окена… … Иллюстрированный энциклопедический словарь

Члены «Общества любомудрия», существовавшего в Москве в 1823 25. Собирались кружком. Интересовались прежде всего философией. «Любомудры» отрицали французскую просветительскую космополитическую философию, предпочитая ей философию немецких… … Русская история

Члены Об ва любомудрия, возникшего в Москве в 1823 (самораспустилось после восстания декабристов 14 дек. 1825). Участники: Д. В. Веневитинов, В. Ф. Одоевский, Н. М. Рожалин, А. И. Кошелев, И. В. Киреевский и др. Л. испытали нек рое воздействие… … Советская историческая энциклопедия

Участники первого в Москве философско литературного кружка, именуемого «Обществом любомудрия» (1823—25). В кружок, основанный, входили В.Ф. Одоевский, И.В. Киреевский, А.И. Кошелев, С.П. Шевырёв и др.; многие из них были воспитанниками. У… … Москва (энциклопедия)

- («Любомудры») участники литературно философского кружка «Общество любомудрия», существовавшего в Москве в 1823 25. В него входили В. Ф. Одоевский, Д. В. Веневитинов, И. В. Киреевский, Н. М. Рожалин, А. И. Кошелев (См. Кошелёв), В. П.… … Большая советская энциклопедия

Книги

• Русская философская мысль первой половины XIX века (CDpc) , XIX век открывает новый этап в русской философии, который характеризуется ее усложнением, появлением различных философских направлений, связанных как с идеализмом, так и с материализмом,… Категория: